Ксан пожал плечами, но не смотрел на брата. Его глаза смотрели на меня, темные и беспокойные, как шторм над морем. Его пальцы зацепились за волосы на моем виске и скользнули назад, чтобы он мог держать мою голову, проводя своим носом по моей.
— Я провел время со своей женщиной, подумав, что с ней могло случиться самое худшее. Ты не принимал в этом участия, пока сам не стал фактором этого. — Его тон был мягким, слова резкими.
Мне не нужно было смотреть на Данте, чтобы понять, что он хмурится и морщится от удара.
— Если ты закончил, — парировал он, его гнев взял над ним верх так, как никогда не было с Ксаном. — Почему бы нам не убрать Козиму с улиц и не выяснить, что, черт возьми, с ней случилось.
— Все в порядке, моя красавица? — мягко спросил Ксан, все еще прикасаясь своим лицом к моему, его привязанность была тактильной, как у льва, он потирал наши челюсти, его нос касался моей щеки. Он хотел, чтобы его аромат был на мне, и, более того, он хотел, чтобы его нежность была со мной и так же очевидна, как его неистовая страсть, нарисовавшая на моей шее следы его зубами.
Я судорожно вздохнула над его губами и упала в его объятия, зная, что я в безопасности, и внезапно невыносимо устала.
— Да, Ксан. Давай пойдем домой.
Все еще игнорируя Данте, Ксан отстранился, чтобы поправить мое платье и пригладить волосы, прежде чем заняться своими брюками. Прежде чем я успела сделать шаг вперед, я уже оказалась в его объятиях, одна рука которого удерживалась у меня за спиной, а другая — под коленями.
— Ксан! Я не инвалид, — возразила я, ударив его в грудь. — Прекрати этот неандертальский поступок. Господи, ты же граф!
Его рот слегка дернулся, но он не смог скрыть нотку веселья в голосе.
— Верно. Поэтому я могу делать все, что захочу.
— В этом нет необходимости, — тихо прошипела я, когда мы приблизились к Данте, и он развернулся на пятках, чтобы повернуть впереди нас.
Пресыщенное пожимание плеч Александра толкнуло меня.
— Ты говоришь это потому, что тебе стыдно, что я пристыдил Эдварда за то, что он наблюдает за нами, но подумай об этом так, мышонок. Я позволил ему смотреть, потому что желание приковывает тебя, и ты была потеряна в прямом и переносном смысле, когда мы тебя нашли. Его внимание заставило меня чувствовать себя в безопасности, позволяя уступить тому, что нужно твоему телу и твоему разуму после травмы. Я знал это и дал тебе то, что тебе нужно. Данте нужно было присмотреть за нами, потому что он слишком интересуется тобой, и ему нужно было это увидеть. Он никогда не получит тебя. Для него жестоко терять минуты, желая иного, поэтому я убедился, что он это знает. Напоследок, моя красавица, мне нужно было взять тебя вот так. Подчинение заставляет тебя чувствовать себя спокойно, так же, как и доминирование дает мне то же спмое. Потерять тебя хотя бы на мгновение было невыносимо. Мне нужно было взять тебя вот так, и теперь мне нужно нести тебя вот так, потому что после того, что произошло, я не хочу выпускать тебя из круга своих рук, не говоря уже о том, чтобы из поля зрения. Можешь ли ты дать это мне?
Немедленно и неосознанно я сказала:
— Да, конечно.
Он наклонил голову и снова потерся своим носом о мой — новая привычка, которая растопила мое сердце.
— Хорошая девочка.
Мы дошли до машины, но Александр не отпустил меня, чтобы засадить в машину. Вместо этого он мягко сел со мной на руках и проигнорировал взгляд, которым Данте наградил его, когда он не усадил меня на мое место.
— А теперь расскажи нам, что произошло, — потребовал Ксан.
То, что он сказал «нам», я восприняла как хороший знак, и по небольшому смягчению плеч Данте я могла сказать, что он сделал то же самое.
Я не хотела снова подвергать его остракизму.
Глубоко вздохнув, я рассказала братьям Девенпорт о встрече с Шеймусом, преодолев их ворчание и сжатые кулаки, чтобы закончить свою историю до того, как они взорвутся.
