Повисает короткая пауза, пока он размышляет, насколько сильно ему нужны деньги. Наконец он спрашивает:
— Сколько?
— Двадцать пять тысяч за информацию, где девушка. Если ее там найдут, то еще двадцать пять тысяч.
— Но это лишь треть от объявленной награды. Остальное забираешь себе?
— Ни цента. Как уже сказал, я не получаю ничего и именно по этой причине спрашиваю себя, зачем во все это влезаю.
Еще одна пауза, пока он раздумывает над встречным предложением.
— Мне не нравится такой расклад, Радд. Я не увижу второй части денег.
А мы — девушки, думаю я, но говорю другое:
— Послушай, Арч, ты получаешь двадцать пять штук от людей, которые готовы тебя убить, как только увидят. Это намного больше, чем ты заработал за весь прошлый год честным трудом.
— Я не верю в честный труд. И ты тоже. Потому и пошел в адвокаты.
— Ха-ха. Умно́́. Так тебе нужна сделка, Арч? Если нет, я умываю руки. Мне есть чем заняться в ближайшие дни.
— Пятьдесят штук, Радд. Налом. Пятьдесят штук, и я говорю тебе, причем тебе одному, где сейчас девчонка. Если это подстава или я почую где-то рядом копов, я тут же смотаюсь, сделаю один звонок, и девчонку уберут. Это понятно?
— Понятно. Насчет денег я не уверен, но передам условие через свой контакт.
— И не тяни, Радд, мое терпение на исходе.
— Ну, если будут деньги, то время у тебя найдется. Кого ты хочешь провести, Свэнгер?
В трубке короткие гудки. О сне можно забыть.
15
Через три часа я останавливаюсь возле круглосуточного магазина и покупаю бутылку воды. У дверей ко мне подходит полицейский в штатском и недовольно спрашивает:
— Радд, это ты?
Поскольку это я, он протягивает мне коричневый бумажный пакет для бакалейных товаров, в котором лежит коробка из-под сигар.
— Пятьдесят штук. Сотенными купюрами.
— Годится, — отвечаю я. А что мне остается? Сказать «спасибо»?
Я выезжаю из Города в одиночестве. Во время нашего последнего разговора со Свэнгером примерно час назад он велел мне не брать своего «головореза» и сесть за руль самому. И еще сказал ехать не на моем новеньком крутом фургоне, а на чем-нибудь другом. Я объяснил, что другого транспорта мне сейчас не найти, а все прокаты машин еще закрыты. Так что, кроме как на фургоне, ехать мне не на чем.
Я стараюсь не думать о том, что он за мной следит. Он знал, что мы с Напарником взяли напрокат фургон. Теперь ему известно, что у меня новые колеса. Просто удивительно: он проводит в Городе достаточно времени, чтобы все это знать, а полиция его никак не обнаружит. Думаю, получив деньги, он исчезнет окончательно, что само по себе совсем неплохо.
Как мы и договаривались, я звоню ему, когда выезжаю из Города по южному объезду магистрали, связывающей штаты. Его инструкции предельно точны: проехать сто шестнадцать миль на юг до съезда 184, а затем двигаться на восток по шоссе номер 63 до городка под названием Джоубс. По дороге я напоминаю себе, что через несколько часов у меня начинается суд. Или его действительно не будет? Если судья Фэбиноу и правда в деле, то как сложится день дальше?
Я понятия не имею, как организовано наблюдение за мной, но не сомневаюсь, что оно весьма плотное. Я не задавал никаких вопросов, да и времени на это не было, но точно знаю, что Рой Кемп и его подручные мобилизовали все мыслимые возможности. В фургоне установлены два микрофона, а в задний бампер вмонтировано следящее устройство. Я дал согласие на прослушивание своего телефона, но только на несколько часов. Не сомневаюсь, что этот городок, Джоубс, уже под наблюдением. Не удивлюсь, если в воздухе барражирует один или два вертолета. Я не испытываю страха — Свэнгеру незачем причинять мне вред, — но мои нервы все равно на пределе.
Купюры немеченые, и отследить их невозможно. Полицию не волнует, можно ли будет их вернуть: копам нужна только девушка. И они понимают, что Свэнгер достаточно умен, чтобы заметить слежку.
Джоубс — городишко с населением в три тысячи человек. Проехав заправку «Шелл» на окраине, я звоню Свэнгеру, как мы и договаривались.
— Оставайся на линии, — говорит он, — и поверни налево за автомойкой.
Я сворачиваю налево и оказываюсь на темной улице с мощеной дорогой и несколькими старыми домами по обеим сторонам.
— Ты клянешься, что деньги при тебе, Радд? — спрашивает он.
— Клянусь.
— Поверни направо и пересеки железнодорожное полотно.
Я делаю, как велено, потом поступает новая команда:
— Теперь поверни направо на первую улицу. У нее нет названия. Остановись на первом знаке «Стоп» и жди.
Едва я останавливаюсь, как из темноты выныривает человек и берется за ручку дверцы. Я нажимаю кнопку, чтобы разблокировать замок, и Свэнгер тут же запрыгивает в салон и показывает налево:
— Поезжай туда, да потихоньку. Мы возвращаемся на автостраду.
