не завтра. Такие дела быстро не делаются. Надо найти нужных людей, перетереть, то да се… В общем, возьмёт время.
Он был прав, разумеется, но неизвестность тревожит. И, если Габи было не о чем беспокоиться, — она от любой атаки отбилась бы на раз, — для Вероники это приключение без последствий не обошлось. Ведьма или нет, — а здесь магесс чаще всего называли именно ведьмами, — Вероника оставалась молодой, неискушенной в жизни девушкой, лишь недавно присоединившейся к своему весьма непростому дядюшке, и вследствие этого оказавшейся едва ли не на передовой. То есть, там, где пули не понарошку свистят. Однако раньше, это было для неё чисто умозрительное знание. Сегодня же она на практике познакомилась с изнанкой жизни «богатых и знаменитых», и это её напугало по-настоящему. Так что её «неожиданное» появление в своей спальне Габи не удивило. Боевой стресс, как она знала из литературы, довольно часто пробивает на секс.
Итак, было три часа ночи. Вокруг особняка по-прежнему сновали люди, множество людей. Там было оживленно, шумно и светло из-за включенных парковых фонарей. Впрочем, в доме тоже было светло: свет включили едва ли не во всех комнатах, но девушек это не касалось. Их опросили по-быстрому следователь прокуратуры и какая-то дамочка из организации без названия, перед которой, однако, тянулись и прокурорские, и полицейские, и отпустили с богом, поскольку по легенде они ничего не знали, никого не видели и ни о чем не слышали. Гребаных ассасинов засекла служба безопасности холдинга, но, к сожалению, вспугнула. Вот и все, что «знали» девушки. Это не противоречило их статусу богатых дурёх, возвращавшихся домой из загула, и вскоре обе две ушли спать.
Габи приняла душ, подумала мгновение над тем, одевать ли пижаму, и решила не надевать, поскольку ожидала гостью. Из тех же соображений она не стала запирать на замок дверь. Легла под одеяло, закурила и приготовилась ждать, однако ждать долго не пришлось. Кто-то тихий, но отнюдь не эфемерный, приблизился к двери со стороны коридора, осторожно попробовал повернуть бронзовую ручку и, преуспев, отворил дверь. Окна в спальне были плотно зашторены, но в комнате было достаточно светло, потому что, во-первых, был разожжен камин, и пламя, чуть потрескивая, танцевало на красновато-оранжевых ольховых поленьях, а, во-вторых, Габи оставила включенным прикроватное бра. Поэтому Веронику она видела хорошо, рассмотрев все детали и даже мысленно хмыкнув на этот счет. Девушка была в короткой и наверняка прозрачной ночнушке и в ещё более коротком, — максимум до середины бедер, — но чуть более плотном шелковом халатике. В руке она держала бутылку коньяка. И Габи даже удивилась её выбору.
«Отчего не шампанское? — подумала она мимолетно, рассматривая ночную гостью. — Будем напиваться?»
— Не спишь? — спросила Вероника шепотом.
— Не сплю, — подтвердила Габи. — Тебя жду.
— Серьёзно?
— Нет в шутку! — хмыкнула Габи и добавила:
— Дверь закрой, пожалуйста. Мы больше никого не ждем.
Она уже поняла, что Вероника Акиньшина «не из этих», но, нанервничавшись из-за покушения, наверняка захочет попробовать, тем более, что разговор на эту тему имел место быть как раз перед обедом в «Черном приливе». И сама Габи тоже не возражала сбросить пар, — но кувыркаться со случайным любовником не хотела, — женщина в этом случае была предпочтительнее. Так что одно к одному. И вечер скоротать, и дружбу укрепить, и себя любимую побаловать.
— Выпьешь? — спросила между тем Вероника. Закрыв дверь, она пошла к кровати каким-то сложным зигзагом. Похоже, все ещё не зная толком, куда идти, что говорить и что делать.
«И хочется, и колется, и мама не велит, — усмехнулась мысленно Габи. — А кстати, что у неё с мамой и папой? Дядя точно есть, младшая сестра, вроде бы, тоже. И это все?»
— Выпью, — улыбнулась она Веронике. — Да, не робей, Вера! Иди ко мне под одеяло.
— Вот так сразу?
— Отчего же сразу, — ещё шире улыбнулась Габи. — Можешь сначала раздеться. Я бы посмотрела, тем более, что есть на что, но, если ты стесняешься…
— Не стесняюсь! — Вероника подошла к кровати, поставила бутылку на прикроватную тумбу и, гордо вздернув подбородок, начала раздеваться.
Ну, ей, собственно, предстояло снять с себя всего две вещи: схваченный пояском запашной халатик и ночнушку. Но, надо сказать, это оказалось весьма возбуждающим действом, поскольку племянница Максима Суворина раздеваться, оказывается, умела на ять. И делала это не менее артистично, чем стриптизерши в ночных клубах Лиона. Без музыки, правда, но зрелище все равно оказалось более, чем впечатляющим, тем более, что у Вероники действительно было на что посмотреть. У девушки была отличная фигура, длинные ноги и плоский животик, и, как вишенка на торте, впечатляющая грудь при общей субтильности организма.
«Полноценный «Си»[117], - отметила Габи. — И зад аккуратный, и вообще…»
— Ты красивая, — сказала она вслух. — Хотела бы я иметь такую грудь.
— Завидовать вредно! — парировала гостья. — И кстати я тоже не против взглянуть.
— Было бы на что смотреть! — откинула Габи край одеяла.
Грудь у неё была маленькая, во всяком случае, при её росте размер «Би» смотрелся не лучше иного «Эй».
— Дура! — ответила ей Вероника. — Сама не знаешь, что несешь!
— Комплимент засчитан! — улыбнулась Габи, которая на самом деле себя некрасивой уже не считала. Теперь она смотрела на себя совсем другими глазами и понимала, в принципе, что увидел в ней тогда, — при первой встрече, — Трис. И что в ней привлекало взгляд Эвы Сабинии и некоторых других девушек, она знала тоже. Впрочем, мужчинам, — тому же Гийому, — она нравилась ничуть не меньше. Во всяком случае, заводился он по всем признакам по-настоящему. Ну, а наготы она не стеснялась в принципе. Золотой человек отучил её от излишней скромности раз и навсегда.
— Если насмотрелась, — хмыкнула Габи, дав Веронике время освоиться, — давай, детка, залезай под одеяло. И тащи сюда свою бутылку!
— Ой! — сказала вдруг ночная гостья. — Я её откупорить забыла.
— Не беда! — Габи напряглась, подхватывая бутылку гравитационной петлей, притянула к себе, выдрала пробку, создав область вакуума над ней, и тут же приложилась к горлышку.
Коньяк оказался очень хорошим. Букет, аромат — все, как надо, и Габи, собиравшаяся сделать всего один скромный глоток, сделала вместо этого три.
— Великолепный напиток! — передала она бутылку Веронике, успевшей между делом лечь рядом и подтянуть одеяло, накрывая себя и Габи. Все-таки, как ни тепло было в комнате, психологически трудно было отрешиться от того, что за плотно зашторенным окном — зима.
3. Трис
Сказать по правде, он порядком волновался. Вся эта история с разделенными джа, их особой магией и происхождением самой девушки казалась ему слишком вычурной,
