Должно быть, констебль заметил взгляд, брошенный мною на автомобиль.
– Будьте добры, сэр, откройте машину! – тут же попросил он настырно. Любопытно, в чем он меня заподозрил?
– Как хотите, – пожал плечами я и распахнул дверцу.
При виде зеленого и колючего буйства челюсть констебля отпала. Кажется, он куда легче перенес бы расчлененное тело на заднем сиденье.
– Что это?! – сдавленно вопросил он, невежливо тыча пальцем прямо в обернутый мягкой тканью горшок с Сирилом.
– Кактус, – любезно просветил его я.
– Кактус?! – переспросил он тупо.
– Надеюсь, это не запрещено законом? – мягко уточнил я.
– Н-нет, сэр! – пробормотал разом утративший запал констебль.
– Я могу ехать? – уточнил я все так же мягко.
Полицейский кивнул, по-прежнему не сводя взгляда с моих любимцев.
– Счастливой дороги, сэр! – пробормотал он.
– Благодарю вас, констебль! – ответил я, садясь в автомобиль, и завел мотор. А констебль остался стоять, провожая меня очумевшим взглядом.
Я обнаружил, что беседа с ним отняла у меня почти час, и еще прибавил скорость. Опаздывать мне было не с руки!
Боже, временами я начинаю очень скучать по диким джунглям, где днем с огнем не найдешь ни одного полицейского!..
Приехав в этот раз в Лондон, я решил не пользоваться услугами гостиниц, а остановиться в особняке, который занимало наше Географическое общество. Двигала мною не скупость, как можно подумать, но и не просто желание повидать старых знакомых (я вообще не был в курсе, кто из них сейчас в Лондоне), а расчет. Дело в том, что из своих странствий мои прежние коллеги по увлечению привозили не только шкуры диких животных, всевозможные диковинки и ценности, но порою и растения, а потому в особняке была оборудована небольшая теплица: далеко не все зеленые диковинки соглашались существовать просто в доме. И если роскошная монстера заняла уже половину кабинета директора, пара фикусов подпирала потолок, словно атланты, держащие небо на плечах, а гибискус в гостиной минимум два раза в год радовал гостей пышными алыми цветами, то некоторые капризницы могли расти только в тепле, подальше от сквозняков, а еще требовали особого освещения. Климат в теплице не вполне подходил для кактусов, но это все равно было лучше, чем какой-то там гостиничный номер! Я же не мог укутать своих крошек теплым одеялом, им предстояло зябнуть на столе или, того хуже, на подоконнике… Нет, только сюда, только в теплицу! Надеюсь, сэр Келли не выставит меня с моими питомцами на улицу?
Остановившись на подъездной дорожке, я взбежал по ступеням крыльца, распахнул дверь, не дожидаясь, пока Оллсоп ответит на мой стук…
– Матерь божья! – вырвалось у меня.
Надо мною навис громадный, не менее девяти, а то и десяти футов в холке белый медведь. Маленькие черные глазки опасно поблескивали, страшные когти готовы были вспороть слабую податливую человеческую плоть так же, как шкуру тюленя…
– Пятый! Пятый! – услышал я возглас, а потом довольный хохот.
Из-за медведя выглянул мой старый приятель, Фрэнк Дигори.
– Привет, Вик, – сказал он мне, и мы обменялись рукопожатиями. Кажется, моя рука немного дрожала, и немудрено. – Правда, здорово чучело получилось? Я едва успел схватить Монтгомери за руку, он с дороги был, с ружьем… Вон, видишь, лепнину с потолка сбили! А то всадил бы он заряд картечи в этого красавца, как бы я потом его чинил?
– Как ту снежную обезьяну, – сказал я, утирая испарину со лба. – Фрэнк, так ведь человека до сердечного приступа довести можно!
– Ничего-ничего, – ответил он. – Я тебя знаю, ты крепкий. Я твою машину в окно увидел, вот, решил подготовиться…
Тут Фрэнк с некоторым усилием отставил чучело в сторонку, освобождая проход.
