землю рыжую, старую хвою. Сэм стоически прикусила губу и промолчала, что сосна дает слишком мало тепла – парни очень старались! Она потом расскажет Джеку и про смолу, и про тепло. Главное, что у этих крайне бережливых нежитей оказалась рабочая алхимпила – чудо же! Просто невероятное чудо. Надо будет расспросить Джека, может, там, откуда они таскали еду и пилу с топорами, есть и алхимгенератор, или хотя бы алхимобогреватель… Или вообще там можно жить – тут в доме ничто особо её не держало. Надо уже заняться утеплением дома к зиме – заколотить окна, прощаясь с солнечным светом, проверить второй этаж – как там её импровизированный утеплитель из веток поживает… А дрова… Дрова уже есть. Она научит Джека растапливать камин и…
Коробка с пайком упала из её рук – Джек не умеет разжигать огонь! Он не умеет пользоваться керосинкой, на которой Сэм готовила себе еду. Он не мог приготовить для Эш молочную смесь из коробки, потому что у него не было кипятка. Так чем же он её сейчас кормил?!
– Джеееек… – голос от страха пропал.
Тот снова отвлекся на неё, прерывая чириканье с Ливнем.
–…оха?
Бутылочка с питанием уже была пуста…
– Ты чем кормишь… Эш…
– Гусена! – гордо выговорил Джек.
– Гусена? – Сэм прикрыла глаза, пытаясь понять, как превратить гуся в нечто белое. И взвыла – не даром же рядом с ней стояли пустые жестяные банки, которых было восемь, а не семь: – сгущенка?!
Джек уже не так гордо кивнул:
– Гусена. С… гусена… – Он еще раз поправился: – Сгусен…ка!
У Сэм пропали все слова – она тогда после родов месяц не могла заставить Эш что-либо есть. Та не брала грудь, та плевалась от сцеженного молока, та отказывалась от любой молочной смеси, худея на глазах. Приходилось из ложечки выпаивать молоко и сахарный сироп в надежде, что Эш все же начнет набирать вес. Сэм тогда себя считала отвратительной матерью, которая не в состоянии даже накормить своего ребенка. Но это не её вина… Это все Джек…
Сэм выругалась в небеса, громко и с чувством – парни, удобнее перехватывая топоры, подались ближе к лесу – просто на всякий случай.
Сэм встала, сжимая в руках единственное оружие – свой ботинок, стащенный с ноги:
– Ах ты… Нежить!!! Идиот!!! Почему не разбудил, если ни орка не понимаешь в питании детей!?!
Ботинок полетел в Джека, который увернулся, собой прикрывая Эш от предательского нападения. Сэм стащила с ноги второй ботинок и направилась к Джеку:
– Никто! Никто не кормит детей сгущенкой! В ней столько сахара! Она же потом ничего не ела, кроме голимого сахара!!! У меня молоко пропало из-за тебя!!!
Джек явно не понял связи с собой, сгущенкой и молоком:
– Оха?
Ему спешно пришлось разворачиваться – и второй ботинок влетел в него, задевая по косой – Джек опять увернулся. Почти увернулся – все же держа на руках Эш, он не рисковал делать резкие движения, чтобы она не срыгнула после кормления.
– Я…! – Сэм не хватало слов – она замерла, вытянувшись перед бледным, ничего не понимающим Джеком. – Я же чуть не потеряла её, потому что не знала, как выкормить, что в неё впихнуть, чтобы она ела! Я чуть с ума не сошла… Я не спала, я каждый день тряслась, боясь, что она умрет… Джек!!! Отдай ребенка!
Он послушно протянул ей Эш. Без слов. Без возражений. Без попыток оправдаться.
Сэм взяла Эш, прижимая к своему плечу, и направилась к дому. Какая же она идиотка! Выстроила уже целый план – Джек в роли няни, он же справлялся, он же неделю был Эш вместо няни! Нельзя! Нельзя так глупо доверять! Наверное, пока не выпал снег, пока еще можно выбраться отсюда, надо уходить – надо искать новую зону, где теплее. Хватит тут сидеть и ждать чуда. Клод мертв. Он за год уже нашел бы её. Надо уходить на юга, там в зонах теплее. Там они хотя бы выживут с Э… С Яблочком!
А в спину кинжалом больно прилетело тихое:
–…ости…
И это были не кости. Это были не гости. Это было…
– Ости!
Это было прости.
Сэм сглотнула, оборачиваясь у двери дома – парней уже смело с поляны, они исчезли в первый момент ссоры:
– Джек…
Он стоял, сжимая и разжимая кулаки, но к нападению не готовился – не то положение ног.
– Ости! Я не ал… Я не… Зззззззз… Ал!!! Еть…
Эш на плече у Сэм завошкалась и расплакалась. Сэм перехватила её, укладывая на локоть и ища её соску – обычно та висела на цепочке, прицепленной к одежде. Соски не было. Видимо, Джек не сообразил про цепочку, переодевая утром Эш. Он… Сэм замерла… Он переодел Эш, поменял ей подгузник и даже накормил – так, как понимал сам. Так, как хватило его знаний – Сэм же ночью ему ничего не объяснила. Она думала, что он сам знает, а где не знает – спросит её. Но он решил иначе, охраняя её сон.
Джек подошел ближе, вставая напротив Сэм и глядя ей в глаза:
– Ости…
– Джек, я… Прости, это моя вина – я не объяснила тебе про еду… Прости, зря я кричала… Ты… – она изо всех сил укачивала Эш, но та лишь сильнее заходилась в плаче. – Ты не знаешь, где её соска?
Лучше бы она не спрашивала. Лучше бы она зашла в дом и открыла новую упаковку. Лучше бы… Но Джек оказался быстрее – он достал из кармана кителя соску, всю в сосновых опилках, облизнул её и… Гордо сунул её в рот Эш. И даже, зараза такая, попал!
А вот про заразу Сэм ему объясняла!!! Точно объясняла вчера перед стиркой!
– Ты!!!
Джек тут же сдал назад.
– Оха?
Сэм резко вытащила соску изо рта Эш, и та совсем зашлась в крике.
– Ты!!!! Я тебе говорила, что ты заразный! Ты ешь падаль! У тебя полным-полно гнилостной и анаэробной флоры! Я уже молчу про паразитов, вирусы и простейших!!! Джек, ну как так можно?!
Сэм была очень зла. Соска отправилась в полет – в ближайшие кусты.
– Про заразу я тебе говорила… – сказала Сэм тихо – она выдохлась. Гнев быстро перекипел, оставляя после
