– Ага!
– Вот-вот. Согласись, тут у этих Красноруких прикрытие идеальное, многие люди в Таггарде – мастеровые, рыбаки, воины – не снимают перчатки даже летом, но становится странно, зачем носить их дома? Я решил проверить Гроуверка и его оруженосца, а во дворце граф Редфорд как раз передал мне приглашение на прием Дианы.
– И давно ты к ней ходишь? – поинтересовался Джаб.
– Пару раз был. Дело не в этом. Я сразу поехал на Питейную и попросил баронессу пригласить к ней Гроуверка. Она долго кривила свои прелестные губки, но всё-таки согласилась. Должен заметить – после того, как я пообещал, что приду с тобой.
– Серьёзно?
– Истинная правда! Гроуверк, конечно, чуть из портков не выпрыгнул, когда получил приглашение на прием к Молиньяк. Я бы дорого заплатил, чтобы посмотреть в тот момент на его рожу!
– Да уж…
– Остальное ты видел сам.
– Но Генри, почему ты сразу не проверил барона? Сказал бы мне, захватили воинов, и вместе посетили бы скотобойню. Ты подверг ненужному риску и себя, и всех присутствующих на приёме.
– Ох уж эти рыцарские добродетели! – возмутился Змей. – Во-первых, я за всем следил, а во дворе ждали гвардейцы. Во-вторых, я подозревал, но полностью уверен не был, поэтому хотел спровоцировать или самого барона, или его оруженосца на активные действия. В-третьих, Гроуверк – дворянин, как и мы с тобой, не мог же я взять и схватить его, словно простого мужлана, на основании только неясных подозрений? Ну, и в-последних, просто врываться в дом и задерживать преступников – на то есть стража, а по мне – это слишком скучно. Говард!
В комнату вошел дворецкий Барроуз. Он принес новую бутыль, откупорил её и разлил зарийское по бокалам. Запахло букетом из летнего солнца, спелого винограда и душистой лозы. Джаб целиком отдался наслаждению и прикрыл от удовольствия глаза. Лишь посмаковав на языке вкус последнего глотка, он встал и произнес с чувством:
– Благодарю вас, сиятельный граф, вы спасли мне жизнь и теперь всегда можете рассчитывать на ответную любезность!
– Обойдемся без восторженной патетики, виконт, – поморщился Змей. – Тут заслуга Терми, это он уложил Краснорукого. Хотя – даймон его задери! – мог бы прострелить ублюдку руку или ногу, и мы бы допросили того заодно с бароном.
– Старшина – воин, и всегда бьет наверняка. Когда мы примемся за Гроуверка?
– Пускай посидит в темнице, подумает, размякнет, а завтра приступим.
– Договорились. Мне вот что ещё не дает покоя, Генри. Признайся, как ты всё-таки угадал в баккара?
– Джаб, ты хочешь знать слишком многое, а на исповедника совсем не похож. Впрочем, отвечу: в картах, как и в бою, нельзя на удачу уповать, надо её делать.
– Так ты смошенничал!
– Стыдно, виконт Нивельхейм, стыдно. Вы вроде бы настоящий рыцарь, а бросаетесь обвинениями как рыночный скандалист. По-хорошему, я должен вызвать вас на поединок и смыть оскорбление кровью, но стоит учесть нашу давнюю дружбу, сделать скидку на вашу молодость и пожалеть чувства вашего уважаемого отца. На этот раз я вас пощажу, но если только вы мне кое-что пообещаете.
– Для спасения нашей дружбы – всё, что угодно!
– Хм, тогда ты не откажешь мне в просьбе и посетишь на следующей неделе дом баронессы Молиньяк.
– Это невозможно!
– Я видел, как ты кивал на прощание Диане!
– Совсем немного!
– Этого достаточно!
Спор прервал дворецкий. Он переступил порог и произнес в пространство хорошо поставленным голосом, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Гонец к графу Ларкину!
– Проси, – сказал Генри и убрал со стола ноги.
В комнату вошел запыхавшийся юноша. Он посмотрел в сторону Джаба, перевел взгляд на Ларкина и отчеканил:
– Сэр! Лейтенант Монкар просит прибыть вас во дворец!
– Зачем я понадобился ему в столь поздний час, юноша?
– Барон Гроуверк готов сделать признание!
Свен.
– Говори, или клянусь секирой Одра, я прибью тебя прямо здесь! – рявкнул Хавор.
Дарин вновь начал дрожать, но смертельная бледность уже покинула его лицо. Хоть и привязанный к стулу, но в окружении вооруженных горцев он чувствовал себя явно лучше, чем в келье обители Лазь. Северин доставил беглеца в свой особняк, еще раз пообещав настоятелю храма, что отменит несправедливый указ о ремонте судов, и теперь Драко устроил дезертиру допрос. Из разбитого носа несчастного текла кровь, одно ухо распухло до размеров бублика.
– Милорд, я расскажу всё, только пообещайте, что защитите меня и даруете жизнь, ведь я его не убил, – пробормотал Дарин.
– Рехнулся?! От кого защитить? Да я собственными руками придушу тебя, мразь!
Свен остановил взбешенного друга. Криками тут ничего не добьёшься, а побои преступнику ни к чему, если Хавор хочет доставить его живым на суд цвиргов. Нужно убедить пленника в серьезности их намерений, причем сделать это наиболее достоверным способом. Взгляд упал на мокрую пешню, которой Эрик дробил лед. Северин положил её в камин, раздалось шипение. Пленник покосился на очаг, а эрл ласково произнес:
– Советую не испытывать терпение твоего господина, а рассказать всё начистоту. Сейчас ты в его власти и только Страж Перевала решает, что сделать с тобой – помиловать, устроить пытки или казнить за измену. Если судить по его виду, испытания тебя ждут страшные. Ну так что, будешь говорить с двумя глазами или помолчишь с одним?! – вопросил Свен, достав пешню из огня, и приблизил раскаленное острие к зрачку Дарина.
Тот откинул голову назад, да так, что хрустнули позвонки, а веревки впились в тело. Вишневое острие отразилось в глазу, задымились ресницы, горец не выдержал и заорал, точно его резали по живому:
– Я скажу, скажу! Милорд, я расскажу всё!
– Вот и славно, – промурлыкал Свен. – Задавай вопросы, друже, а я пока положу это копьецо в камин на случай, если твой собеседник что-нибудь забудет.
Больше Дарин не запирался. Он с братом происходил из гордого, но бедного племени улгаров. Прошлой зимой в горы вместе с торговцами прибыл господин в щегольской фетровой шляпе, длинном плаще, высоких сапогах и с полуторным мечом на перевязи. Он вошел в шатер Тарта Дарина и о чём-то долго разговаривал с вождем. После отъезда дворянина отец вызвал сыновей и повелел им доставить письмо предводителю апашей, чьё стойбище находилось недалеко от деревни улгаров, в предгорьях, а также передать ему мешочек, полный новехоньких форинов.
– Тогда-то они и перекрыли дорогу к рудникам! – воскликнул Драко, замахнувшись на горца. – Я потерял девять воинов, не тебе чета!
– Погоди, Хавор. Прошлого не вернешь, – сказал Свен и кивнул пленнику. – Рассказывай дальше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
