Огнерожденный, — повторил Пириил.
Дак'ир снова ощутил жар горы Смертного Огня. Он вспомнил скитания по пещерам Игнеи, плавание по Едкому морю и долгий подъем на вершину Циндарского плато.
Зеленый туман начал рассеиваться, пока поле зрения вновь не подернулось красным.
— Огнерожденный, — произнес Дак'ир. Его голос прозвучал в унисон с психическим голосом библиария в голове.
Дак'ир отстранился от Ба'кена, дав понять, что больше не нуждается в поддержке. Безмолвный обмен взглядами между ними сказал больше, чем любые слова благодарности. Могучий Саламандр едва заметно кивнул, показав, что понял, и крепче сжал тяжелый огнемет.
С флангов обороны загремели орудия «Громобоев». Невидимые отсюда, они сосредоточенными залпами вбивали в землю целые куски зеленого ковра наступающих орков. Но это было все равно что бросать пули в океан. Зеленый ковер ненадолго расступался под взрывами, а затем смыкался снова. Круги от взрывов быстро гасли, не нанося видимого вреда. Павших сминали ногами и тут же забывали.
— Вулкан милосердный!.. — послышался из устройства связи голос Емека.
— Никогда не отчаивайтесь! — произнес Дак'ир, стараясь подбодрить воинов. Кровь, залепившая зубы, на вкус была как медь. — Никогда не сдавайтесь! Саламандры, только вперед!
Когда орки подошли на расстояние выстрела, вдоль линии обороны прокатился болтерный залп. Зеленокожие стерпели его так же, как и остальные, но больше уже не маршировали — они перешли на бег.
— Началось. За Ту'Шана и Императора! — воскликнул Дак'ир. — За Вулкана и славу Прометея!
Сорок против трех тысяч.
Дак'ир уже заглядывал в примитивную душу орков. Ему были знакомы, почти на клеточном уровне, их ярость и агрессия. И если не случится что-то, что приведет к балансу сил, многие огнерожденные не переживут эту битву. Дак'ир дал себе клятву, что не сойдет в пиреум так просто. В затылке часто запульсировало. На мгновение Дак'иру показалось, что это вернулась орочья ярость, но, когда начала резонировать вся пепельная равнина, он понял, что у пульсации был другой источник.
Заряжались массивные накопители орудий «Гнева Вулкана». С надсадным скрежетом повернулись огромные башни верхней палубы. В воздухе неторопливо защелкали актинические разряды, намагничивая металлические частички в пепле и пыли, которые тут же облепили башмаки и поножи Саламандр. Пульсация поднялась до пронзительного визга, и Дак'ир увидел, как вокруг жерл орудий заискрились ветвящиеся нимбы электрических разрядов.
Мгновение спустя орудия ухнули.
По пепельной равнине, вздымая рябь, прокатилась ударная волна, такая тяжелая и мощная, что бросила Саламандр на колени. Выгнутые дугами борозды понеслись по серой земле вслед за смертоносными разрядами башенных орудий, закручивая вихри из поднятого пепла и пыли.
Огневой вал продлился всего несколько секунд, но он принес орде зеленокожих настоящее опустошение. Орудия ударного крейсера предназначались для стрельбы на огромные расстояния в глубинах космоса по массивным, тяжелобронированным и защищенным пустотными щитами целям. Огневая мощь, которую они могли развить, была безумно-разрушительной. Аргос благодаря своему гению сумел активировать лишь небольшую часть орудий. Но и одной лазерной батареи хватило, чтобы разнести на атомы огромные ломти зеленокожей армии, уничтожив многие сотни в смертоносном лазерном шторме. Орудия выпустили несколько тысяч сверхмощных разрядов, но с такой частотой и скоростью, что они сливались в один непрерывный луч. Те, кто не попал прямо под луч, сгорели от жара. Несколько сотен зеленокожих уже пылали как факелы: одни потерянно ковыляли среди опаленной земли, другие просто превратились в обугленные останки. Многих, ослепленных и оглушенных жуткой атакой, вывели из строя шок и дезориентация.
Дак'ир поднимался на ноги, когда по воксу прозвучал холодный и грозный голос Агатона:
— Зеленокожие разбиты. Сблизиться и прикончить их. Саламандры, вперед!
Рев ускорителей порвал воздух: временно исполняющий обязанности сержанта Ганнон и его штурмовое отделение ринулись вверх на хвостах из дыма и пламени. Обнаженным клинкам штурмовиков не терпелось отведать орочьей крови. Одновременно через импровизированные баррикады перевалили пешие воины, сверкая болтерным огнем. Огнеметчики грузно шагали вместе со всеми, а тяжелые стационарные орудия, оставшиеся позади, издалека вколачивали в землю побитую зеленокожую орду.
