Глубоко вдохнув, она сцепила пальцы и, нервно зашагав по комнате, сказала:
– Злат, тебе это не понравится.
Глава 37
Миг назад в комнате никого, кроме нее, не было.
И вот Злат уже рядом, стоит прямо перед ней. Серильда вскрикнула и, вздрогнув от испуга, толкнула его. Невольно попятилась – и потянула за собой. Оба упали, Серильда – спиной на кучу соломы. Злат – сверху, ударившись подбородком о ее плечо так, что слышно было, как лязгнули его зубы. Его колено упиралось ей в бок, хотя он очень старался не раздавить ее своим весом.
Серильда лежала на соломе, задыхаясь и ничего не понимая. Спина болела. Злат приподнялся на одной руке и, морщась, потер подбородок.
– Кажется, живы, – простонала Серильда, вспомнив любимую присказку Анны.
– Один из нас уж точно, – отозвался Злат. Он встретился с ней взглядом, в его глазах плескался смех. – Здравствуй.
Затем он посмотрел вниз, туда, где между их телами были зажаты руки Серильды. Руки, которые – она не заметила, как это случилось, – оказались прижаты к его груди. Но не отталкивали его.
Злат покраснел.
– Прости, – пробормотал он, вскакивая.
Внезапно Серильда почувствовала острую боль. Она вскрикнула и потянулась за ним.
– Стой, стой! Мои волосы!
Злат замер. Прядь длинных волос Серильды намоталась на пуговицу его рубашки.
– Как это произошло?
– Наверняка не обошлось без проказников-эльфов, – проворчала Серильда, принимая невероятные позы, чтобы распутать волосы.
– Да, противнее них никого нет.
Серильда подняла взгляд на Злата и увидела в его глазах веселые искорки. Так близко и при таком свете было видно, что глаза у него цвета теплого янтаря.
– Здравствуй, – тихо повторил он.
Невиннейшее слово…
Но произнесено оно было совсем не невинно. И теперь уже не один Злат заливался румянцем.
– Здравствуй и ты, – ответила Серильда, внезапно смутившись.
На прошлой неделе она часами мечтала о новой встрече, – точнее, о новом поцелуе, – но не знала, сбудутся ли ее ожидания.
Их отношения складывались… странно. Она это понимала. Труднее всего было понять, чем их история становилась для Злата – порыв ли это одинокого юноши, жаждущего хоть какой-то близости, или… Серильда действительно ему нравится.
Боги, да она не могла даже понять, почему ее так тянет к нему.
Что это – начало настоящей любви? Или всего лишь внезапная страсть – верный способ совершить ошибку, как говорила фрау Зауэр. Она всегда была скора на осуждение, и постоянно ругала легкомысленных деревенских девушек, которые неосмотрительно падали в объятия какого-нибудь красавца. Но сейчас-то речь шла о самой Серильде и о ее красавце. Если это действительно способ совершить ошибки – что ж, она благодарна даже за это.
В промежутке между ее неуверенным приветствием и этими мыслями Злат вдруг начал улыбаться, да так заразительно, что Серильда не могла не улыбнуться в ответ.
– Прекрати, – сказала она. – Я пытаюсь нас распутать.
– Я ничего не делаю.
– Ты меня отвлекаешь.
– Да я просто тихо лежу себе.
– Вот именно. Это очень отвлекает.
Злат рассмеялся.
– Знаю, я не должен так радоваться тому, что вижу тебя. Полагаю, Эрлкинг хочет, чтобы ты… – Он оглядел комнату, забитую соломой, и присвистнул. – Ну и алчное же он чудовище.
Серильде удалось освободить последнюю прядь волос.
– Ты можешь с этим справиться?
Злат сел. И уверенно, без колебаний, кивнул. Серильда почувствовала такое облегчение, что не сразу заметила, что его плечи поникли.
– Что стряслось?
Злат грустно посмотрел на нее.
– Я надеялся, что у нас будет хоть немного времени… вместе… а не только это, – он поморщился. – Ну, чтобы поговорить. И… просто… побыть друг с другом.
– Я понимаю, – ответила Серильда. Ей вдруг стало очень жарко. – Я тоже на это надеялась.
