В действительности я и помыслить не могла о том, чтобы требовать чего-либо от герцога, кроме соблюдения норм приличия в обществе, но, высказав все, пришла к выводу, что требования мои более чем обоснованны.
В следующее мгновение я была уже не столь уверена в своем праве, ибо ярость черного мага вещь не из приятных! По смуглому лицу будто пробежала рябь, делая кожу еще более темной, руки странным образом изменились, плечи будто стали шире, в глазах полыхнули молнии. Однако вместо каких-либо действий лорд оттон Грэйд перешел к отнюдь не обрадовавшим меня словам:
— В таком случае, леди оттон Грэйд, вам придется быть мне не только женой, но и любовницей. И должен заметить, что случившееся ночью являлось невиннейшей из ласк. Более того, вам отныне придется ласкать меня тем же нетривиальным образом.
Мне вдруг стало плохо. Действительно плохо.
— О, я вижу вы готовы взять свои слова обратно, моя дорогая, — в наблюдательности герцогу не откажешь.
Откровенно говоря, я была более чем готова, но произнести это вслух я не решилась. Лорд понял все сам. И продолжил язвительно:
— Поздно, леди оттон Грэйд. Вы этого желали? Как примерный муж, я подчиняюсь желанию супруги и обещаю хранить вам верность… со всеми из этого вытекающими для вас трудностями! Доброго дня, леди оттон Грэйд!
С этими словами его светлость поднялся, отвесил церемонный поклон и удалился, не оборачиваясь.
О Пресвятой, что я наделала! Что же я наделала? Мне не стоило, просто не стоило даже заговаривать об этом, пусть даже лишь словесно посягая на право, которое лорды считали святым и обязательным к исполнению. Хотела уязвить или показать, как мне тяжело? Оттон Грэйд сумел доказать обратное — мне, оказывается, еще было вполне терпимо, а как жить теперь, я и не ведаю!
Внезапно раздался свист. Оглушающий, вспарывающий воздух, жуткий!
И почти сразу на стол передо мной, разбив посуду и опрокинув чайничек, свалился обугленный сверток! Весьма объемный сверток.
Уверенные резкие шаги герцога не заставили меня обернуться, я видеть не могла его светлость!
— Надеюсь, прибывшая почта не испугала вас? — учтивый, несколько холодный тон.
— Нет, что вы, — все так же не оборачиваясь, ответила я.
— Искренне рад.
Лорд подошел к столу, взял нож, несколькими ловкими движениями разрезал просмоленную кожаную оплетку. Обугленная кожа раскрылась, открывая сверток, обернутый тканью. Не заботясь о сохранности полотна, герцог разрезал и его, извлекая на свет… книги. Шесть новеньких книг в кожаном переплете с золотым тиснением.
— Это вам, — неожиданно сообщил лорд оттон Грэйд и, без усилия подняв, вручил мне всю стопку.
— Благодарю, — пробормотала я, подхватывая книги и безмерно радуясь, что оставалась сидеть — стоя я бы подобную тяжесть не удержала.
— А это уже мне, — продолжил герцог, извлекая несколько свитков.
Затем, бегло осмотрев, самый объемный так же передал мне, сопроводив до крайности необычной репликой:
— Ознакомьтесь, примите решение по всем пунктам, напишите ответ. Время — до ужина. На закате я должен ответить его величеству и более не намерен тратить энергию на транспортировку почты. Так что будьте любезны уложиться в указанные временные рамки, драгоценная леди оттон Грэйд.
Ощутив некоторую издевку в его словах, я сорвала печать и вгляделась в титульный лист. Надпись гласила: «Высочайшей милостью управляющий поместьем рода Грэйд, Торий Аннельский».
— Простите, — я несколько неуверенно взглянула на герцога, — то есть вы предлагаете мне…
— Заняться вашими прямыми обязанностями, леди оттон Грэйд. И поверьте — даже родовой брак не отменяет вашей обязанности следить за моим имуществом.
После данной реплики герцог вскрыл один из свитков и принялся торопливо читать, все так же стоя. Мне, несомненно, следовало молча принять свои новые обязанности, однако дух противоречия вынудил вежливо напомнить:
— Нашим, лорд оттон Грэйд.
— Простите? — Он оторвался от послания.
— Родовой брак не отменяет моей обязанности следить за нашим имуществом, — повторила я.
Смех лорда носил несколько саркастический характер, после чего он с нескрываемым презрением произнес:
— Вот она, провинциальная хватка.
Вероятно, именно эта реплика спровоцировала ответную:
— Родовой брак вследствие невозможности развода предполагает совместное владение имуществом, лорд оттон Грэйд, в то время как светский и церковный довольствуются назначенным для жены содержанием.
— А я и не спорю, леди, — насмешливо улыбнулись мне. — Однако и в родовом браке супруг вправе не только контролировать, но также ограничить расходы драгоценной супруги.
Искренне попыталась сдержаться, но в итоге все же ответила:
— Как и супруга вправе контролировать расходы мужа.
Несколько секунд черные глаза его светлости прожигали мое лицо, словно силясь обнаружить источник неожиданной словоохотливости. Затем, неопределенно кивнув, лорд оттон Грэйд вернулся к собственному письму небрежно обронив мне:
— Было бы печальным обнаружить идеализм в собственной супруге.
— Волей Пресвятого все мы должны стремиться к идеалу, — холодно произнесла я, также уделив внимание разворачиваемому посланию.
— У вас отныне иные боги, — ледяным тоном напомнил герцог.
— Храм — иной, — согласилась я, — а бог живет в душе, лорд оттон Грэйд, и даже родовой брак не дает вам права на мою душу.
Вероятно, прозвучало резко. За это я удостоилась еще одного внимательного взгляда, после чего лорд заметил:
— Вы напуганы моим обещанием и злы на себя, Ариэлла. Забавно наблюдать за данной стороной вашего характера. Что касается души — вы отдадите мне ее сами, вместе с мольбой забрать обещание по поводу верности. Книги для вас тяжелы?
Не ожидавшая столь резкого перехода, я неуверенно кивнула.
— Хорошо, отнесу в каюту. Доброго дня, леди оттон Грэйд.
С этими словами герцог забрал стопку книг, собственную почту и покинул меня, оставив наедине с отчетом управляющего.
Некоторое время я разглядывала сломанную восковую печать на свитке, затем осторожно развернула… О Пресвятой, лорд оттон Грэйд не счел необходимым сообщить, что родовое поместье располагается на юге, а управляющий южанин! И, следовательно, отчет был составлен на элетском южном наречии. Языке, который был мне абсолютно незнаком!
Великолепно! Добрых слов в отношении герцога у меня не осталось.
И что я могу сделать в подобной ситуации?! Отправиться к супругу и признаться в собственной некомпетентности?! Представила себе насмешливый взгляд лорда Грэйда, и все мое существо воспротивилось подобному развитию событий. А затем на ум пришло осознание того, что герцог прекрасно осведомлен о моем незнании южных языков, ведь его светлость имел возможность ознакомиться с перечнем моих знаний, описанных в дневнике матушки Иоланты.
