– У меня нет таких денег, вы же знаете.
– Правильно. А почему? Потому, что вы никогда денежки не любили, вкуса и запаха их не знали и знать не желали. Ничего вы к ним не чувствовали, ни высокой страсти, ни низкой похоти. А из ничего и выйдет – ничего.
– Не любил, – грустно вздохнул Григорьев, – не чувствовал. Появлялись – тратил, исчезали – обходился малым.
– Ну-ну, продолжайте. Скажите что-нибудь вроде «зато сплю спокойно, зато совесть чиста».
– Не скажу, – Григорьев покачал головой.
– Почему?
– Сплю я плохо, и совесть у меня вовсе не чиста. И вообще, это глупый какой-то разговор. У вас тут красиво, мне очень нравится. Я вас, Всеволод Сергеевич, от души поздравляю, что вы так отлично устроились. И не осуждаю, не завидую. У каждого свои забавы. У Генриха его мальчик, у вас эта вилла.
– А у вас?
Григорьев улыбнулся и ничего не ответил
– Скромник вы наш, – покачал головой Кумарин, – нравится молчать, когда от вас ждут ответа. Нравится недоговаривать. С фотографиями, которые скомпрометировали Билли и огорчили ветеранов, вы ведь тоже поскромничали, далеко не все мне рассказали. Верно?
– Верно, Всеволод Сергеевич, верно.
– Почему такой тяжкий вздох?
– Потому, что часть задания, о которой я вам не рассказал, кажется мне совершенно бесперспективной. Все притянуто за уши. Билли хочет быстрых результатов. Ему надо, чтобы отправителя вычислил именно его человек, то есть я. Он уже решил для себя, что весьма удобно все свалить на Рейча, используя так называемый «франкфуртский след».
– Ну-ну, я вас слушаю.
Пришлось сесть и изложить все по порядку.
В ходе расследования трагедии 11 сентября были установлены имена девятнадцати исполнительней. Это оказались вовсе не мальчишки из нищих арабских семей, прошедшие ускоренный курс обучения в лагерях Афганистана или Ливана. Все девятнадцать камикадзе были людьми взрослыми, семейными, солидными, вполне благополучными. За большие деньги они учились летному делу во Флориде. Они основательно и гармонично вписались в американский образ жизни, они были «кротами», законсервированными агентами.
Двое из девятнадцати в сентябре 2000-го приехали в США из Германии. Один жил в Гамбурге, другой во Франкфурте. ЦРУ еще тогда, за год до катастрофы, получило информацию о том, что двое потенциальных террористов сменили место жительства, перебрались из Германии в США и поселились во Флориде. ЦРУ поделилось информацией с ФБР. Но сведения оказались слишком расплывчатыми. Мусульманская община в Германии насчитывает более двух с половиной миллионов человек. Большинство из них – простые иммигранты. Нельзя же подозревать в агрессивных намерениях всех лиц арабского происхождения и мусульманского вероисповедания!
В конце декабря 2000-го немецкие антитеррористические службы обнаружили во Франкфурте, в квартире тридцатилетнего алжирца, подозреваемого в торговле наркотиками, склад оружия. Химические препараты, документацию на взрывчатые вещества и видеокассету, на которой под протяжные мусульманские молитвы показывались красивые виды Манхэттена, включая южную и северную башни Всемирного торгового центра. Среди экспертов, смотревших кассету, был специалист по исламу. Он объяснил, что это молитвы воинов Аллаха, отправляющихся на бой с неверными. Но такая подробность никого не насторожила.
Арестованный во Франкфурте алжирец был частым гостем интернет-кафе, оно находилось в соседнем доме. И никто не придал особенного значения тому, что один из подозрительных арабов, переехавших в США из Франкфурта тремя месяцами раньше, тоже посещал это кафе не реже двух раз в неделю. Он расплачивался кредиткой. Его имя, Али аль-Шехни, просто промелькнуло в числе постоянных посетителей.
Только после 11 сентября 2001-го попытались кое-как связать воедино эти мелкие детали. К ним прибавилась еще одна, и получился странный, путаный и зыбкий узелок, который условно обозначили как «франкфуртский след».
При обыске квартиры во Флориде, где позже проживал Али аль-Шехни, среди прочих бумаг обнаружили дваномера журнала «Огненный меч».
Это был печатный орган немецких неофашистов, он выходил раз в месяц, тиражом не более тысячи экземпляров, на немецком и на английском языках, в розничную продажу не поступал, и подписка на него никогда не открывалась. В отличие от множества других изданий нацистского направления, содержащих лишь пропаганду и брань, «Огненный меч» был своего рода элитарным изданием. Там печатали всякую наукообразную мистику о космическом противостоянии высших и низших рас. Во Франкфурте было только одно место, где продавался журнал: маленький антикварный магазин на Вагнер-штрассе, принадлежащий Генриху Рейчу. На обратной стороне обложек обоих номеров имелся фирменный штамп этого магазина. И фотографию, которая скомпрометировала Макмерфи, приобрел именно Рейч, причем не у кого-нибудь, а у Карима.