Дредноуты на флангах захлопнули смертельную ловушку, и в последовавшем кровавом побоище отделившееся от основных сил орочье войско было полностью уничтожено.
Лицевой щиток залила орочья кровь, и Дак'ир снял шлем, чтобы лучше видеть. Расстрельные команды бродили по дюнам среди клубящегося дыма. Безликие выстрелы, резкие и отрывистые, время от времени нарушали мрачную послебоевую тишину, добивая раненых орков.
Осматривая побоище, Дак'ир взглянул на горизонт и представил себе еще большую орду, которая по-прежнему где-то там осаждала железную крепость. И еще он подумал, как они могли надеяться сломить столь огромное войско имеющимися силами. Защитникам придется остаться возле «Гнева Вулкана». Крейсер был их единственной надеждой убраться с планеты, медленно разваливающейся на части. Толчки уже следовали почти непрерывно, далекие вулканы извергались со зловещей регулярностью. Дак'иру подумалось, что даже без затмения небеса все равно потемнели бы — от падающего пепла.
— Как на Морибаре, — пробормотал он себе под нос, не зная, что повторяет слова своего соперника, Тсу'гана. Он смутно чувствовал, что темное наследие Воинов-Драконов как-то переплетено с судьбой третьей роты и особенно с судьбой его и Тсу'гана. Он даже ощущал прикосновения их когтей к этому отдаленному миру.
Из тьмы появился Агатон, на ходу оттирая кровь с силового меча.
— Орки перебиты, — произнес он, словно поставив точку.
— Даже если они вернутся, магистр Аргос снова пустит в ход орудия крейсера.
Агатон помотал головой:
— Нет, не пустит. Аргос сказал мне, что сможет выстрелить только раз. Отдача может разрушить коренную породу, которая держит корабль, и похоронить его окончательно. Он не станет рисковать.
— Тогда наша передышка будет недолгой.
— Совершенно верно.
— Есть что-нибудь от капитана Н'келна?
— Мы сейчас пытаемся с ним связаться, но есть другие вопросы, решением которых я хочу заняться в первую очередь. — Агатон говорил как командир.
— Человеческие поселенцы? — спросил Дак'ир, уже зная ответ.
— Совершенно верно, — повторил Агатон. — Что вы нашли под землей?
Дак'ир постарался говорить спокойно, чтобы брат-сержант не усомнился в его откровенности:
— Мы нашли Ноктюрн.
Выражение на лице Агатона выдало его недоверие.
— Позволь познакомить тебя с Зоннаром Илиадом, — сказал Дак'ир. — Тебе о многом нужно узнать, брат.
II
Смерть от вины
Глухие хлопки разрывов гремели за стенами цитадели, проявляясь внутри в виде пыли, сыплющейся с потолка. Осада перешла во вторую фазу: орочий вождь снова бросил свои, кажется неистощимые, войска на стену, которую удерживали Саламандры. Потери пока были невелики. Брату Катусу требовалось залатать шею, прежде чем он вернется в бой; Шен'кар сломал при падении несколько костей, но кости ему быстро выправили, и член Инфернальной Гвардии уже стоял рядом со своим капитаном.
Однако попадались и более тяжелые случаи. Два Саламандра на данный момент были выведены из строя и лежали сейчас с активированными анабиозными мембранами,[7] отключившими их организмы в ответ на тяжелые раны, полученные во время первого орочьего штурма.
Более легкие ранения, такие как отрубленные руки, выдавленные глаза, пробитые легкие, случались чаще. Фугис в насквозь промокших от крови латных перчатках был рад погрузиться в работу, но еще он был рад своему уединению в цитадели. С момента смерти Навима и порочной сделки с Иагоном апотекарий начал сомневаться в себе. Повод, чтобы остаться в тылу, подальше от грохота битвы, был: два находящихся в коме Астартес нуждались в помощи Фугиса.
Уклоняться от такого боя для Саламандра, впрочем и для любого космодесантника, было проклятием. Фугис это прекрасно понимал, и это терзало его душу.
Он позволил своему блуждающему взгляду покинуть пределы комнаты через открытую дверь. Эта комната, одна из многих в цитадели, была очищена капелланом Элизием и огнеметной командой и снова выделена под нужды апотекариона, хотя Фугис сомневался, что Железные Воины использовали ее в лечебных целях. Взгляд Фугиса натолкнулся на темные застенки камеры пыток. Та находилась рядом; дверной проем в камеру был закрыт черным пластековым занавесом. Внутри содержался пленный предатель, прикованный к одному из устройств капеллана. Хирургеоны-дознаватели Элизия резвились, точно исполнительные и смертоносные шавки на прогулке.