Взяв ее руку, Злат наклонился и прижался губами к ее пальцам. Она задрожала от волнения и невольно вспомнила, как он брал ее за руку в ночь их знакомства. Тогда это ее поразило. Сейчас ей хотелось петь от радости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Может быть, – сказала она, – если мы как следуем поработаем, то нам удастся выкроить немного свободного времени.
У Злата заблестели глаза.
– Сложные задачи – это по мне!
Но его радость оказалась недолгой.
– Серильда, я сам не рад, но… должен попросить плату.
Она застыла. От руки, которую Злат все еще сжимал в своей, холод поднялся выше, до самого ее сердца.
– Что?
– Я бы очень хотел обойтись без этого, – поспешно добавил Злат. – Но это необходимо для равновесия миров. Магия этого требует. Ничего нельзя отдавать бесплатно.
Серильда отстранилась.
– Ты все время прядешь золото. Делаешь подарки жителям Адальхейда. Разве за них ты получаешь плату?
Злат вздрогнул, как будто она его ударила.
– Подарки я делаю, потому что хочу. Это… это другое.
– А мне ты помочь не хочешь?
Злат со стоном запустил руку в волосы. Вскочив на ноги, схватил пучок соломы и сел за прялку. Натянутый, как струна, повернул колесо и ударил ногой по педали. Потом, как делал уже тысячу раз раньше, пропустил солому сквозь ушко. Но солома в его руках так и осталась соломой, ломкой и растрепанной. И никакой гладкой и блестящей золотой нити…
Злат пытался снова и снова. Сдвигал брови, хмурился. Решительно смотрел на прялку. Брал солому, пучок за пучком. Продевал ее в ушко. Пытался намотать на катушку, но она ломалась, упрямо отказываясь превращаться в золото.
– Не понимаю, – прошептала Серильда.
Злат остановил колесо и вздохнул.
– Хульда – бог тяжелого, упорного труда. Это касается не только мастерства прядильщиков, но и земледелия, обработки дерева, ткачества… всего. Может быть, он не хочет, чтобы его подарки раздавали бесплатно. Тяжелая работа заслуживает вознаграждения. – Он беспомощно развел руками. – Не знаю. Я могу ошибаться. Я даже не знаю наверняка, что этим даром меня наградил именно Хульда. Но знаю, что не могу сделать тебе одолжение, как бы сильно ни хотел этого.
– Но мне больше нечего тебе дать.
Серильда посмотрела на цепочку, висевшую у Злата на шее. На кольцо с гравировкой у него на пальце – с тем же вензелем, что она видела на кладбище.
И вдруг, в порыве вдохновения, она просияла и ткнула в медальон на его груди.
– А как насчет пряди волос?
Злат посмотрел на свою рубашку – вокруг одной из пуговиц еще было намотано несколько ее волосков.
Он бросил на Серильду сомневающийся взгляд.
– Что такого? – возмутилась она. – Влюбленные вечно дарят друг другу свои локоны. Как настоящее сокровище.
На лице Злата промелькнули удивление и слабая надежда.
– Мы влюбленные?
– Ну… – замялась Серильда.
А кем еще они могут быть после того поцелуя за статуей в День Эострига? Но раньше отвечать на такие вопросы ей не приходилось. Конечно, ей хотелось ответить честно, произнести вслух то, что она действительно хотела сказать. Но безопаснее было отшутиться, и она дерзко ответила:
– А ты решил, что со мной можно просто покувыркаться в сене?
А потом с удовольствием смотрела, как Злат из смущенного мальчишки превращается в готового провалиться от стыда мальчишку, и на его веснушчатых щеках вспыхивают алые пятна.
Она хихикнула.
– Да-да, очень умно, – пробормотал он. – Но, боюсь, пряди волос недостаточно, чтобы оплатить несколько фунтов золотой пряжи.
Серильда надула губы, задумалась, и… ее посетила еще одна мысль!
– Я дам тебе поцелуй!
Злат усмехнулся, но его усмешка была горькой.
– С радостью приму его. У меня даже сердце чаще забилось.
– Ты уверен, что оно у тебя вообще бьется? Я пробовала услышать его, но ничего не вышло.
Злат рассмеялся, но совсем невесело, и Серильда почувствовала себя виноватой – зачем она его дразнит? А Злат, подавленный и жалкий, развел руками.
– Я не могу принять поцелуй, хотя и желал бы этого. Это должно быть золото… ну, что-то материальное. Не рассказ. Не поцелуй.