– То есть Билли ждет от вас доказательств того, что старик Рейч напрямую связан с «Аль-Каидой»? – спросил Кумарин, дослушав до конца.
– Да.
– Боже, во что он вас втравил? Вы понимаете, как он вас подставляет? Нет, с его стороны это вовсе неглупый ход. Кто отправлял конверты, неизвестно, и, судя по тому, как долго длится расследование, мало шансов добыть точную, доказательную информацию. Можно считать рассылку конвертов преступлением?
– Вряд ли. Там же не было шантажа, ни один из снимков не появился в средствах массовой информации. Это вообще можно расценивать, как бескорыстную помощь комиссии в ее работе.
– Вот! А Билли между тем сильно пострадал от этой бескорыстной помощи. Да и его коллегам пенсионерам тоже пришлось пережить несколько неприятных минут. Их всех, и в первую очередь Билли, угнетает чувство неизвестности. Кто это сделал? Зачем? Им не понятны его мотивации, они не знают, чего от него ждать. Между тем Рейч – самая подходящая кандидатура на роль козла отпущения.
– Конечно, – кивнул Григорьев, – ему принадлежала большая часть снимков, он имел возможность выяснить домашние адреса. Впрочем, кто угодно имел такую возможность. Имена конгрессменов, вошедших в комиссию, известны. Имена ветеранов – тоже. В любом телефонном справочнике на территории США вы найдете их адреса, и в Интернете, если хорошо покопаться. Засекречен только домашний адрес Макмерфи. Его нет ни в каких справочниках. Но при желании можно узнать.
– И если, допустим, вы все-таки выясняете, что конверты – работа Рейча, этого будет мало?
– Ну, в общем, да, – пожал плечами Григорьев, – им этого будет мало. Они хотят доказать, что он действовал по заданию «Аль-Каиды». Сейчас каждый из них, сознательно или нет, чувствует, что в трагедии одиннадцатого сентября есть доля его вины. Они вырастили и воспитали монстра. И конверты – грубое, бестактное Напоминание об этом. Но есть шанс повернуть все иначе. Конверты отправил человек, связанный с врагами, чтобы внести смятение в ряды ветеранов, навредить им. Тогда все сразу встанет на свои места. Они опять почувствуют себя героями.
Кумарин нахмурился и несколько минут пребывал в мрачной задумчивости.
– Что вы собираетесь делать, Андрей?
– Для начала попробую выяснить правду. Если это вообще возможно.
– Допустим, отправлял конверты Рейч. Что дальше?
– Попробую узнать или хотя бы понять, зачем? Он ведь отошел отдел. Его интересует только Рики, авангардное искусство и коллекция. Перед тем как прилететь во Франкфурт, я навел кое-какие справки. Моя информация полностью совпадает с вашей. Пять лет к Генриху никто не обращался. Его методы устарели, сменилось поколение злодеев. Из тех, кто поддерживал с ним связь, одни погибли, другие в тюрьмах или в психушках. Террористы долго не живут.
– Макмерфи знает то, что вы сейчас сказали мне?
– Конечно. Более того, он это тщательно перепроверил через свои источники. Все именно так. Рейч чист. Если конверты отправлял он, я должен его замазать грязью.
– Каким образом?
– Через Рики. Мальчишка – наркоман, общается с разной нечистью. Это не составит проблемы.
– Ну так и замажьте. В чем дело? – Кумарин усмехнулся. – Вы же офицер и выполняете свой долг, верно?
«Я русский офицер, а не американский. И если я кому-то должен, то уж никак не Билли и его славным коллегам. Правда, моя дочь служит в ЦРУ, она вроде заложницы, и от этого мне никуда не деться».
– Ну что вы, Андрей? Что вы мучаетесь? Не так уж чист ваш Рейч. Тоже мне, ангел! Смешно, в самом деле. Ведь франкфуртский след действительно существует, у летчиков-камикадзе нашли номера «Огненного меча».
– У них много чего нашли, – грустно усмехнулся Григорьев, – летные инструкции, вахабитскую литературу, личные дневники. Слишком много всего сразу, в нужном месте, в нужное время…
Кумарин поднял палец и помотал головой.
– Минуточку! Мы говорим не о том, как есть на самом деле, а о том, что требуется доказать. Если Генрих Рейч связан с «Аль-Каидой», то заслуженных ветеранов и Уильяма Макмерфи с его помощью хотели скомпрометировать злейшие враги американского государства, что само по себе приятно и почетно для офицера ЦРУ. Билли честно выполнял свой долг, оставался мужественным и неподкупным борцом за святые идеалы демократии, и вот теперь враги хотят его оклеветать, очернить. В дальнейшем любые свои неприятности, ошибки, проблемы Билли может со спокойной душой списывать на злобные происки врага. Ну что вы на это скажете, Андрей Евгеньевич?
