— Понятно, — признал очевидное Filareta, прищурившись, рассматривая на главной схеме новые сигнатуры и тянущиеся от них вектора.
Одиннадцатый Флот ускорялся в сторону Сфинкса в течение почти двенадцати минут, и его оперативные группы прошли примерно 1,8 миллиона километров — половину пути к гипергранице. На данный момент они были набрали скорость 3 683 километров в секунду и были на расстоянии 17,1 миллионах километров от планеты. Но разведплатформы Дэниэлса, с их намного более высоким ускорением и успевшие набрать скорость в 36 603 километров в секунду, уже находились всего приблизительно в 5,3 миллионов километров от ближайшего формирования манти. Это означало, что они были в 9,8 миллионах километров впереди боевых подразделений Одиннадцатого Флота, что обуславливало задержку передачи телеметрических данных почти в тридцать три секунды — именно столько времени оставалось до подтверждения данных, полученных с гравитационных сенсоров, по каналам на скорости света.
— И ещё, сэр, — раздался тихий голос Берроуза, — Танго-Два точно между нами и планетой.
— Как я уже говорил — мы и не собирались скрываться, — столь же тихо ответил Filareta. — И насколько изощрённый ум потребовался, чтобы понять, что это был наиболее вероятный вектор подхода атакующих сил? — Он пожал плечами. — Но, похоже, они всё-таки лопухнулись. Посмотри, насколько далеко Танго-Один. — Он кивком указал на большую группу темно-красных значков, начавших ускоряться к надвигающейся на систему кувалде его флота. — Меня не волнует, есть ли у них чёртовы ракеты с дальностью действительного огня в сорок или даже пятьдесят миллионов километров — но, клянусь Богом, невозможно поразить ракетой цель отстоящую от тебя почти на триста миллионов километров! — Он покачал головой. — Нет, они позволили поймать себя вне дистанции взаимной поддержки. Танго-Два осталось один на один с нами, и кто бы ни командовал этой группой, он должно быть сейчас писает себе в штаны.
— Вы считаете, что это — не Харрингтон? — с лёгкой улыбкой уточнил Берроуз, зацепившись за местоимение в последней фразе Filareta.
— Если Харрингтон вообще в космосе, а не сидит на каком-нибудь комке грязи — она с Танго-Один, — категорически заявил Filareta. — Она наверняка захотела оставить наиболее сильную из своих оперативных групп под своим личным управлением.
— Да, сэр. Это имеет смысл. — Согласился Берроуз, и, усмехнувшись, добавил, — С другой стороны, похоже на то, что их потери в предыдущих инцидентах были выше, чем это оценила Разведка.
— Возможно.
Хотя тон Filareta был уклончив, но Берроуз мог быть прав. Перед последним нападением на звездную систему манти УРФ (Управление Разведки Флота) оценивала боевую стену Королевского Флота в лучшем случае приблизительно в двести супердредноутов, вдвое больше, чем они сейчас обнаружили. Конечно, УРФ могло и ошибаться, и он не собирался притворяться, что не рад тому, что силы манти оказались намного слабее тех, с какими, по аналитическим данным, он предположительно должен был столкнуться. Но разделение их сил… — озадачило его, — а ему не нравились вещи, которые озадачивали его в такие моменты как этот.
«Я говорил, что не нужно быть ясновидящим, чтобы предсказать наш вектор подхода, но если там командует Харрингтон — а учитывая, как все здесь поклоняются даже палубе, на которую она ступила, это должна быть именно она — я не ожидал от неё разделения сил таким образом. Но, я полагаю, любой может ошибиться. Может быть она и хотела бы держать все силы в едином строю, но напоролась на противодействие гражданских властей. Это — их столичная звездная система, и я с содроганием представляю как Колокольцев и остальные «мандарины» висели бы на плечах каждого несчастного сукина сына, ответственного за защиту Солнечной Системы!»
Не в первый раз он сетовал на то, что у него нет полной информации о командирах противника. Берроуз и коммодор Улисс Соболевский — начальник разведки его штаба — прилагали все усилия, так что Филарета был хорошо осведомлён о своём расстраивающем невежестве.
А учитывая временные ограничения операции, совершенно не было времени для отправки курьера на Старую Землю для обновления баз данных. Конечно, любой грамотный стратег должен был предусмотреть обязательность наличия последней информации о высокопоставленных офицерах противника наряду с собственно приказами на проведение операции, но, предположил Филарета, не слишком ли много я хочу. Или, по меньшей мере — жду.
