— Благодарю вас, — произнесла я. Вежливость обязывала.
— Не стоит, — уделяя все свое внимание королевскому посланию, ответил герцог, — помощь вам — всего лишь нудная обязанность, навязанная мне родовым браком.
В этот миг я испытала невероятное желание поднять чемодан и запустить им в занятую делами светлость… Однако воспоминание о произошедшем ночью мгновенно охладило мой пыл. Пришлось опуститься на колени и приступить к выбору наряда.
Во время обсуждения моего замужества господин Ирек заявлял, что лорд оттон Грэйд является сторонником Андейлского свода, сборника правил и наставлений, требующих от аристократов сдержанности, умеренности во всем, твердости духа, строгости к себе и воздержания в телесных удовольствиях. Помнится, тогда я решила строго придерживаться вышеуказанного свода, дабы не прослыть у супруга распущенной и легкомысленной девой, даже для первого знакомства оделась скромно и сдержанно. Сейчас же я отчетливо понимала, как глупы и наивны были мои представления о герцоге. Впрочем, на миг я прониклась любопытством и решила поинтересоваться:
— Лорд оттон Грэйд, мне говорили, что вы являетесь сторонником Андейлского свода.
— Даже не в курсе, о чем вы, — ответил его светлость.
Мои пальцы пробежались по сложенным платьям, остановились на наряде цвета первых весенних фиалок, его я и выбрала.
— Андейлский свод — это сборник правил и… — начала объяснять герцогу.
— Ари, — в глухом голосе послышалось раздражение, — возможно, я, сугубо по вашему мнению, плохо воспитан, но вот образован куда лучше вас, моя дорогая, — отрезал лорд оттон Грэйд.
Тяжело вздохнув, выбрала в тон к платью светло-голубые панталоны, белоснежные перчатки выше локтя, белоснежные чулки, матерчатые светло-фиолетовые туфельки, две ленты для волос. Неуемное любопытство вынудило задать еще один вопрос:
— А какого свода вы придерживаетесь?
Ответа не последовало. Я, перекинув через руку выбранный наряд, закрыла чемодан, соотнесла его размер с размером шкафа, поняла, что мне его не вернуть назад, и поднялась, намереваясь переодеться. Вскользь бросила взгляд на герцога.
И вздрогнула всем телом!
Лорд оттон Грэйд пристально взирал на меня злыми немигающими глазами! Оценивающе так смотрел.
Ленты, чулки, панталоны соскользнули на пол!
И герцог словно очнулся. Тряхнул головой, будто прогоняя нелепые мысли, вернулся к письму, пробормотав:
— Невозможно.
Удивительно ли, что данное замечание я решила не комментировать?! Подняв упавшую одежду, я аккуратно разместила платье, ленты для волос и панталоны на кровати и ушла переодеваться в умывальню. Все время, пока я снимала утреннее платье, оправляла короткую, не доходящую и до середины бедра нижнюю рубашку, мои мысли были заняты новой загадкой — сводом правил и наставлений, которыми руководствуется лорд оттон Грэйд. Суть в том, что именно Андейлский является приоритетным у военных, а что касается магов… О магах мне было неизвестно.
Вероятно, именно размышления на данную тему привели к тому, что я несколько не продумала вариант переодевания в умывальне и, затягивая ленты на чулках, пришла к безрадостному выводу — показаться в короткой нижней рубашке и подобии одежды перед лордом Грэйдом попросту невозможно.
Первой моей мыслью было вновь надеть утреннее платье, но в отсутствие достаточного количества места я положила его на раковину умывальника, и платье промокло. Полотенца здесь имелись в количестве двух, однако это были лишь небольшие отрезки ткани, пригодные для протирания лица и рук. Мое положение становилось крайне щекотливым.
Постояв некоторое время в нерешительности, я приоткрыла дверь и взглянула в сторону его светлости. Лорд оттон Грэйд, словно почувствовав мой взгляд, поднял голову, внимательно посмотрел на мое полускрытое дверью лицо.
— Что-то случилось? — с тревогой вопросил герцог.
Я не нашлась, что ответить. И напрасно!
— У вас случились женские трудности? — последовал вопрос.
Дверь была мной закрыта прежде, чем я осознала содеянное! Щеки пылали! Возмущение кипело! Да как он мог! Да как он посмел даже спросить о подобном?! Да как…
Раздался стук в двери, после злой голос его светлости:
— Я без усилий выломаю эту дверь сию же секунду, Ариэлла!
У меня не было слов!
А времени для возможности прийти в себя мне не предоставили!
В следующее мгновение раздался треск, и преграда между мной и лордом Грэйдом перестала существовать.
Добрый десяток секунд я переводила потрясенный взгляд с двери, которую герцог все так же продолжал держать за ручку, на собственно последнего представителя военной династии Грэйд. Сам же герцог молча осматривал меня с ног до головы и обратно, чтобы в итоге хрипло спросить:
— В чем дело, Ари?! Крови у вас я не наблюдаю.
Если до этого у меня пылали исключительно щеки, то теперь…
— Лорд оттон Грэйд, что вы себе позволяете? — воскликнула я.
Отшвырнув дверь, герцог еще более хрипло ответил:
— Все. Всегда и в любых условиях. Вас что-то смущает, леди оттон Грэйд?
— Ваши вопросы на запрещенную тему! — выпалила я.
Несколько нахмурившись, его светлость переспросил:
— На какую?
Я не ответила, негодующе глядя на него. Неожиданно взгляд лорда отразил понимание сути моих претензий, после чего мне даже величественно кивнули, но не преминули поинтересоваться:
— Прошу прощения, леди оттон Грэйд, а по какой причине эта тема для меня, вашего супруга, является запретной?
Я уже не краснела — я пылала вся, всем телом, и уж точно не намеревалась обсуждать данную тему с его светлостью.
— Мм-м, вы полагаете, — не удовлетворившись моим молчанием, продолжил герцог, — мужчина не знает о женских днях?
— Недомоганиях, — прошипела я. — И да, я полагаю, что супруг, в особенности если он лорд, не должен знать о причинах недомоганий своей леди-супруги!
Неожиданно широкая ухмылка промелькнула на лице герцога, и мне нахально заявили:
— Мы знаем.
До крайности возмущенная, я не выдержала:
— Это верх невоспитанности!
— Поверьте, в курсе даже самые воспитанные и благочестивые, включая священников и монахов, — уже откровенно потешаясь надо мной, сообщил герцог.
Осознав, что его светлость нетривиальным образом измывается, я решила ответить молчанием на возмутительное заявление. Лорд оттон Грэйд едва заметно улыбнулся, глядя на мои сжавшиеся руки, и произнес:
— Потрудитесь объяснить, в чем же дело, раз временных недомоганий у вас не наблюдается.