— Я позабочусь об этом, — сказал Данте сразу после моего заключения. — Не беспокойся о нем, Tesoro (с итал. Сокровище), я найду осмысленный способ донести до него твое послание.
— Я не хочу, чтобы вы начали войну из-за этого. Пожалуйста, не делай ничего глупого, Ди.
Его улыбка была красной, а между щеками размазалась кровь.
— Не беспокойся об этом. Я могу заниматься своим собственным бизнесом, и Шеймус только что сказал тебе, что он хочет участвовать в этом.
— Может быть, он и не мой биологический отец, но он все равно отец двух моих сестер и человек, который принимал участие в моем воспитании на протяжении восемнадцати лет. Я не хочу, чтобы ему было больно. — Я не думала, что смогу после этого встретиться с мамой или сестрами.
Эта мысль вспыхнула в воспоминании, и я громко застонала, прижимаясь головой к твердой груди Ксана.
— Я забыла, завтра у меня ужин в День Благодарения с семьей.
Мой мужчина застыл подо мной как стул.
— Ты не хочешь, чтобы я уходила, — обвинила я, намекая на его невысказанное беспокойство.
— Я не хочу, чтобы ты никуда-нибудь ходила без меня. По крайней мере, пока Орден и Ноэль еще активны, даже если последний немного выведен из строя.
Я поняла. Мне тоже не хотелось расставаться с ним надолго. Но моя семья была важна для меня, и за последние несколько месяцев, прошедших с момента моего возвращения в мир Ксана, я небрежно заботилась о них, как обычно.
Я не могла пропустить День Благодарения.
— Высади меня, а потом забери, когда мы закончим, ладно? — предложила я, запрокинув голову и взглянув на него.
Он был настолько невероятно красив, что я икнула от собственного дыхания, глядя на него таким образом. Даже уставший и обеспокоенный, он был прекрасен. Я провела пальцами по серебряным пятнам на краях его золотых висков и знала, что, если он попросит меня об этом, я оставлю свою семью ради него до тех пор, пока мы не сможем безопасно увидеть их снова.
Он смотрел на меня сверху вниз, его напряженность была ощутимой струей в воздухе, но я знала тот момент, когда он решил отказаться от этого образа действий, потому что его мышцы слегка смягчились подо мной. Его вздох пронесся по моему лицу, когда он покачал головой.
— Что мне с тобой делать?
Я сонно улыбнулась, уставшая за день.
— На данный момент ничего. Я знаю, что есть еще о чем поговорить, но мне нужно поспать. Все хорошо?
— Конечно, — сказал он голосом, похожим на колыбельную, и его пальцы нежно запустили мои волосы. — Спи, моя красавица.
И я так и сделала.
Я проспала всю дорогу домой и пока Ксан вез меня к зданию до моей квартиры. Я заснула, когда он снял с меня облегающее платье и заменил его своей рубашкой, и проснулась только тогда, когда услышала повышенный голос в гостиной.
Я тут же замерла, затем выскользнула из кровати и подкралась к двери, чтобы выглянуть наружу, увидев, как Данте мощно расхаживает взад и вперед по кухне, взволнованная пантера по сравнению с бездельничающим царственным львом Ксана.
— Ты ей не подходишь, и ты, черт возьми, это знаешь, — говорил Данте. — Ты говоришь, что изменился, но если бы ты внезапно стал лучшим человеком, как ты утверждаешь, ты бы не был здесь, подвергая ее такой опасности.
— Я не говорил, что я хороший человек, — сухо парировал Александр, помешивая виски в стакане. — Я сказал, что изменился к лучшему.
— Это недостаточно хорошо.
— Для кого? — лениво бросил вызов Ксан. — Для Козимы или для тебя?
Повисла ударная тишина.
— Для нее.
— Нет, не для Козимы. Ты это понимаешь, даже если не хочешь, но Козиму тянет во тьму. Те вещи, которые делают меня не героем, а скорее злодеем, ее очаровывают, как мотылька — пламя. Пока я не позволю ей сгореть, моя злоба не причинит ей вреда, только похоть, страсть и связь.
— Ты теперь кабинетный психолог?
— Я верю, что это ты, Эдвард. Трудно поверить, что ты тот же человек со степенью магистра поведенческой психологии, полученной в Оксфорде, не так ли? Скажи мне, эта степень помогает тебе манипулировать своими солдатами?