– Раз уж ты меня напугал, – сказал я, передавая насупленному Оллсопу зонт (тот очень не любил подобных забав, вдобавок ему страшно надоели чучела и борьба с вездесущей молью, каковая борьба шла с переменным успехом), – то в качестве моральной компенсации помоги мне с моими питомцами!
– Надеюсь, сэр, вы не привезли цепного гепарда? – опасливо спросил дворецкий.
– Ну что вы, Оллсоп, я же давно нигде не бывал! – рассмеялся я. – А что, бывали прецеденты?
– Еще бы, сэр! – тоскливо произнес он. – Мистер Монтгомери везде ходит с ручной обезьянкой. А у нее блохи, сэр! Причем мистера Монтгомери они почему-то не кусают, поэтому он считает, будто я наговариваю…
– Это у Монтгомери блохи, – заявил Фрэнк. – А обезьяну он завел, чтобы они на нее перебрались.
– Сэр, как можно так шутить! – возмутился слуга. – А вы… вы сами!
– Что – я сам?!
– Зачем вы привезли белого волка?
– Это не волк, это лайка, хаски, – пояснил Фрэнк. – Милейшее и добрейшее существо. Ну есть у нее немного волчьей крови в жилах, что ж теперь? Зато какие у нее прекрасные голубые глаза!
– Да, сэр, – вздохнул Оллсоп и повернулся ко мне. – Видите ли, этой хаски жарко в нашем климате. Даже во дворе жарко. Поэтому она живет в ванной мистера Дигори, там постоянно налита холодная вода со льдом… А гулять он водит ее по ночам!
– Ну, Фрэнк! – только и сказал я.
– А что?! – изумился он. – Мне нужен верный пес. Я же опять собрался на север, вот… А Лайзу мне подарили там, где я добыл медведя. В благодарность, кстати, за то, что я избавил поселок от этого чудовища. Она очень милая девочка, я вас потом познакомлю.
– Спасибо, – выдавил я. К собакам я относился с прохладцей. – Так ты поможешь мне?
Кажется, Фрэнк очень хотел посмотреть, что у меня за питомцы такие, но к виду компании кактусов оказался совершенно не готов.
– Да… – протянул он, почесав в затылке. – Знал я, Вик, что ты эксцентричный человек, но чтобы до такой степени…
Я вздохнул: меня называет эксцентричным человек, пугающий коллег чучелом полярного медведя и держащий в ванной лайку!
– Вот этот прекрасный экземпляр, – сказал я в отместку, передавая ему горшочек с Astrophytum asterias, – я назвал Фрэнком. В твою честь.
Слава богу, у меня хорошая реакция, я успел поймать кактус в ярде от каменной дорожки.
– Извини, – пробормотал Фрэнк. – Это было немного неожиданно.
– Ничего-ничего. Вот, держи еще Сирила и Лилиану. А я возьму Кристи, Сигрид и Теодора, – сказал я и коленом захлопнул дверцу машины. – Идем в оранжерею, на улице не так уж тепло!
Завидев нас в обнимку с кактусами, Оллсоп лишился дара речи. Судя по всему, отныне я уже не могу претендовать на звание единственного здравомыслящего человека в этих стенах!
Устроив своих питомцев как можно удобнее и освежившись с дороги, я спустился в гостиную, чтобы всласть поболтать с Фрэнком. Он с таким воодушевлением говорил о предстоящем путешествии, будто уже успел объездить все те места! Я будто своими глазами видел прекрасные фьорды Исландии и ее поразительные пейзажи, вечные льды Гренландии, куда лето приходит лишь ненадолго, но цветущая тундра прекраснее многих тропических лесов… А особенно меня зацепил рассказ о долине гейзеров на Камчатке: там из-под земли били струи горячей воды и пара, и даже в лютые зимние морозы в долине было тепло и цвели цветы. Как знать, не отыщется ли там какой-нибудь редкий кактус? Вряд ли они растут под ледяными куполами Гренландии, но в таком странном климате – почему бы и нет? И я с удивлением почувствовал, казалось бы, много лет назад затихший исследовательский зуд… А что? Съездить ненадолго, посмотреть одним глазком (прекрасный каламбур, Вик, похвалил я себя), а с моими питомцами теперь прекрасно справится Ларример…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
