— Продолжайте.
— Итак, какое-то время я делал то, что он велел, но все время думал, что я могу сделать для себя. Оказалось, что это зависит от того, что я могу сделать для вас. Кстати, мне понравилась ваша маленькая хитрость, но он в нее не поверил. Когда я ему передал ваши слова, он сказал, что из всех бывших тайных иудеев, которых он знает, вы самый искусный лжец.
Мигель ничего не сказал.
Иоахим потер рукавом кончик носа.
— Короче, мне удалось сложить несколько фактов вместе. Вы знаете некоего Нунеса, который торгует товарами из Ост-Индии?
Мигель кивнул, впервые поверив, что у Иоахима действительно могут быть важные сведения.
— Этот Нунес работает на Паридо. Это как-то связано с поставкой кофе — напитка, который я однажды попробовал и который, кстати, мне совершенно не понравился, моча какая-то по вкусу.
Нунес работает на Паридо? Как это могло случиться? Как его друг мог его предать?
— Так что насчет этой поставки? — спросил Мигель едва слышно.
— Нунес лгал вам. Говорил, что груз задерживается, или что его невозможно получить, или какую-то другую чепуху, но все это ложь. Корабль сменился. Теперь груз на корабле, который вроде бы называется "Морская лилия" и должен прибыть, насколько я знаю, на следующей неделе. Больше мне ничего не известно, кроме того, что Паридо не хочет, чтобы вы об этом узнали, и что он хочет что-то сделать с ценами.
Мигель начал ходить по комнате, почти позабыв об Иоахиме, который смотрел на него во все глаза. Паридо и Нунес вместе! Он не ожидал, что Нунес окажется предателем, но это многое объясняло. Если Нунес — человек Паридо, он сообщил бы ему о планах Мигеля. Тогда Паридо стал бы искать способы расстроить эти планы и при этом извлечь для себя выгоду. Но Паридо знал только о кофе и о том, что Мигель сбивает цену. Вероятно, он не знал о его плане установить монополию. Мигель не понял всего замысла, но в одном был уверен: если Гертруда тоже работала на Паридо, она не рассказала ему всего, что знала.
— Вы как-то упомянули имя Гертруды Дамхёйс. Она тоже работает на Паридо? — спросил Мигель в надежде решить этот вопрос раз и навсегда.
— От нее лучше держаться подальше.
— Что вам о ней известно?
— Только то, что она воровка и мошенница. Как и ее приятель.
— Это я и без вас знаю. Какое отношение она имеет к Паридо?
Иоахим сощурился:
— Никакого, насколько мне известно. Двоим таким шакалам в одной стае не ужиться. Я лишь слышал, как он сказал, что, мол, у вас с ней какие-то дела.
Мигель вернулся на свое место. Если Гертруда не работает на Паридо, что она тогда задумала и зачем ей была нужна его дружба, завоеванная обманным путем? Возможно, Иоахим не знал всех секретов Паридо. Может быть, он нанял ее, а потом понял, что она обманывает его, так же как и Мигеля. Он не видел в этом логики, но, скорее всего, Паридо лишь отдаленно представлял, что связывает Мигеля с Гертрудой.
— А мой брат? — наконец спросил Мигель неожиданно для себя.
— Ваш брат?
— Ну да. Что вы знаете о его отношениях с Паридо? Вы слышали, как тот упоминал Даниеля Лиенсо?
— Как печально, — покачал головой Иоахим, — когда человек не может доверять даже собственному брату. Кажется, у евреев так было всегда. Только вспомните Каина и Авеля.
— Каин и Авель не были евреями, — раздраженно сказал Мигель, — они были сыновьями Адама, и, следовательно, они такие же ваши предки, как и мои.
— Постараюсь впредь не цитировать ваше Писание. Что касается вашего брата, ничего не могу о нем сказать. Знаю, он проводит много времени с Паридо, но для вас это не новость. Вы хотите знать, действует ли он против вас, но я об этом понятия не имею.
— А свиная голова? Это дело рук Паридо или ваших?
Губы Иоахима чуть дрогнули.
— Обоих, — сказал он.
Мигель замолчал. Он был оправдан. Даниель обвинял Мигеля в том, что тот навлек такие ужасы на его дом, а на самом деле виноват был парнасс.
— Как объяснить то, что Паридо имел глупость говорить обо всем этом в вашем присутствии? Может быть, он послал вас ко мне специально?
— Теоретически это возможно, — сказал Иоахим. — На вашем месте я бы тоже так подумал. Но я не понимаю, что он выигрывает, давая вам эти сведения. Как только "Морская лилия" причалит, не составит никакого труда заплатить матросу, чтобы он вскрыл бочку и сказал, что там внутри.
— Вы не ответили на первый вопрос. Почему он рассказал вам все это?
— Он мне этого не рассказывал, — отозвался Иоахим. — По крайней мере не намеревался. В конце концов, кто мог бы подумать, что полоумный голландец понимает язык португальских евреев?
Мигель невольно рассмеялся.
— В таком городе, как Амстердам, — повторил он однажды сказанные ему Иоахимом слова, — никогда нельзя предполагать, что человек не понимает язык, на котором вы говорите.
— Да, это дельный совет, — согласился Иоахим.
— Я должен хорошо обдумать все, что вы мне рассказали.
Он подумал, что все это может оказаться ложью. Еще одной уловкой Паридо. Но какой уловкой? Какая уловка стоит того, чтобы выдать Мигелю эту предательскую сеть? Теперь Мигель мог, если захочет, отдать Нунеса под суд; никто не станет упрекать Мигеля за недоверие маамаду в этом деле. Мог Паридо намеренно выдать Иоахиму такие важные сведения?
— Обдумывайте тогда, — сказал Иоахим. — Но прошу вас дать мне слово. Если вы решите воспользоваться тем, что я вам сказал, и если ваши действия принесут прибыть, вы дадите мне десять процентов того, что заработаете?
— Если окажется, что сказанное вами правда и что вы вели себя как человек чести, я сделаю это с радостью.
— Меня это устраивает.
Иоахим встал. Какое-то время он смотрел на Мигеля. Тот открыл кошелек и протянул ему несколько гульденов.
— Не тратьте все в тавернах, — сказал Мигель.
— Как я их потрачу, мое дело! — дерзко сказал Иоахим. Он остановился, пройдя половину ступеней. — Можете вычесть их из десяти процентов, если хотите.
Покончив с делом, Иоахим пожелал Мигелю хорошего дня, но Мигель последовал за ним наверх, так как не хотел, чтобы Иоахим один бродил по дому. Наверху Мигель сначала услышал шуршание юбок, а потом увидел Ханну, спешащую прочь. Овладевшая им паника почти тотчас унялась. Ханна не говорила по-голландски, поэтому могла слушать сколько угодно, все равно она ничего не могла бы понять.
Однако, когда Мигель проводил Иоахима из дому, Ханна поджидала его в коридоре.
— Этот человек, — тихо сказала она, — это он напал на нас на улице.
— Он на вас не нападал, — устало сказал Мигель, скользнув взглядом по ее выступающему животу, — но вы правы, это тот самый человек.
— Какие дела у вас могут быть с этим дьяволом? — спросила она.
— К сожалению, — сказал он, — дьявольские дела.
— Я не понимаю. — Она говорила тихо, но держала себя с какой-то новой уверенностью. — Вы думаете, что, если вам известен мой секрет, вы можете глумиться над моим здравым смыслом?
Мигель подошел к ней поближе, чтобы его слова звучали более задушевно:
— Что вы, сеньора. Я никогда бы не позволил себе этого. Я знаю, что вам все это кажется странным, но мир… — он вздохнул, — мир намного сложнее, чем вам представляется.
— Не говорите со мной так, — сказала она чуть громче. — Я не ребенок, которому нужны сказки. Я знаю, что представляет собой мир.
Как изменилась эта женщина! Его кофе превратил ее в голландку.
— Я не хотел вас принизить. Мир намного сложнее, чем даже мне казался до недавнего времени. Прежние враги стали моими союзниками, а прежним союзникам нельзя доверять. Этот странный и ожесточенный человек оказался в положении, когда он может мне помочь, и он решил это сделать. Я должен позволить ему это.
— Пообещайте, что он больше не придет в мой дом.
— Обещаю, сеньора. Я не приглашал его и не планировал, что все так обернется. И я сделаю все, что в моих силах, дабы защитить вас, — сказал он с неожиданным для себя пылом, — даже ценой своей жизни.
Он говорил напыщенно, как идальго, и сразу понял, что перегнул палку. Так говорят с любовницей, а не с женой брата. Но взять свои слова назад он уже не мог. В одно мгновение он взял на себя роль ее любовника, и теперь ему придется продолжать ее играть.
— Сеньора, у меня для вас есть подарок.
— Подарок? — Перемена в его тоне рассеяла чары.
— Да. Я сейчас принесу его.
Мигель поспешил в свой подвал и нашел книгу, которую он купил для нее: описание заповедей на португальском языке. Она не могла прочитать их без чьей-либо помощи, но он надеялся, что книга все равно ей понравится.
— Книга? — Она взяла томик в руки и провела пальцами по твердому кожаному переплету.
Мигель вдруг осознал, что она, наверное, даже не знает, что следует разрезать страницы.
— Вы смеетесь надо мной, сеньор? Вы знаете, что я не умею читать.
