Сати закатила глаза и вышла из отдела.
Дожидаясь сисадмина возле его облупившейся старой «японки», Сати успела сбегать в ближайший киоск и купить бутерброд с колбасой. Когда к машине подошел Никита, с бутерброда уже была снята целлофановая обертка, колбаса придирчиво осмотрена, обнюхана, признана несъедобной и отправлена в ближайшую мусорную урну.
– Да, это тебе не свежая вкусная колбаса предпринимателя Сидорова! – сердито сообщила Сати приятелю. – Это уже не вторая свежесть и даже не третья! Такие бутерброды есть может только тот, кому уж совсем терять нечего.
– Колбаса-шмалбоса… Хочешь, в «Тропики» заедем, пельменей возьмем? – предложил сисадмин, со всеми предосторожностями открывая дверцы дряхлого авто.
– Разве что на обратном пути, когда с репортажа поедем. – Сати плюхнулась на сиденье, машина страдальчески крякнула. – Ты там быстрее фотографируй – и назад. С господином великим магом по городу гулять надо, – недовольно бурчала она, пытаясь открыть окно: стекло, скрежеща, опускалось рывками. – Вот увидишь, ничего хорошего из этого не выйдет. Поехали… Терпеть не могу рынки, вечно там толпы народу.
– А ты чего хотела? – степенно отозвался Никита, выруливая на шоссе. – Не в Париже, чай! Ладно, быстренько управимся. Сфотографируем, купим светильник в ванную и – за дело! Волшебные пять сольдо искать!
– Какой светильник?
– Жена наказала, – сообщил он. – Чтоб ей специально не ездить, а раз уж я на рынке буду…
– Еще и светильник, – вздохнула Сати. – Ладно, Никита. Купим. Давай, крути баранку…
Сисадмин попробовал прибавить газу и обогнать соседнюю машину, но «японка» так угрожающе задребезжала и затряслась, что Сати перепугалась.
– Сбавь скорость! Развалится твоя таратайка прямо посреди дороги!
Никита недовольно покосился в ее сторону – он не любил, когда о его машине отзывались так пренебрежительно.
– Пешком сейчас пойдешь, ясно? Таратайка… Скажи лучше, кто это тебя утром в контору на джипе привез?
– Твое какое дело? – сердито осведомилась Сати. – Ну знакомый… и что?
– Знакомый? – понимающе переспросил сисадмин.
– Ну да. Приходил вчера к нам в контору. Мы его еще за бандита приняли…
– A-a… – неопределенно протянул Никита.
– Чего «а-а»? Нормальный мужик… между прочим, художник по образованию. Худграф наш заканчивал.
– И где ты только таких находишь? – пробурчал сисадмин. – То искусствовед, то художник. – Он неожиданно вильнул на левую полосу, не обращая никакого внимания на то, что обгонявший его микроавтобус от ужаса истерически засигналил и заморгал фарами. – И как успехи?
– Да кто их находит, – недовольным тоном сказала Сати. – Сами находятся. И при чем тут успехи? Так, поговорили просто… – Она нашарила в рюкзаке ириску и принялась сцарапывать прилипший фантик. – Да без толку это все. Он – мужик женатый…
Никита понимающе хмыкнул и повеселел.
– Разведка донесла?
– Какая еще разведка… Сам сказал. Предупредил как честный человек. А с кольценосцами я, знаешь, романы принципиально не завожу.
– А чего так?
– Да так. Себе дороже…
Она засунула конфету в рот.
– Вот ведь, блин, как не везет! Как познакомишься с приличным человеком, так обязательно неприятность какая-нибудь. Он или искусствоведом окажется, а если не искусствовед, то уже занят кем-то. И опять часы бьют полночь, и в очередной раз бежишь по лестнице, сломя голову и теряя хрустальные кроссовки! И даже сваха тут бессильна!
Никита захохотал.
– Смейся, смейся, – осуждающе сказала Сати и уставилась в окно. В кармане у нее запиликал телефон.
Сати нажала кнопку, глянула на номер и покосилась на сисадмина. Тот немедленно сделал вид, что всецело занят вождением.
– Привет, Костя… На репортаж еду с Никитой. Если бы… а то на вещевой рынок… Конечно, негламурно, а что делать? А ты не смейся, не смейся… Нелегкая судьба журналиста-междугородника, ага… Да это у нас Дед так шутит, ну редактор наш. Ну неважно… Расскажи лучше, как сыграл вчера? Что? Поздравляю, молодец. Куда? В «Гретхен»? Ну может, и сходим, подумаю. Подумаю, говорю… Что? Номера узнал? Уже в базу данных залез? Да я знаю, что в библиотеке тебе доверяют, рада за тебя… давай, говори адреса, пароли, явки, я запишу…
Она зажала трубку плечом, вытащила из рюкзака блокнот и ручку:
– Диктуй слова… записываю. – Она принялась черкать в блокноте. – Ага… ага… спасибо. Ладно. Ладно, сказала! Потом расскажу для чего, непременно. Нет, сейчас не могу, у меня деньги на трубке кончаются. Пока!
Она отключила телефон и убрала в карман пиджака.
– Чего бы это они кончались, когда мы только вчера вместе с тобой мобильники оплачивать ходили? – обличающим тоном заметил сисадмин. – Ты бы, знаешь, определилась наконец: или художник на джипе, или «экс», или…
– Не лез бы ты, Никита, куда тебя не просят. Оставил бы в покое мою и без того смехотворную личную жизнь, – посоветовала Сати и принялась искать вторую ириску, не нашла и расстроилась. – Он по делу звонил. Вот, погляди, данные я записала на тех, кто книгу в библиотеке брал за этот год. Одна мужская фамилия и две – женские. Загоруйко Наталья и Елец Зоя. Может быть, одна из них колдунья?
Сисадмин пожал плечами, не отрывая взгляда от дороги:
– Скажешь тоже… Ты лучше на рынке сейчас во все глаза смотри. Одну монету мы нашли, считай, еще две нужно.
Сати спрятала блокнот в сумку.
– А пусть бы господин великий маг сам… – проворчала она. – Он когда к конторе подойдет?
Никита снова пожал плечами.
– Как договаривались… Он же сказал вчера, что все время где-то рядом будет.
Она попыталась было вертеть ручку, чтоб опустить пониже стекло в машине, но оно опустилось лишь наполовину и застряло намертво.
– Вот уж кого мне рядом не хватало, так это… Ох не нравится мне это! Ох не нравится…
– Чего не нравится? – Никита не глядя пошарил в бардачке, отыскал конфету и протянул Сати. – Что Тильвус рядом будет?
– То, что мы в «Золушку» зачастили! Хорошо, что не мы туда сегодня пойдем, а дедуля. Пускай сам идет и с теткой-приемщицей толкует, правда? А мы только моральную поддержку… так ведь? В конце концов, наше дело – обнаружить цацки, а дальше уж… – Она развернула яркий фантик.
– Ничего себе дедуля, ага… Он вчера голыми руками защелки сорвал с окна в химчистке. А они, между прочим, приварены были.
Сати вздохнула.
– Хоть какая-то польза от него… Жаль, что слезоточивый газ его не взял… а мне его так хвалили. «Финский, говорили, лицензионный!»
Никита развеселился.
– Это да… Но ты и без газа вчера веселую жизнь ему устроила!
– А пусть молчит, когда я говорю! Подумаешь, великий маг… Раздражает меня, когда он начинает вещать этаким мерзко покровительственным тоном! Шовинист средневековый…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
