Совещание начиналось в 7 утра с доклада начальника разведки армии о том, что удалось узнать его офицерам. Исходя из полученной информации, анализировалась обстановка и ставились конкретные задачи начальникам основных отделов и служб.
В первую очередь наши усилия были направлены на борьбу с бандгруппами и караванами, проникавшими с территории Пакистана и Ирана. Затем мы переходили к анализу ситуации в тех районах, где уже находились или только создавались склады с оружием и боеприпасами. Они нам были хорошо известны и рассматривались как зоны повышенной опасности для подразделений 40-й армии.
Непродолжительные утренние совещания требовали очень большого внимания и концентрации сил. Кроме частей 40-й армии, на всей территории Афганистана действовали подразделения правительственных войск, Царандой и служба безопасности. Принимая решения, мы должны были учитывать их местонахождение, чтобы, скажем, не перепутать правительственные войска с бандгруппами и не допустить по ним ударов советских ВВС. Или, наоборот, исключить атаки правительственной авиации на наши подразделения. Различных нюансов ежедневно возникало много, и на них необходимо было обращать внимание. Допустим, если советское командование начало переговоры с руководителями моджахедов на севере провинции Газни, в этом районе сразу же прекращались боевые действия.
После утренних совещаний штаб 40-й армии согласовывал в определенной мере свои действия с министерством обороны Афганистана. Мы рекомендовали им либо воздержаться от нанесения ударов по некоторым районам, либо, наоборот, указывали места, по которым можно и нужно бить. В некоторых случаях мы просили нанести удары только силами афганской авиации или артиллерии. Короче говоря, задачи распределялись с таким расчетом, чтобы не пострадали ни наши войска, ни мирные жители.
Я часто возвращаюсь мысленно в Афганистан, и мне кажется, что такой принцип работы в тяжелое время очень эффективен. Это касается не только армии, он применим и к гражданским условиям. Концентрация власти, возможностей в одних руках позволяет своевременно перебрасывать силы на нужное направление и положительно решать некоторые проблемы.
Охрана Кабула и аэродромов
Одна из серьезных проблем, с которыми приходилось сталкиваться командованию 40-й армии, была связана с укреплением обороны столицы Афганистана. Кабул оказался центром устремлений бандгрупп различной партийной ориентации. Столица государства имеет особое положение, тем более если это государство восточное. Обстрелять Кабул из любого вида оружия — будь то реактивный снаряд или миномет, гаубица или просто автомат — считалось среди моджахедов делом чести и престижа, Командование 40-й армии в этой ситуации должно было свести к минимуму возможную угрозу со стороны противника. Сделать это можно было только путем расширения вокруг города зоны нашего влияния и создания нескольких оградительных колец обороны. Причем внешнее кольцо должно было находиться на таком удалении от города, чтобы в случае обстрела на любом из направлений снаряды не достигали даже окраин.
Не сразу, но надежная оборонительная система вокруг Кабула была создана. Первое, ближайшее к городу, кольцо появилось в начале 1980 года. Мы выставили несколько десятков неподвижных постов. Однако первый же обстрел Кабула во время массовых беспорядков в феврале 1980 года, то есть уже через два месяца после ввода советских войск в Афганистан, заставил нас действовать более основательно. Система охраны и обороны столицы ежегодно совершенствовалась, и в 1985 году ее создание было полностью завершено. Она состояла из двух поясов и была достаточно надежной, для того чтобы правительство Афганистана, советские представительства и командование 40-й армии могли работать в условиях относительной безопасности.
Первый пояс охраны включал в себя мощные заставы, расположенные по периметру Кабула. Они были выставлены на таком удалении одна от другой, что находившиеся на них взводы могли перекрывать все подходы к городу сплошной линией огня.
Заставы дальнего кольца обороны размещались на вершинах гор и, кроме непосредственного прикрытия Кабула, постоянно вели разведку, для того чтобы исключить незаметный подход к городу крупных банд, подвоза реактивных снарядов и установок для их запуска.
Помимо этого нами постоянно велась воздушная разведка в интересах обороны Кабула. Вылеты авиации производились регулярно, в том числе и ночью, поскольку моджахеды постоянно меняли тактику своих действий. Оппозиция тоже приспосабливалась — если в середине восьмидесятых обстрелы и нападения на наши гарнизоны и объекты производились в любое время суток, то ближе к выводу, например, наши войска все чаще стали подвергаться только дневным обстрелам. Душманы поняли, что осуществлять обстрелы ночью им значительно сложнее: по следу работающего двигателя можно было установить место пуска ракеты.
Не менее сложной задачей оказалась и охрана аэродромов. Для обеспечения безопасности ВВС 40-й армии мы постоянно были вынуждены привлекать очень большие силы. Имевшиеся по штату в армии специальные батальоны для охраны аэродромов состояли из трех рот, в каждой из которых было лишь по восемь боевых машин. Конечно, они были не в состоянии контролировать такой большой периметр, исключить обстрелы самого аэродрома и создать зону безопасности для заходивших на посадку или взлетавших самолетов и вертолетов.
Взлет и посадка имели свою, характерную только для Афганистана, особенность. Самолет на очень большой высоте — семь с половиной или восемь тысяч метров — подходил к аэродрому и после этого начинал резкое снижение по спирали. Впечатление после такого пилотажа не из приятных: того и гляди самолет «свалится» в пике. Если в мирных условиях экипаж заблаговременно, километров за пятнадцать, выходит на посадочный курс, то в Афганистане это было исключено. Летчикам требовалось высочайшее мастерство для того, чтобы буквально на последнем витке стремительного пикирования — почти падения в охраняемом коридоре — после завершающего разворота выйти на посадочную полосу всего лишь за двести-триста метров.
Наиболее трудное положение, на мой взгляд, сложилось на Баграмской авиабазе. Особенность заключалась в том, что к аэродрому в Баграме со всех сторон почти вплотную примыкали кишлаки. Душманы, скрывавшиеся под видом мирных жителей, не упускали случая для нанесения ударов как по технике ВВС, так и по взлетно-посадочной полосе.
В Баграме мы сконцентрировали значительные силы — там в общей сложности находилось четыре батальона. Примерно столько же солдат и офицеров охраняли аэродромы в Кабуле, Кандагаре и Шинданде.
