собачьим кормом или просто какой-либо твердый заструг. В любом случае, прежде чем ставить собак в упряжку, мы тщательно прощупывали шерсть в тех местах, на которые ложились постромки, и удаляли или крошили все находившиеся там комки снега и льда.
Все это, безусловно, облегчало страдания собак, но, конечно, не полностью. Показательно, что даже такой работяга и оптимист, как Чубаки, и тот приуныл и даже отказался вчера есть. Вообще в такую погоду большинство собак предпочитало еде отдых. Сразу же после того, как мы распрягали их и привязывали к доглайну на ночевку, они сворачивались в клубок, укрывали носы хвостами и старались заснуть. Было видно, что им никак не согреться. Во всяком случае, пока их не покрывал снег, они продолжали дрожать всем телом. Забитая снегом шерсть не грела, как обычно. Кроме того, мне казалось, что собаки не согревались как следует во время перехода: нарты были достаточно легкими, скольжение хорошим, а остановки частыми. Так или иначе, но на этом первом этапе в непогоду собакам приходилось нелегко, и всем нам искренне хотелось, чтобы они поскорее обрели бы прежний боевой настрой.
Вчера в результате очередной смены правительства в резиденции на Даунинг-стрит, 10 вновь обосновался Джеф, мне же досталась вся остальная, достаточно обширная и морозная, стрит, где я и занимался наружными работами, как то кормлением собак, укладкой нарт, очередным отбором проб снега. Когда я втиснул свое продрогшее и заснеженное тело в нашу небольшую уютную резиденцию, часы на башне Биг Бен пробили восемь раз. «It’s time for dinner!»[22] – невольно по-английски произнес я. «You’re right», – буркнул Джеф и извлек из-под спальника кастрюлю с дымящейся картошкой, щедро разбавленной пеммиканом. Это было нечто, увы, довольно быстро превратившееся в ничто! Но дело сделано – и вот блаженные минуты отдыха поверх спальных мешков в приятно расслабляющем созерцании голубого пламени примуса. Глядя на то, как Джеф возится со своей паркой, поворачивая ее то одной, то другой стороной к огню в надежде хоть немного ее подсушить, я подумал, что, наверное, правильнее было бы вообще не вносить верхнюю одежду в палатку, а, стряхнув снег, оставлять ее в холодном тамбуре палатки или на нартах. В этом случае у нее будет больше шансов подсохнуть, потому что один цикл оттаивания и связанного с ним повторного намокания будет отсутствовать. Так я впоследствии и делал.
В эти короткие минуты блаженства перед сном было самое время немного заняться мелким ремонтом одежды и профилактическим личным досмотром. Ремонт рукавиц был закончен довольно быстро, что же касается личного досмотра, то в ходе его были обнаружены довольно болезненные трещины на коже большого и среднего пальцев правой руки: по-видимому результат резких перепадов температур и относительно низкой влажности воздуха. Крем для рук пока что мало помогает. К вечеру ветер стих, но, судя по сравнительно высокой температуре, ненадолго. По расчетам Джефа, за последнюю неделю прошли 79 миль, что все-таки немного. Наша скорость остается пока ниже расчетной, но надеемся наверстать упущенное, особенно если улучшится погода… Если!
26 апреля
Апрель в Гренландии совсем не тот апрель,
К которому привыкнуть вы успели,
Где серебрятся вербы и капель,
А здесь с утра до вечера метель
Вдоль той же самой вьется параллели…
Сегодня день рождения моей сестры Алены, и я, естественно, начал свой дневник с поздравлений, пожеланий и сожаления о том, что ни то, ни другое не могут быть доставлены имениннице к праздничному столу, с одной стороны, по причине отсутствия связи, а с другой – по причине невозможности пока для меня лично представить поздравления на английском языке, столь близком нашим связным во Фробишере Джону и Дэйву. Пришлось отложить поздравления до момента возвращения домой.
Вчерашний же день не стал, увы, исключением, и мы проснулись под заунывное пение ветра. Во время приготовления завтрака неожиданно погас примус, чего с ним до того не случалось, и нам стоило определенных трудов вдохнуть в него жизнь: сказывался дефицит кислорода – обычное явление по утрам, особенно во время пурги, когда вентиляционные отверстия в палатке закрыты и сама она занесена снегом настолько, что приток свежего воздуха ограничен. Несмотря на эту задержку, мы были готовы вовремя. Когда я выполз наружу, мне показалось, что сегодня метет еще сильнее, чем обычно, но поскольку у нас была установка наверстывать упущенные дни, мы после непродолжительных, но интенсивных раскопок вышли в путь.
Состояние некоторых собак было по-прежнему неважным: Чубаки, последовав дурному примеру Кавиа, ободрал себе обе задние лапы, а у Баффи кровоточили пясти лап. Через пару часов после выхода мы заметили перемены в поведении ветра. Вместо непрерывного, мощного и постоянного по направлению потока мы стали ощущать какие-то сбои. Ветер то затихал, то вновь усиливался, но ненадолго, и, что самое примечательное, его направление стало меняться, да так, что к 13 часам – времени нашей остановки на обед – он из встречного северного практически превратился в попутный юго-западный. Если ко всем этим замечательным переменам добавить и то обстоятельство, что температура повысилась до минус 10, то можно легко понять, отчего настроение наше после обеда заметно улучшилось. Я даже позволил себе оторваться от стойки нарт и пойти рядом с ними на лыжах, оставив Дамиана, тоже заметно повеселевшего, следовать за упряжкой.
Моя новая позиция позволила мне впервые с момента нашего старта взглянуть на нашу упряжку со стороны. Прекрасное зрелище! Во-первых, только со стороны можно было по-настоящему оценить линейные размеры упряжки. Если с позиции погонщика мне казалось, что я могу достать Банту и Куку практически вытянутой рукой, то отсюда, со стороны, они были очень далеко от нарт, и оставалось только удивляться, что они меня еще как-то слушались, будучи в принципе недосягаемыми. Нарты, переваливаясь с одного снежного гребня на другой, напоминали качающийся на волнах кораблик. Вот что делает погода: драматическая история превращается в лирико-романтическую, и вблизи все оказывается не так уж мрачно. Вполне естественно также, что такая погода не могла не оказать своего благотворного влияния и на наших мушкетеров. Во время обеденного перерыва снимался сюжет под общим названием «Предводители международной экспедиции едят то же самое, что и рядовые ее члены». В рамках этого сюжета Лоран отснял два интервью на тему о том, как готовилась эта экспедиция. Сначала Этьенн, а затем и Стигер в который раз поведали будущим кинозрителям о том, как, собственно, им пришла в голову идея этой экспедиции. «Мы выбрали
