– Убери оружие! Убери его! Если ты будешь так отвечать каждому, кто в спешке толкнёт тебя, твоя жизнь закончится очень скоро.
Говоря это, незнакомец поудобнее уселся в седле и теперь, тронув удила, поскакал по дороге, ведущей к холмам. Но когда он отъехал настолько далеко, что Ральф уже не мог бы различить черт его лица, он остановился на мгновение, повернулся в седле, приподнял забрало, открыв лицо, и крикнул Ральфу: «Первая встреча!» Затем он снова опустил забрало, всадил в коня шпоры и галопом ускакал прочь.
Фигура скачущего незнакомца на длинной белой дороге постепенно уменьшалась. Ральф смотрел на неё и гадал, что бы могли означать эти слова и узнает ли его незнакомец при новой встрече. Наконец, удивление прошло, и Ральф направился в церковь, где и в самом деле находился алтарь его святого покровителя Николая, перед которым юноша прочитал «Отче наш», испросил помощи и сделал пожертвование. Затем он вышел, снова сел на коня и медленным шагом, поскольку день стоял жаркий, поехал к холмам.
Дорога была крутой и петляющей. Справа она обрывалась глубокой лощиной, тогда как слева шёл такой крутой склон, что Ральф мог видеть только на несколько ярдов вперёд. Взобравшись на вершину и обернувшись, юноша различил на склоне холма изображение. Кто-то снял дёрн так, что обнажился известняк. Ральф разглядел дерево с листьями, на которое с обеих сторон прыгали звери, похожие на медведя. Это изображение было очень древним. Снизу, из деревушки, что называлась Незертон, его не видели, так как склон смотрел на лощину, а ближе к Рунограду его было ясно видно, и Ральф часто глядел на него, но никогда не подъезжал так близко. Из-за этого изображения холм называли Медвежьим. На самом его верху находилось древнее земляное укрепление, прозванное Медвежьим замком. Стены замка были разрушены давным-давно, и теперь юноша ехал по его территории.
Ральф подъехал к стене и обернулся, чтобы взглянуть на синюю долину, простиравшуюся внизу на много лиг* вперёд. Юноша пытался разобрать, где среди этого многообразия и богатства летней земли Верхние Луга. Но их не было видно, и ничто не подсказывало ему, где мог стоять дворец, в котором он родился. Всё же ему показалось, что он чётко различает Спорный Лес и холмы за ним. Тогда Ральф повернул коня, и перед юношей открылся Край Холмов. Длинные цепи их напоминали волны тихого моря. Там не росли деревья и не было видно домов, лишь зелёная дорога, что была зеленее, чем сами склоны, петляла, то поднимаясь, то опускаясь.
Ральф смотрел на всё это минуту или две, а юго-западный ветер обдувал его лицо и напевал странную мелодию бесконечных полей, покрытых жёсткой травой и цветами, над которыми жужжали пчёлы. На сердце у Ральфа стало весело. Он вынул меч из ножен, взмахнул им над головой и, указав на юг, вскричал:
– Теперь добро пожаловать в мою жизнь, мир! И да будешь ты благословен от конца до края, от моря-океана до самых дальних гор!
Он ещё немного подержал меч в вытянутой руке, затем вложил его в ножны и спокойно поехал вниз. По каменному мосту через старый ров, заполненный водой, он выехал на зелёную дорогу, построенную много лет назад древним народом, и по ней медленным и ровным шагом направился на юг.
О его путешествии по этим землям мало что можно рассказать. Когда Ральф взобрался на низкий холм, где в ряд стояло семь курганов древнего народа, он увидел пастуха, отдыхавшего среди своих овец. Пастух, услышав стук копыт рядом с собой, тут же вскочил, а увидев сверкающую сталь доспехов, потянулся за коротким копьём, лежавшим рядом. Но, заметив, что Ральф был один, и услышав его приветствие, пастух дружелюбно кивнул ему, хотя ничего и не ответил – одинокая жизнь на холмах сделала его молчаливым.
Ральф проехал ещё две мили и встретил отару овец, что спускалась ему навстречу, погоняемая тремя пастухами. Вскоре Ральф уже не различал дороги – так её заполонили животные. Каждый из пастухов нёс оружие: у одного был боевой топор, у другого длинное копьё, у третьего цеп с железным грузом и кинжал за поясом. Когда овцы прошли мимо Ральфа, пастухи встали у него на пути и приветствовали его. Тот, что был с копьём, спросил юношу, куда он держит путь.
– Я еду к Хайему Придорожному, – ответил Ральф. – Сколько миль до него?
Один из пастухов ответил:
– Менее двадцати, милорд.
Шёл уже второй час пополудни, день был жарким, и так как пастухи показались Ральфу дружелюбными, пусть и довольно грубыми, он спешился, сел у дороги, достал из сумы бутылку хорошего вина и спросил их, не торопятся ли они.
– Нет, господин, – ответил тот, что шёл с боевым топором, а глаза его тем временем скосились на бутылку, – ОН уже давно прошёл и потому не сможет вмешаться в наши дела. И мы не будем иметь с ним дело.
