В «Спартаке» же, преступив спортивный закон, подошли к этому по — дилетантски.
Рассказывают, что после решения о двухлетней дисквалификации Катулин лишь формально перестал работать в «Спартаке». Вплоть до ухода Червиченко он постоянно появлялся в клубе и в Тарасовке, а не ездил только на игры. Это, впрочем, объяснимо: говорят, что медицинский центр на спартаковской базе был частично приобретен на деньги Катулина. Новые боссы красно — белых, однако, компенсировать их ему не стали. Говорят, генеральный директор (теперь уже бывший) Юрий Первак с порога заявил Катулину: ко всем обязательствам предыдущего руководства он отношения не имеет.
Пока Катулин, защитивший за время своей дисквалификации кандидатскую диссертацию, не вернулся в профессиональный футбол, а продолжает работать в клинике у Орджоникидзе. Чем не прочь и козырнуть: дескать, другие футбольные доктора не способны быть практикующими врачами, а он — пожалуйста. Еще он регулярно пишет статьи о спортивной медицине для журнала «2 Х 45», главным редактором которого является Михаил Строганов, когда — то игравший в «Спартаке — Чукотке» — первом футбольном клубе доктора Катулина…
Его диссертация, кстати, называется «Элементный статус профессионального футболиста и его коррекция», а не «Фармакология в спорте», как было почему — то указано на официальном сайте (!) «Спартака» в 2003 году, до «дела Титова». Может, после скандала название решили срочно поменять?
— Разобраться с врачами, так сказать, по — мужски желания у команды не было? — интересуюсь у Деменко.
— Будь команда попроще, возможно, что — то такое и произошло бы. Но это все — таки «Спартак», уровень. Хоть и было всем очень неприятно, но такого, чтобы на кого — то с кулаками, и в мыслях не было.
Это смотря у кого. Ващук говорит по-другому:
— Катулин виноват, но он и выправить положение старался, тогда как Щукин сбежал, как крыса с тонущего корабля. Думаю, если бы мы в тот момент где — то его увидели, ему бы могло не поздоровиться.
Эти наброски к портретам докторов Щукина и Катулина, наверное, помогли вам в понимании того, что происходило в «Спартаке». Но главное тут в другом. В наших клубах врач воспринимается не как самостоятельная, независимая величина, а как «чей — то» человек. Василькова считали человеком Романцева. Но «люди Романцева» на каком — то этапе оказались не нужны Червиченко, разочаровавшемуся в титулованном тренере. Например, начальника команды Валерия Жиляева, уже много десятков лет занимающегося пропиской и регистрацией игроков, их службой в армии, пробиванием квартир, гаражей и т. д. , вернули в пожарном порядке только потому, что без него в «Спартаке» начался полный завал с документацией. Вместо же Василькова президент выдвинул на первые роли своего человека — Катулина. А Чернышов привел собственного протеже Щукина, которого, как выяснилось, достаточно и не знал.
Личная преданность в категории достоинств у нас в стране почти всегда стоит выше профессионализма. И от этого — очень многие беды.
О чем знали и не знали главный тренер Чернышов и президент Червиченко? Это самая важная, но и самая скользкая тема. По элементарной логике врачам нет никакого смысла рисковать своей работой и репутацией, если насчет допинга нет распоряжения сверху. Можно еще было бы предположить, что доктора дают игрокам допинг ради премиальных за победы, которые получают и они сами. Но, как выяснилось, в «Спартаке» того времени административный персонал, в который входили врачи, находился на твердом окладе. Их интерес тогда и вовсе неясен. Тренеру же нужен результат — здесь и сейчас. Иначе, в особенности если у него еще нет устойчивого авторитета, он будет уволен. Что, собственно, и произошло с Чернышовым.
Впрочем, оперировать соображениями элементарной логики в вопросах подобного масштаба нельзя. Нужны неопровержимые доказательства — на карту ставится, может быть, вся тренерская судьба. Между тем болельщики с гостевой книги «Спартака» в интернете дали Чернышову незавидное прозвище Фармаколог, причем, если поднять архивы, первый раз это слово было произнесено в данном контексте 24 сентября 2003 года! То есть уже после его увольнения из «Спартака», но еще более чем за полтора месяца до обнаружения бромантана у Титова после Уэльса. То есть о сентябрьском сугубо внутреннем скандале болельщики — «инсайдеры» были в курсе уже тогда!
Ващук рассуждает:
— Точно об этом судить не могу, но думаю, все шло от главного тренера. Потому что только он может определить уровень готовности команды и решить, как его повысить. Видимо, тренеры посчитали, что команда не готова.
У Деменко однозначного мнения на этот счет нет:
— Сначала я думал, что Чернышов был в курсе. И разговоры такие в команде ходили, и за результат отвечал он, главный тренер. Но потом мы как — то с ним поговорили, и он поклялся: «Макс, ты можешь верить мне или нет, но я и близко ничего не знал». Говорил Андрей Алексеевич так, что ему трудно было не поверить. Я, скажу честно, поверил. Но правду, боюсь, никто никогда не узнает — ведь ни один участник всей этой истории так и не признал своей вины. Ни президент, ни главный тренер, ни врачи, которые сыпали мудреными медицинскими терминами и валили все друг на друга…
Оба источника в верхах того «Спартака», утверждавших мне, что Чернышов обо всем знал, были анонимными. А потому оставлю право каждому читателю решать все для себя. Лично мне очень бы хотелось верить, что этот общительный, воспитанный и умный молодой тренер сам стал жертвой самоуправства врачей. Николай Дурманов утверждает, что с такими случаями сталкивался. Занятно и то, что оба врача, обвиняя друг друга, допустили, что главный тренер мог ни о каком допинге не знать. Впрочем, опять же — верить Чернышову или нет, каждый должен решить для себя сам. Что же касается игроков, то они могут только подозревать, как все было на самом деле. В своих умозаключениях прямых доказательств они привести не смогли.
Сам же Чернышов, когда я готовил к печати «Бромантановый „Спартак“», сказал:
