Добрались часа за два. Лично Юрий Семенович, худосочный, в неподъемной московской шубе, в которой одних соболей имелось с полпуда, встретил гостей перед воротами усадьбы, поклонился в пояс, а потом начал спрашивать, уж не заблудились ли добрые люди. Василий Ярославович соглашался, что заблудился, но просился «погреться у печи, да поесть калачи». В сопровождении богато одетой толпы гостей завели в дом, в просторную горницу, налили всем по корцу вина, поднесли по пирогу — Андрею же опять ничего не перепало.
Дальше пошло обычное, известное по десяткам сказок и фильмов: «Ехали мы с парнем удалым, завернули за красным товаром, у вас товар — у нас купец». После некоторого кокетливого отнекивания князь «товар» согласился-таки «продать» и велел позвать священника для благословения святого дела. Попик, естественно, ожидал неподалеку. Он выступил на середину комнаты, завел долгую молитву с поминанием праотцев Авраама и Сары, Иоакима и Анны, царя Константина и царевны Елены.
Андрей навострил уши: «Неужели прямо здесь, прямо сейчас венчать станут? А я думал, в церкви!»
Но оказалось, что благословляется священнодействие, куда более важное, нежели женитьба: подписание «рядных грамот»!
— Подай свитки, сынок, — распорядился князь.
Растолкав богато одетую толпу, к Юрию Семеновичу подошел Федор Друцкий в долгополом синем кафтане, подмигнул Андрею и передал отцу обтянутый кожей кофр размером с половину колчана для стрел. Князь извлек из-за пояса ключ, открыл сундучок, достал две свернутые в тугой рулон бумаги и громко, чтобы все слышали, сообщил:
— Княжество Сакульское за невестой род Друцких отдает, боярин Василий Ярославович, а также имение Лисьино, что обязуюсь я первенцу молодых подарить. Однако же и ты, боярин, по уложению, сходный подарок сделать обязан…
Шутки кончились — отец жениха развернул свиток и стал знакомиться с его содержанием, губами проговаривая записанные слова. Закончив один, взял второй, но его просматривал уже быстрее. Тем временем слуги принесли пюпитр, поставили между гостями и хозяевами, приготовили чернильницу с семью гусиными перьями — Зверев со скуки пересчитал.
— Все верно, Юрий Семенович, — наконец признал боярин Лисьин, встал, выбрал себе перышко и решительно подписал один свиток, затем второй.
Гости загудели. Следом к пюпитру подошел князь, начертал свой автограф там и там. Теперь гости закричали здравицы по-настоящему, принялись поздравлять… Разумеется, родителей. Чуть выждав, священник опять запел молитву, заставив присутствующих немного успокоиться. После благодарственного молебна князь и боярин забрали с пюпитра по грамоте, обнялись, троекратно поцеловались.
— Что-то мы совсем про купца нашего забыли! — вдруг спохватился князь Юрий Семенович. — Ну за такую обиду я отдариться готов. Отдариться подарками добрыми, в жизни нужными.
Он хлопнул в ладоши. В горнице появились двое молодых — без бород — холопов с дарами. Перво-наперво князь Друцкий кинул на плечо Андрея связку соболей, скромно присовокупив:
— Чтобы детей у вас было, как волосков на этих шкурах. — А затем протянул тонкую, в палец, плеть с резной, расписанной позолотой рукоятью: — И чтобы мир и согласие в доме были.
— Это, надеюсь, не понадобится. — Зверев сунул плеть себе за пояс. Низко поклонился, чиркнув рукой по половицам. — Благодарствую, княже.
— Не пора ли купцу нашему и к товару прикоснуться, уста сахарные поцеловать? — спросил Юрий Семенович у гостей.
— Пора, пора! — радостно отозвались те.
— Ну так приведите невестушку наконец!
У Андрея невольно екнуло в груди: сейчас он увидит ту, с кем будет прочно связан на всю оставшуюся жизнь. Во всяком случае — в этом мире.
Несколько минут томительного ожидания. Наконец толпа расступилась — и по образовавшемуся проходу две румяные девицы подвели к нему, держа за руки, одетую во все белое новобрачную. На голове ее покоилась такая плотная вуаль, что невеста и вправду могла не видеть дороги, причем свисала ткань до юбки, закрывая все туловище — а юбка расходилась колоколом, скрывая все остальное.
— Поцелуй свою невесту, купец красный, — разрешил князь.
Девицы с двух сторон начали поднимать вуаль и тут же — раз! — вскинули между молодыми сатиновый, расшитый красными крестами платок.
— Целуй, — повторил тесть.
И Андрей, вздохнув, так и поцеловал — через ткань. Подружки тотчас опустили вуаль, а уже после убрали платок. Тайна осталась нераскрыта.
«Вот подсунут каргу старую и уродливую, лет тридцати, да прыщавую — и докажи потом, что не о ней сговаривались, — подумал Зверев. — Что же мне, так и венчаться втемную?»
Хотя — о чем говорить, если брачный договор уже подписан, скреплен молитвой и может быть подтвержден сотней свидетелей? Обратного пути больше нет.
После поцелуя князь опять завладел невестой, и когда кавалькада, увеличившись почти втрое, покатила обратно, она сидела в санях рядом с ним, а Андрей возвращался в гордом одиночестве — если не считать Пахома на облучке.
Где-то часа в три пополудни, с песнями и молитвами, что гости пели через одну, с бубенцами и смехом свадебный кортеж остановился перед воротами Филаретова храма, в котором тут же зазвонили колокола. Все гости, замолкнув, чинно вошли внутрь. Василий Ярославович подвел к алтарю Андрея, князь Друцкий — княгиню Полину. Молодые встали бок о бок, началось таинство венчания. В дурмане ладана, сладкого воскового дыма, Зверев чуть не пропустил момент, когда следовало сказать «Да», но все же успел отреагировать, заминки никто не заметил. Хотя, с другой стороны — ответ мог показаться излишне нервным. Невеста выразила свое согласие куда скромнее и спокойнее. Они обменялись кольцами, после чего прозвучало сакраментальное:
— Теперь можете поцеловать друг друга.
Андрей протянул руки к вуали — но в его пальцы тут же вцепились подруги невесты и позволили поднять ткань ровно настолько, чтобы показались пухлые алые губы, пахнущие розами и медом.
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа… — Священник поднес ему золотой кубок, позволил сделать глоток, потом отошел к невесте, опять вернулся к Звереву.
После трех таких переходов чарка упала, покатилась. Андрей дернулся ее поднять, но невеста успела прижать сосуд своей ногой в мягкой войлочной черевичке.
— Ага! — встрепенулись гости. — Видать, Полина в семье верховодить будет!
Зверев понял, что его и тут обвели вокруг пальца.
Наконец свадебная церемония добралась и до трапезной в усадьбе. Уставшие гости принялись пить, есть, кричать жениху с невестой здравицы — вот только на столе перед молодыми было пусто. Даже корца с водой колодезной никто не поставил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
