все также нарочито невозмутимо разглядывал небо. Даже так? Интересно!
— Или даже на словах спрошу чего-нибудь? — перебирала варианты я. — Или передам слово какое?
Он заметно напрягся, посмотрел на меня как-то подозрительно, словно я ему что-то неприличное предложила.
— Ничего мне не надо, — его ответ звучал очень категорично.
Ладно! Не хочет пока доверять, и не надо, я ж помочь от всей души хотела, может даже бы денег не взяла.
— Не надо, так не надо. Как думаешь мы до вечера с этим справимся? — тут же сменила тему я.
— Если будешь расторопнее, то можем даже раньше закончить.
— Да я вроде и так машу изо всех сил? — не приняла критику на свой счёт я.
— Именно, что машешь. А нужно не просто махать, разбрасывая все в разные стороны, а слегка подцепить и половчее на волокушу перекинуть. Делай как я. — он тут же подхватил вилы, и ловким и экономичным движением подцепил утоптанный грунт, и с лёгким замахом перенёс его в кучку на вынос.
— Ну и ловок же ты парень, — невольно восхитилась я. — Да и силы у тебя немало, хоть по виду и не скажешь.
Ингварр лишь хмыкнул.
— И где же ты живёшь в деревне? У родственников каких?
— У меня нет здесь родственников. Я на постое в «Белом коне».
— В «Белом коне»? — удивилась я. — Я сколько здесь работаю, а денег на комнату постоянную заработать не могу.
— Это смотря, где работать, — пожал плечами он, уверенно закидывая очередной пласт навоза на волокушу.
— И где же ты работаешь?
— На лесоповале. В этих местах растёт лучший эрильский дуб. Каждую неделю в одаль отправляется караван с брёвнами.
— Что за дуб такой? Даже названия такого не слышала.
— Странно. Ведь деревня только этим и живёт. Этот дуб очень твёрдый, горит долго и даёт много тепла, почти как уголь.
— Да? Ну я за деревню особо не хожу, потому и не знаю этого, — пояснила я. — Но раз это такое хорошее дерево, почему тут народу так мало живёт?
— Потому что дуба этого мало. Рубятся деревья только старые, молодые не трогают, они должны вырасти. Все окрестные деревни этим промышляют. Все зрелые деревья на перечёт. За сруб без разрешения, учти, и в острог посадить могут, а то вы пришлые, головы горячие, творите порой сами не знаете что, — предупредил Ингварр.
— Это да. Пришлые могут, — согласилась я.
— А ты будто не пришлая? — бросил через плечо он.
— Я почти уже местная, — засмеялась я, ухватившись за бока.
Некоторое время мы молча работали, перелопачивая всю эту, кажется, столетнюю грязь. К полднику улыбчивая хозяйка принесла нам кувшин с парным молоком и ещё тёплый каравай хлеба, и мы снова уселись, чтоб перекусить.
— Значит ты сюда на заработки приехал? — продолжила я разговор, соображая как половчее снова свернуть на нужную мне тему.
— Будем считать, что на заработки, — не понятно то ли он просто согласился с моей догадкой, то ли я и правда правильно догадалась.
— Откуда ты родом?
— Из Верхольма, — и предвосхищая мой вопрос, добавил: — Это на севере.
— Ничего то про тебя не вызнать? — усмехнулась я, краткости его ответов.
— Нечего про меня узнавать, — спокойно уверил он меня.
Через пару часов мы закончили. Клим — молчаливый хозяин конюшни, и оказавшийся по совместительству местным лесником, проверил нашу с Ингваром работу, не слишком придираясь к мелочам. Потом вынес на плече нашу награду, бочонок пива, литров на десять, может больше.
— Мне конюшня досталась от деда, своих лошадей я в пристрое держу, не думал, что найдётся смельчак, почистить её. Спасибо вам, добрые люди! Примите награду по трудам вашим, тёмное Верхольмское пивко.
— Почём же ты взял его, Клим? — оживился вдруг Ингварр.
— За пол золотого.
— Переплатил, — заметил с довольной улыбкой Ингварр.
— В нашей глуши, только едва забродивший сидр, да брагу иногда продают, пива, да ещё и на солоде, не сыщешь, так что ещё почитай и недорого взял, — не согласился хозяин.
Мы с Ингварром переглянулись. Я прикидывала, как нам добычу то делить, и выдала первое, что в голову пришло:
— Выкупишь мою половину?
— Выкуплю. За десять серебра, — нахально предложил мне северянин.
— За десять серебряных? Сдурел? — возмутилась я. — Бочонок пятьдесят стоит!
— Клим переплатил за него, он стоит в половину меньше, — спокойно сказал Ингварр.
— Раз он его купил за такую цену, значит так оно и стоит, — возразила я.
— Не стоит. Потому что никто в деревне не даст тебе таких денег, — серьёзно ответил северянин, но его в глазах скакали весёлые искорки.
— А денег нет ни у кого, — вставил свои пять копеек Клим. — Послезавтра вернётся караван, и будут деньги, а пока их нет, пришлые за заработки все уносят в карманах, больно много вашего брата стало…
— Хм… — задумалась я. — Тогда дождёмся каравана, и получим хорошую цену.
— Не выйдет. Я свою часть хочу получить прямо сейчас, а к приходу каравана пиво выдохнется, а откупоренный бочонок потом можешь свиньям вылить, как помои.
— Ингварр, давай его лучше продадим? — попросила его я.
— Амадея, — в тон мне ответил он. — Я пива нормального нашего полгода не пил, так что извини. Даже не уговаривай меня.
— Ну дай хотя бы пятнадцать? — начала торговаться я.
— Не могу, это все что есть, — развёл руками упрямый северянин.
— Что? Совсем ничего больше нет? Хоть меди накинь… — всё ещё упиралась я.
— Ещё десяток медяков сверху, устроит? — немного уступил Ингварр.
— Ладно, — нехотя согласилась я.
Едва я сказала это, как перед глазами выскочило оповещение от игры:
Поздравляем! Ваши усиленные тренировки не прошли даром, ваша сила воли увеличена на 1.
Ну хоть так! Ингварр отсчитал монеты и передал их мне.
— И куда в тебя влезет столько пива? — запоздало поинтересовалась я.
— Так я сразу все пить не собираюсь.
— Так ведь оно выдохнется и в помои превратится? — изумилась я.
— Ну если, из бочонка отлить сколько надо, да потом прикрыть поплотнее, то не выдохнется, — засмеялись мужики в два голоса.
— Надули вы меня всё-таки! — догадалась я и подбоченилась, смотря на смеющихся мужиков.
— Не переживай, Амадея. Все равно здесь его тебе не продать дороже, дорого это такое пиво пить, да ещё и северное, — утешил Клим, а потом поинтересовался у северянина:
— Ингварр, надеюсь я не пожалею, что отдал тебе пиво за работу, и завтра ты придёшь на вырубку к Ведьминой поляне как обычно?
— Приду, не сомневайся, — заверил его северянин, взвалив бочонок на плечо и двинулся лёгкой ничем неотягощённой походкой к центру села. Я тоже не стала задерживаться, тепло распрощавшись с Климом, вернулась к
