вы, Марья Моревна. Должны же у вас остаться приятные воспоминания после наших встреч, не так ли? А то если мы каждый раз будем с кем-то сражаться, то без содрогания и не поностальгировать.
Синеглазка тихо рассмеялась, кивнула.
— Действительно, вы правы. Благодарю! — произнесла девушка и ответила мне книксеном.
Кивнув, я тем самым попрощался, чтобы вечером вернуться сюда же.
Марья за это время успела уложить прическу, в которой я только сейчас заметил несколько перышек цвета морской волны, и они с большой вероятностью принадлежали самой Марье. На девушке теперь надето вечернее платье черных и белых оттенков — судя по всему, такая расцветка сейчас была на пике моды. Я предложил создать огненный щит, чтобы девушке не пришлось приминать ткань платья шубкой и портить прическу шляпкой — к вечеру немного похолодало. Марья с радостью согласилась, посмотрев при этом на меня с легким удивлением — видимо, чего-то подобного ей еще никто не предлагал.
От Синеглазки приятно пахло подаренными мной духами, и хотя аромат действительно «летний», он очень подходил к жизнерадостному образу Синеглазки.
— Подарок превосходен, Петр Константинович. Я словно вернулась к морю! И хотя кокосов в тех краях не росло, нотки очень забавные и вкусные, — рассказала девушка, жмурясь от удовольствия, и легкого сканирования Пси оказалось достаточно: Синеглазка искренне рада.
— Мне тоже нравится, вам очень подходит.
— Хи-хи. Так… А вы уже бывали у Волковых? — девушка весьма шустро переключилась на деловой режим, пока мы медленно прохаживались по коридору гостиницы.
— Нет.
— Тогда начнем с небольшого приветствия. Глава Рода сейчас отсутствует по делам в столице, но он полностью доверяет сыну, Михаилу Федоровичу. Поэтому не стоит сбрасывать его со счетов.
— И не собирался, — серьезным тоном ответил я. Было забавно видеть, как Марья беспокоится насчет моего дела, я и не ожидал.
— Но в чем же суть? — уточнила девушка, и я нагло прильнул к ее уху, чтобы прошептать насчет «Тридцати трех». Синеглазка и сама принадлежала к их числу, но это еще не гарантировало, что они могли быть знакомы. По крайней мере, Марья слишком юна, чтобы застать те времена, когда сестры сражались вместе.
— А… Теперь понимаю, о каких сильных противниках может зайти речь, — девушка усмехнулась и поправила волосы. — Но вы уверены, что она здесь?
— На сто процентов — нет. А что, у вас есть информация? — заинтересовался я.
Конечно, стоило бы спросить и у Синеглазки, поскольку Наташка не могла знать всего, ведь Нулевой отдел сосредоточен на преступлениях, связанных с демонами, тогда как Тридевятый — на Чуди. Но заранее выяснять насчет сомнительных тем, да еще и до согласия Марьи я не хотел, все-таки она была из Романовых, а им знать обо всех моих делах не следует. Хотя бы от меня же, не буду облегчать им работу.
— Немного. Есть те, кто знал ее еще с тех времен, — Синеглазка как бы невзначай показала инсигнию и герб, намекая на Императора. — Да и вообще полезно не терять из виду, как вы понимаете… Заслуги в защите Российской Империи очень велики, поэтому многие получили право на забвение — возможность начать новую жизнь. По этой причине я не знаю подробностей.
— Понимаю. Вы бы не хотели нарушить покой древнего союзника Российской Империи? — уточнил я, но девушка покачала головой.
— Прошло немало времени, вдруг она уже соскучилась по былым делам? Мне любопытно! — шепотом добавила Синеглазка и озорно хихикнула.
Неожиданно. Неужели Марье не хватало немного бунтарства во время обычной службы?
— Тогда поспешим!
К гостинице подали авто с шофером из числа Слуг Волковых. Обычный «ПАЗ» дворянского класса, без изысков, а слуга — немногословный детина с легкой щетиной. Теперь понимаю: если такие водители встречают других дворян, то уже отсюда могут начаться слухи о звериной природе и грубости всего Рода.
По рабочим вопросам Волковы встречали в Рязанском Кремле, но я его успел увидеть только издалека, поскольку особняк Рода находился дальше, чуть вдали от города и практически у берега Оки. Добираться куда проще, чем у Пушкиных, поэтому уже спустя полчаса машина остановилась у немного мрачного на первый взгляд особняка. Потемневшая древесина в отделке была использована будто бы специально, а стены во многих местах оказались увиты виноградом. Обилие деревьев и кустарников вокруг — и все до сих пор зеленое, словно на дворе разгар лета.