Не имея какой-либо свежей информации, Соболовский, чьё относительно низкое звание для штаба Солларианского флота такого размера как Одиннадцатый, было, к сожалению, чрезвычайно точным отражением вторичности — или даже третичности — важности функций разведки в ФСЛ, буквально частым гребнем прошёлся по своим файлам. Он нашёл каждую крупицу информации, которую Одиннадцатый Флот имел на Харрингтон и… всё равно, её оказалось до обидного мало. Хуже того, большая часть найденного была всего лишь обычными вырезками из новостных сообщений, причём написанных полными профанами в тактике операций флота. В основном это были различные сборники слухов о «Саламандре» — чтобы тиснуть на свободное место в случае отсутствия других новостей — с практически полностью отсутствующими данными по тактике и оперативных решениях, но с большим количеством гипербол. Черт возьми, основываясь на этих источниках, эта женщина должна была быть пяти метров ростом, а зубочистками ей служили лёгкие крейсера!
Он мысленно тихонечко фыркнул, но затем встряхнулся. Да, несомненно, было много преувеличений — и очень мало достоверных фактов — в сводках новостей, но одно было совершенно ясно — у нее действительно была потрясающая биография. Ещё совсем недавно Филарета, как и остальные его коллеги, просто не придал бы этому значение. В конце концов, какая разница насколько хорош какой-то варвар, если вся его заслуга заключается в победе над другим варваром? Но, как бы то ни было, это было ещё до Битвы за Шпиндель. Начиная с того момента ему пришлось существенно пересмотреть свои оценки мантикорских офицеров.
Скорее всего, технологический уровень Республики Хевен должен, по крайней мере, соответствовать мантикорскому — в противном случае война была бы закончена давным-давно. Это было неприятным выводом, особенно учитывая, что Филарета помнил то время, когда технически отсталый Флот Народной Республики отчаянно нуждался в любых клочках технологий Солнечной Лиги, до которых мог дотянуться. Но критически важным в настоящий момент было то, что, если Харрингтон — явно лучшая у манти — имеющая непрерывную череду побед над любым противником, с которым ей приходилось сталкиваться, будет столь же эффективна как Золотой Пик у Шпинделя, она, очевидно, не та, которую легко взять. Таким образом…
— Изменение обстановки! — внезапно воскликнул Дэниэлс.
Филарета обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть как на тактической схеме возникли ещё несколько сотен дополнительных сигнатур импеллеров. Они были намного меньше и слабее чем в группах Танго — слишком маленькие и слабые, чтобы принадлежать межзвёздным кораблям. Но они были также на, по меньшей мере, два миллиона километров ближе к Одиннадцатому Флоту и…
— ЛАКи, сэр, — горько пояснил Дэниэлс мгновение спустя. — Невероятно-совершенная стелс-технология. Мы даже не догадывались об их присутствии, пока они не подняли свои клинья, и эти ублюдки только что уничтожили абсолютно все из развёрнутых мной платформ.
— Ясно.
Филарета понимал горечь Дэниэлса, но, когда он сам проанализировал выведенные во вспомогательном окне данные об этих импеллерах, он был больше обеспокоен выбором момента их активизации. Дэниэлс был прав. Они не могли быть ничем иным кроме лёгких атакующих кораблей, но их сигнатуры были более мощными, чем импеллерный клин любого ЛАКа виденного до этого Филарето. И они сбили продвигающийся фронт разведмодулей Дэниэлса за пять миллионов километров до Танго-Два. И сделали это энергетическим оружием на дистанции слишком большой для столь легких единиц. Да, конечно, разведмодули были хрупки. Для своего выживания они гораздо больше полагались на свою малозаметность, нежели на хитроумное маневрирование, к тому же, как Дэниэлс и сказал, у них не было подсказки, что манти ждали их. Если предположить, что противник обнаружил их ещё во время запуска, то у него было полно времени, чтобы отследить их траектории и выполнить прицеливание, в то время как те — тихие и счастливые толстячки — неуклюже крались вперёд. И если ЛАКи были в состоянии произвести выстрел между плоскостями импеллерного клина разведплатформы…
Он недовольно поморщился от мысли о том, как именно это характеризует сенсоры манти и их способность отслеживать неуловимые цели, но ЛАКи есть ЛАКи. Независимо от того, насколько совершенны их системы прицеливания, они не могли нести достаточно огневой мощи, чтобы серьезно угрожать боевой стене! И, к тому же, манти, прежде чем их сбить, подпустили платформы достаточно близко, чтобы те смогли идентифицировать все СД в Танго-Два. Что означало, что теперь он точно знал, что поблизости больше не было кораблей стены. Ни один адмирал современности, за исключением Сандры Крэндал или Йозефа Бинга, не оставил бы свои суда с холодными импеллерами, зная что есть шанс что вот-вот полетят ракеты. И независимо от того насколько хороши стелс-технологии манти, на столь ничтожной дистанции импеллеры СД будут сиять словно маленькие солнца.
