Только надо внести поправку на масштабы. Та толпа, что впереди… в ней никак не менее десятков тысяч разумных частичек. А может, вся сотня тысяч. Или даже того больше. В точности определить невозможно.
За звуком нахлынул запах. Точнее, сливающиеся воедино сотни и тысячи запахов (и для Шак, вероятно, запах стал первым, а звук — лишь вторым). Сквозь влажноватый, с нотой гнильцы и каменной пыли дух пещер проник он. Вкрадчиво, мягко скользнул через почти неподвижный воздух тоннеля. Ещё более влажный, и более гнилой, и более тёплый, неприятный, едкий, дымный, потный, грибной, непонятный… этот запах казался разом и знакомым, и чужим. Было в нём и нечто от плесени, и нечто от мыльной щёлочи, и нечто от обычнейших фекалий, и нечто от несвежего дыхания, и нечто от алхимической лаборатории с её сотнями экзотических ароматов, от сладостных до отвратительных. Но, как и в случае со звуком, некоторые составляющие запаха опознаваться не хотели ни в какую.
А потом магистральный тоннель — всё тот же, что тянулся от девятой заставы четвёртой оборонительной сферы через полноценные форты третьей и второй сфер, мимо подземной крепости первой сферы — расширился, вливаясь в… менее тесное пространство.
Это если чудовищно преуменьшить.
Мийол чуть не охнул. С большим трудом сдержался, но всё-таки не выказал изумления. А вот спутники… Шак зашипела невнятно, Рикс выругался — поражённо и чуть испуганно…
Что ж. Зрелище стоило того.
Даже если бы сложно организованное пространство в толще камня, простёршееся впереди, оказалось пустым и мёртвым, оно произвело бы впечатление уже одними только циклопическими размерами. Монументальные… нет, уже не колонны — столпы! — от полутора до двух сотен шагов диаметром, высотой шагов двести, а кое-где и того больше. Рукотворные… нет, уже не просто дома — скалы! — высотой в сотни локтей, десятки этажей один над другим. Опирающиеся на эти столпы и эти скалы, висящие в пустоте одна над другой платформы. Другие платформы, поменьше неподвижных (и всё равно достаточно крупные, чтобы вместить за раз тысячную толпу или небольшой торговый караван), величаво плавали туда и сюда, поднимаясь вверх и спускаясь вниз, скользя по направляющим канатам и по странно блестящим параллельным полосам. Тысячи магических огней освещали всё это: вмурованные в потолок яркие конусы, сферические фонари на каменных подставках, мелкие издали цилиндры на подвесах: молочно-белые, жёлтые, синие, багрово-красные, травянисто-зелёные, множества промежуточных оттенков…
Как далеко это всё простирается? Мийол понятия не имел. Висящая в воздухе влажная дымка мешала заглянуть дальше, чем на полторы или две тысячи шагов… но там, вдали, как прямо впереди, так и направо, и налево — Сорок Пятый Гранит явно не заканчивался.
«Кажется, именно такие места отец называл мегаполисами…»
Сопровождающие — всё та же четвёрка из Цепкого, Точного, Сильного и Малого — даже не подумали останавливаться. Поэтому маленький отряд Охотников во главе с Хантером тоже не остановился. И как-то неожиданно влился в… ну, нет, ещё далеко не толпу. Однако даже окраина гномьего города выглядела более оживлённой, чем, скажем, Лагерь-под-Холмом. Причём кратно. Не прошло и двух минут, как мимо промаршировал патруль правоохранителей (ещё одна четвёрка Воинов, от макушки до пят в артефактной броне, только без щитов и вооружённая менее солидно, но более дальнобойно — магическими жезлами). Просвистел над головами некто в ярко-красной униформе, стоящий на маленькой, рассчитанной на одного, летучей платформе…
— Это кто?
— Может, курьер? А вообще не знаю, Шак. И у нашей четвёрки не спросишь…
— Вот уж да. Молчаливые ребята.
— Рикс.
— А что сразу Рикс?!
— В данном случае она права. Гномы вообще-то не обязаны учить низкую речь, и даже выучив, не обязаны развлекать нас беседой.
— Зачем тогда вообще…
— Рикс. Держи язык на привязи, пожалуйста. Или ты хотел бы поработать проводником вместо Цепкого с компанией?