— Рад тебя снова видеть, Арч.
На голове у него черная бандана, закрывающая брови и уши. Все остальное тоже черное: от платка вокруг шеи до армейских ботинок. Я чуть не спрашиваю его, где он отсиживался, но потом передумываю — какая разница?
— Где деньги? — спрашивает он.
Я киваю через плечо, и он хватает пакет, открывает сигарную коробку и начинает пересчитывать деньги под лучом крошечного фонарика-брелока. Потом на секунду поднимает голову, говорит, чтобы я повернул направо, и продолжает прерванное занятие. Когда мы выезжаем из города, он удовлетворенно выдыхает и смотрит на меня с глупой улыбкой.
— Все точно, — сообщает он.
— А ты во мне сомневался?
— Черт возьми, Радд, а как же! Пива хочешь? — спрашивает он, показывая на заправку «Шелл».
— Нет, в полшестого утра я обычно не пью пива.
— Лучшее время для этого. Тормози.
Он входит внутрь, оставив деньги в машине. Долго выбирает пакет чипсов к упаковке пива из шести банок и неторопливо возвращается в фургон, как будто никуда не спешит. Когда мы снова трогаемся, он выдергивает из упаковки одну банку, открывает ее и, сделав большой хлюпающий глоток, вскрывает пакет с чипсами.
— Куда мы едем, Арч? — спрашиваю я, начиная злиться.
— Выезжай на федеральную автостраду и двигайся на юг. Знаешь, Радд, а этот фургон пахнет свежей краской. Прежний мне нравился больше. — Он отправляет в рот пригоршню чипсов и запивает их пивом.
— Мне жаль. И не сори тут, ладно? Напарник сильно расстроится, если найдет в салоне крошки.
— Твой головорез?
— Ты знаешь, кто он.
Мы на шоссе номер 63, на улице по-прежнему темно и пустынно. Никакого намека на рассвет. Я посматриваю по сторонам, надеясь, что замечу какие-то признаки слежки, но ребята знают свое дело. Они или сзади, или наверху, или ждут на автостраде. Хотя есть ли для меня разница? Я же самый обычный адвокат.
Он достает из нагрудного кармана рубашки маленький телефон и показывает мне.
— Хочу, чтобы ты знал, Радд. Если я увижу, услышу или просто учую копа, то нажму всего одну кнопку, и с девушкой случится нечто очень нехорошее. Ты меня понял?
— Я понял. Так где, Арч? Это первое. Где, когда, как? Деньги у тебя, так что теперь твоя очередь. Где сейчас девушка и как ее вытащить?
Вместо ответа он допивает первую банку, причмокивает губами, отправляет в рот новую пригоршню чипсов, и несколько миль мы едем молча. На перекрестке он говорит:
— Поверни на юг.
В этот ранний час на север двигается довольно много машин, спешащих поскорее добраться до Города. А в южном направлении дорога пустынна. Я смотрю на него и едва сдерживаюсь, чтобы не стереть пощечиной наглую ухмылку с его лица.
— Арч?
Он достает другую банку и выпрямляется на сиденье.
— Девушек перевезли из Чикаго в Атланту. Они часто меняют место, примерно каждые четыре-пять месяцев. Разворачивают в городе бизнес, а когда появляются разговоры и полиция начинает копать, просто исчезают и открывают лавочку в другом месте. Трудно сохранить тайну, если предлагать красивых молодых женщин за небольшие деньги.
— Тебе виднее. Так Джилиана Кемп жива?
— О да. Еще как. И очень даже активна, хотя какой у нее выбор…
— И она в Атланте?
— В районе Атланты.
— Это большой город, Арч, и у нас нет времени на игры. Если знаешь адрес, то скажи его. Это твоя часть сделки.
Он глубоко вздыхает и делает большой глоток.
— Они на большой торговой улице, где много машин и очень оживленно. Компания называется «Атлас физикал терапи», но к физиотерапии никакого отношения не имеет, потому что на самом деле это просто первоклассный бордель. В телефонном справочнике номер не указан. Терапевты по вызову. Только по предварительной записи, прийти со стороны нельзя. Каждый новый клиент должен иметь рекомендацию от другого клиента, и они — главные терапевты — знают, с кем имеют дело. И если ты клиент, то оставляешь машину на стоянке, скажем, рядом с кафе-мороженым «Баскин Роббинс», прогуливаешься по тротуару и ныряешь в «Атлас». Там тебя встречает парень в белом халате, здоровается, и вообще он сама любезность, но под халатом у него заряженный ствол. Он выдает себя за физиотерапевта и на самом деле хорошо разбирается в переломах. Он берет деньги, скажем, триста баксов наличными, провожает к комнатам и показывает одну, где находится небольшая кровать и молодая красивая и почти голая девушка. Тебе дается двадцать минут. Ты выходишь через другую дверь, и о твоем сеансе терапии никто ничего не знает. Девушки работают после обеда — утро у них свободное, потому что ложатся поздно, — а потом им дают дозу и развозят по стриптиз-клубам, где они танцуют и все такое. В полночь их доставляют домой — для них снимают квартиры в весьма приличном многоквартирном комплексе, — где запирают на ночь.