Снег убран, от входа проложена дорожка. Взяв Марью под руку, я окутал нас легким тепловым щитом и провел девушку ко входу, где нас встретил морщинистый дворецкий с лихо закрученными седыми усами, который молчаливым жестом пригласил сперва в гостиную, а затем и в столовую.
В большущей гостиной, заставленной старинной мебелью, над камином висел огромный портрет Федора Волкова, главы Рода. Он действительно выглядел крепким и немного диким мужиком с хорошо развитой мускулатурой, а густая шевелюра, борода и разросшиеся бакенбарды действительно могли создавать впечатление дикого зверя, чему способствовал и колючий взгляд.
Убранство тоже немного удивляло: обилие старинной, грубой и массивной мебели, картины в тяжеленных рамах, гобелены, даже освещение стилизовано под свечи.
В столовой нас поприветствовал Михаил. Он во многом был похож на отца, разве что растительность на лице немного прилизана, а костюм не помогал скрыть худобу. В свои двадцать семь Михаил не дошел до тридцатого уровня, но все-таки получил Магистра в Природе. Весьма средние показатели на фоне многих кудесников, но Дар «Звериная ярость» и Благодать «Вой» заставляли меня задуматься о том, что источником слухов стали сами Волковы…
— Добро пожаловать в усадьбу Волковых, — даже не улыбнувшись, сухо поприветствовал нас Михаил. — Чувствуйте себя как дома.
— Благодарю, — ответил я, отодвинув стул для Синеглазки, после чего расположился рядом с ней.
— Спасибо за уделенное время, — сказала Марья, с сомнением поглядывая на чересчур сырой на первый взгляд бифштекс, который подали слуги. — Как я и говорила, это Петр Константинович, его помощь во время недавних событий неоценима.
Михаил кивнул, после чего резкими движениями ножа располосовал мясо на кусочки. Обилие мясных блюд в меню меня даже порадовало, но на мой взгляд почти все стоило бы еще немного поджарить.
— Похвально. Тем не менее, скажу прямо — по запрошенному вами делу мне нечего рассказать, все это произошло слишком давно.
— Не волнуйтесь, вердикт однозначен. Вы были вправе так поступить, — мягко добавила Синеглазка.
— Получается, вопрос исчерпан? — усмехнулся Михаил. — Я неверно трактовал ваш приезд?
— Не совсем. Тема весьма необычная, — добавил я, и это заставило Михаила задуматься. Похоже, ему хотелось самому догадаться, а мне начинало казаться, что гости здесь появлялись редко.
Возникла пауза, и чтобы занять ее, мы немного перекусили. Мясо действительно оказалось с кровью, мне такой вариант был не по душе, поэтому я украдкой разогрел угощение и довел до нужной степени прожарки. Марья посмотрела на меня и одним только взглядом попросила провернуть такой же трюк с ее блюдом, и заодно намекнула, что пора бы продолжить.
— После предательства Морозовых мы бы хотели определить личности охотников, это возможно? — спросил я.
— Увы, нет. Тела слишком пострадали, — Волков явно уже не раз отвечал на подобные вопросы, поэтому сидел молча и особо не спешил.
— Мы могли бы пообщаться с непосредственными исполнителями, — предложил я.
— Я бы не хотел обращать лишнее внимание на слуг, которые работают на нас верой и правдой множество лет.
Михаил был твердо уверен в своем ответе, но я сразу же добавил деталей:
— То есть это была слуга?
— Я не уточнял пол и количество, — сказал Волков, но я заметил, как он машинально покачал головой.
— Верно. Но не так много представителей «Тридцати трех» могли это провернуть.
Прозвенела упавшая вилка. Михаил, не будучи псимагом, читался как открытая книга. Даже если бы не среагировал, я понял, что попал в точку.
— Как это понимать? Княжна? — Михаил посмотрел на Марью, нервно облизывая губы. — Разве это проблема?
— Нет, мы хотели бы с ней поговорить. Я уважаю право на забвение, но раз она помогает вам, то уже взаимодействует с людьми. Возможно, встреча с нами заставит ее вспомнить о забытом, но ценном прошлом, — мягко, певучим голосом рассказала Синеглазка, но Михаил уже откинулся на спинку стула и выглядел очень подавленным.
— Вы о ее сестре? Нет. Одни расстройства и болезненные воспоминания.
— Вы, видимо, очень близки? — проверил я, но нет — Михаил, видимо, очень переживал из-за этой девицы, но причина не в любви или чем-то подобном.
— Она спасла меня в детстве, как и многих других. Все ее любят! Кроме ее же сестры, — горестно вздохнул Михаил. — Поэтому прошу простить, но…
