За всё прости, что не сделал для тебя, и за то, что обижал порой. Знал бы как обернётся, всё иначе было бы. Где бы ты не находилась, вернись ко мне, я буду ждать тебя всегда. Ты мой свет! Я жду встречи с тобой.
Твой Климент».
И тут меня проняло. Я над фильмами реву белугой, и вообще, я впечатлительная рёва. Что тут поделать? Такая уж уродилась. А тут всё почти настоящее, так что поплакала я от души. Климента и Олеку было бесконечно жалко, и ещё почему-то себя тоже.
Кроме письма из бутылки выпало простое оловянное колечко, с грубоватой надписью Олека. Похоже это обручальное кольцо Климента. Я быстренько закинула его в инвентарь, опасаясь вызвать у себя вторую волну слез.
Утерев мокрое лицо, решила, что с меня хватит на сегодня игры.
Что за день такой? Одно расстройство сегодня. Целый день в игре что-то делала, а из того, что нужно бы сделать, не продвинулась ни на шаг. Вечно у меня так! За обычной суетой, всю жизнь пропускаю.
Глава 15. Зелёный
В кои веки проснулась в воскресенье и поняла, что выспалась, и от души так. На часах было около десяти утра. В окно беспрепятственно лился солнечный свет. Я осмотрела свою комнатку, осознавая, насколько она безлика. Вчера после уборки, когда все разбросанные вещи были водворены на свои места, комната показалась мне необжитой. Не было явных намёков, что это девичья жилплощадь, вся мебель была простая и даже аскетичная, на светлых стенах, не было ни картин, ни галоплакатов, абсолютно ничего. В комнате не было даже зеркала. Занавески на окнах были задвинуты за шторы. Эта простота мне нравилась, не отвлекала. Но почему-то сегодня, меня посетило ощущение, будто я здесь гость, и не останусь здесь надолго, а в груди засело щемящее чувство, словно говорящее, что лучшее ещё впереди.
Тряхнула головой, прогоняя странные мысли, бродящие в голове. С хрустом потянулась, пошла сначала в ванну, а потом уж на кухню, завтракать. Не торопясь, смакуя, выпила крепкого чая с печенькой, уже предвкушая предстоящий нырок в другую реальность.
В Эллирии, был хороший ясный день. Солнце шло уже к зениту, скоро обед, неплохо бы покормить и свою вторую ипостась. Вышла с сеновала с хозяйским видом, руки в боки, прошла до огорода осматривая все вокруг, с прицелом, нужно ли сегодня там что-то делать. Без ложной скоромности, скажу, что огород я умудрялась содержать, если не в образцовом порядке, то хотя бы в приличном состоянии, на мой нескромный взгляд. Заметила в открытом окне Варвару, суетящуюся возле печи, помахала рукой, чтоб заметила меня.
— Ну и заспалась ты, горлица, — посетовала она. — Не уходи далеко, обедать сейчас будем.
Я кивнула. Пошла в сад. Обойдя расчищенный участок, упиравшийся в словно в стену, из лесных деревьев, пришла к выводу, что тут я тоже сделала все, что могла, я дала деревцам простор от надоевших сорняков, и только теперь от них сами зависит, выживут ли они.
Старушка выдала мне наваристую похлёбку, сильно пахнущую копчёным мясом, и ломоть хлеба. Между делом обсудили виды на будущий урожай, сошлись во мнении, что должно что-то вырасти. Когда я сказала, что к жрице Эллисы собралась, Варвара встрепенулась:
— И то верно! Пусть объяснит, почему твоя волшба не сработала, хотя уж и так понятно. Шалатанство одно, — тут же вынесла вердикт старушка.
— Думаешь? — недоверчиво спросила я, и застыла в ожидании ответа, забыв про ложку с похлёбкой, зависшую в воздухе.
— Да! Непонятная она какая-то, Лара, эта. Год живёт, не пойми на что, вроде и проповедовать должна, а из таверны даже нос не кажет, да и к ней никто не ходит, — пожала плечами Варвара.
— Сходить всё равно придётся, — отмерла я и заработала ложкой быстрее.
Перед выходом помедлила, Варвара сразу заметила мою нерешительность.
— Иди уж, не бойся, Яшка с утра стадо мимо прогонял, чуть шею не свернул, всё тебя высматривал, — хмыкнула бабушка.
Я кивнула, в знак того, что услышала её, и резво похромала в таверну.
В «Белом коне» было как обычно шумно, несколько новичков громко переговаривались между собой. Приветственно кивнув, Лидии, сразу пошла в закуток жрицы.
Лара сидела с закрытыми глазами, на одной из лавок, привалившись к стене. Руки безвольно опущены, лицо, измученное.
— Лара? Вы спите?
Она с явным усилием разлепила веки, и вопросительно посмотрела на меня.
— Бодрствую. Что вы хотели? — утомлённо спросила она.
— Позавчера вы дали мне заклинание «Дождь падающих звёзд», но я не смогла его использовать почему-то… Не знаете в чём причина?
— Я не знаю, в чём причина, — тихо проговорила она. — Я не знаю такого заклинания.
— Как же так? Вы же сами его мне дали! — поражённо воскликнула я.
— Не я, — поморщилась при этих словах Лара. — Сама Эллиса снизошла к тебе, через меня. И прошу, вас впредь, так не делать, как оказалось, моё тело плохо переносит подобное.
— Делать как?
— Не сердить богиню, чтобы у неё не возникло надобности являться через меня ещё раз, — как-то скуксилась Лара.
— Но что же мне делать? — растерянно спросила я.
— Все что я знала, я вам рассказала. На более сложные заклинания нужны более сведущие учителя, — она вздохнула. — В Холодных ручьях есть служительница Эвин, но я от неё тоже не слышала ничего подобного. Мне нечем вам помочь, Амадея, — последние слова она говорила почти шёпотом.
Я внимательно посмотрела на неё, чувствуя, как меня охватывает сочувствие к этой чудаковатой женщине:
— Может вас подлечить? Я это умею.
— Вы очень добры, можете попытаться, но мне кажется, это не поможет, — тяжело роняя слова ответила она.
Я присела на край лавки рядом с ней, положила на ладонь на её руку, вливая в неё заклинание малого лечения, которым обычно пользовалась при самолечении. Прошло секунд десять, но каких-то положительных изменений я не заметила в её состоянии. Она все также выглядела измождённой и больной. Из упрямства, слила всю манну на лечение, но видимых результатов так и не добилась.
— Пустое это, — выдохнула Лара. — Мою хандру так просто не излечишь.
— Может позвать кого?
— Юлиана — травница была с утра и дала успокаивающий настой, — через силу улыбнулась жрица.
Хотела полечить её с помощью малого лечения Эллисы, но, к своему удивлению, не смогла его тоже использовать. Посетовала на это Ларе, на что она лишь сказала:
— Хоть Эллиса не требует себе служения от её почитателей и последователей, но велит нам вести гармоничный с внутренней природой образ жизни, следить не