– Прекрасно, – сказал Ральф. – Тогда настало время подкрепиться. У вас есть кубок, чтобы мы могли выпить друг за друга?
– Да, – ответил тот, что был с кинжалом. – Имеется.
Он вынул из сумки бараний рог, оправленный серебром, поднял его и сказал, обращаясь к этому рогу:
– Возрадуйся, старина, ибо ныне в твою утробу вольётся господское вино!
С этими словами он протянул кубок Ральфу. Тот, рассмеявшись, наполнил его, а для себя – маленькую серебряную чашечку, которую носил с собой, и произнёс:
– За вас, пастухи! Много шерсти – мало крика, – и Ральф выпил вино.
– А я, – сказал пастух, держащий рог, – провозглашу такую здравицу: много крика – мало шерсти!
– Что? Что ты имеешь в виду, Тучный Уот? – сказал человек с копьём, забирая при этих словах рог из рук товарища. – Это пожелание не годится для лорда, который пьёт с нами.
Уот ответил:
– Тише, сосед, тише! Похоже, ты соображаешь слишком медленно. Шерсть, которую стригут рыцари, – войны да битвы, раны да смерть. Крики же – рассказы, хвастовство да песни менестрелей ещё прежде свершений. Так какое же пожелание будет для него наилучшим? Раны и смерть или слухи, предшествующие ему самому, что ещё никому не вредило?
Ральф рассмеялся. С пастухами он чувствовал себя счастливым и беспечным. Старик же копьеносец произнёс:
– Милорд, из-за того, что сказал Уот, из-за его шутки не подумайте, что мы, пастухи Холмов, ничего не умеем, кроме как пить эль и шататься по пирушкам. И не подумайте, что мы храбры только во хмелю. Возможно, Вы скоро увидите нас с другой стороны и, возможно, в тот день именно Вы будете нашим предводителем. Ну а теперь, добрый лорд, я пью за Вашу отвагу! И за Вашу удачу! Мы благодарим Вас за вино и ещё больше за благословенную дружбу.
Так Ральф наполнял и наполнял бараний рог, пока прекрасное вино, подаренное дамой Катериной, не подошло к концу. Тогда он сказал:
– Ну, друзья мои, мне нужно ехать дальше. Но прежде чем расстаться с вами, я задам один вопрос. Ответьте мне, что вы имели в виду, когда говорили, что ОН уже прошёл? Кто ОН?
При этих словах веселье сошло с лиц пастухов, они взглянули друг на друга, и, наконец, старый копейщик ответил:
– Достойный лорд, у нас нет желания говорить об этом. Мы бедны и не имеем над собой ни хозяина, который стриг бы нас, как овец, ни лорда, что помогал бы нам. Мы народ неученый да безграмотный, живём в диком краю и редко переступаем порог церкви. Но Вы выпили с нами вина, а Вы похожи на человека благородного, и веселились с нами, потому скажу: мы видели чужака. Он ехал на юг по Зелёной дороге, и одежда его была столь же зелёной, как эта дорога, а на груди было вышито безлиственное древо. Мы были так близко к нему, что слышали его нетерпеливый окрик так же отчётливо, как Вы сейчас слышите крик чибиса: «ОСТРИЁ И ЛЕЗВИЕ! ОСТРИЁ И ЛЕЗВИЕ! КРАСНАЯ ВОДА СРЕДИ ХОЛМОВ!» За всю жизнь, сколько я себя помню, его видели трижды, и каждый раз после такой встречи наступало тяжёлое время и умирали люди. Кроме того, сейчас канун дня святого Иоанна, а потому этот знак кажется нам ещё более зловещим. Как Вы считаете?
Ральф какое-то время молчал, вспоминая высокого человека, встреченного им у церковных ворот. Вся эта история представлялась ему весьма странной. Наконец, он произнёс:
– Я не могу вам сказать, что всё это означает, и не могу вам помочь. Сейчас я мал, хотя, возможно, однажды стану великим. Впрочем, вот что я могу для вас сделать. Завтра я от вашего имени закажу мессу в церкви Пречистой Девы Марии, а потом, если стану великим, как хочу, и буду повелевать этими землями, то сделаю всё, что добрый лорд сделал бы для пастухов Холмов, чтобы они могли жить в достатке и умереть спокойно! Да поможет мне Богородица!
Старик ответил:
– Вы верно поступили. Вы поклялись, и это хорошая клятва, и если Вы исполните её, Вас отблагодарят не словами, но делами. Возможно, Вы вернётесь в наши края, и если с Вами случится беда и потребуется помощь пастушьего народа, то зажгите по большому костру у каждого угла верхней стены Медвежьего замка и вспомните клич: «БЕЙ ТОПОРОМ, О МЕДВЕДЬ-ОТЕЦ!» И тогда Вы увидите, какую удачу принёс Вам сегодняшний день. А теперь прощайте, Бог в помощь!