— Молчу-молчу.
…а ещё за те же неполные две минуты мимо прошла семейная пара с ребёнком; и группка молодёжи примерно в возрасте Суртанто — неожиданно пёстро наряженная, шумная, беззаботная; и медлительно-усталая, с кожей не намного светлее угля, заметно сутулящаяся старуха; и какой-то по-особенному деловитый гном, на ходу разговаривающий с невидимым собеседником, прижав к щеке какой-то продолговатый артефакт… промчались друг за другом на опасно большой скорости трое уже-не-детей, но ещё и не подростков: один на доске с приделанными снизу маленькими колёсиками, другой — тоже на доске, но парящей на высоте ладони над дорогой, и чуть приотставший бегун в артефактной сбруе, перемещающийся неестественно длинными пологими прыжками. И ещё, и ещё, и ещё…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мийол не сразу понял, что роднит всех встречных. Но потом его осенило.
Равнодушие.
«Впрочем, нет, — быстро уточнил он сам для себя. — Это не равнодушие, это… экономия внимания. Да. И совсем, совсем иной темп жизни. Когда отец рассказывал о мегаполисах, он и об этом тоже упоминал, но тогда я его толком не понял, а вот сейчас…
Сейчас, кажется, начинаю понимать».
…но понимание пониманием, а непривычная, обильная диковинами, неожиданностями и настоящими чудесами — среда всё равно давила. Мийол быстро, наполовину бессознательно стал спасаться от этого давления тем же способом, что и окружающие гномы: равнодушием. Шестеро гномов аж пыхтят, пока тащат на сильно прогнувшемся толстом шесте какой-то маленький, упакованный в грубую серую ткань свёрток? Игнорировать. Кусок грубо торчащей посреди площади, как-бы-необработанной скалы превращается в смутную фигуру с плотной повязкой на глазах и обратно, пока около него недвижно стоят на коленях несколько гномок в голубых балахонах? Игнорировать. Трое людей — без сопровождения, кстати! — внешне вообще непонятно кто и откуда, Мийол раньше настолько смуглых, кучерявых и высоких сородичей в странного кроя… гм, белых тканых пальто?.. не видел и даже не слышал о таких. Однако вот они, явно из одной семьи, клана или даже народа: прошли мимо, привычно-равнодушно мазнув взглядами по маленькой группе из двух людей, алурины, призванной твари и четвёрки гномьих стражей…
Игнорировать.
И снова игнорировать.
Потому что реагировать на всё — никаких душевных сил не хватит. Их хватает только на «запомнить и обдумать позже».
…и если что Мийол запоминал с особенным усердием, так это встречающуюся магию. Некоторые её элементы просто по своей природе, из-за размеров и вложенного объёма маны, не могли быть сокрыты от пытливого взора. И вот теперь, просто «посмотрев» на транспортные платформы с небольшого расстояния, заодно «ощупав» структуру связанностью, маг получил в своё распоряжение линейку заклинаний для создания знаменитых летучих кораблей. Базовую формулу четвёртого уровня для обнуления веса, надстройки до пятого уровня для улучшенного управления зачарованным объёмом… дополнения с командными контурами, наконец.
Когда Мийол окончательно уверился в новом знании, его сердце пропустило удар, а потом забилось вдвое быстрее обычного. Но фоном по горлу изнутри скользнула и нота горечи.
«Полёт. Теперь я могу летать!
По крайней мере, знаю, как.
Одна из старых детских фантазий может исполниться — просто потому, что я попал в город гномов и узнал один из секретов, которые тут вовсе и не секретны… поскольку артефакт пятого уровня, такой, как одна из этих платформ — уровень нормального Ремесленника, справившего своё второе совершеннолетие. Даже не магистра, нет — просто хорошего мейстра!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И у гномов делать такие артефакты учат всех желающих…
А в родном, чтоб ему утонуть, Жабьем Доле мне знание неполного заклинания-тройки было за счастье великое.
Несправедливо!
…впрочем, это во мне ноет мечтавший о полётах ребёнок. Сейчас-то, особенно вспоминая ригаровы речи, я понимаю: если хочешь летать — работай над этим. С умом и упорством. Тогда полетишь. Рано или поздно, так или иначе. Если отец не загнул, летать даже безо всякой магии можно, просто это становится более сложной инженерной задачей.
