— Что? — переспросил он.
— Попробуйте мысленно назвать какие-нибудь числа. Подумать о них…
— Я… не могу.
— Не спешите, Нат. У вас все получится. Кстати, если при этом вы будете еще и говорить, картина получится более впечатляющей: когда человек думает и говорит одновременно, мозг начинает работать с увеличенной нагрузкой.
Нат немного подождал, пытаясь сосредоточиться, потом мысленно произнес:
«Один, пять, шестнадцать, двадцать три».
Тотчас в верхней части мозга возникли яркие цветные точки, двигавшиеся так стремительно, что на экране они выглядели почти как непрерывные линии.
— Ну как, разве не здорово? — спросила Персис. — А теперь попробуйте подумать о какой-нибудь музыке.
Нат напряг память, но мозг был пуст.
— Я… я не знаю никакой музыки, — проговорил он неуверенно.
— Знаете, — уверенно возразила Персис. — Мы записали, как вы проигрывали в голове адажио Барбера для струнного квартета.
— Вы… записали? Когда?!
— Вы проделывали это много раз, Нат. Мы сумели вычислить ноты, опознать инструменты, а потом программа определила, что это за произведение. Постарайтесь его вспомнить…
Нат честно старался, но у него ничего не вышло.
— Ну ничего, — успокоила его Персис. — Иногда кора, в которой протекают сознательные импульсы, подавляет подкорку. Сейчас вам приходится думать слишком о многом, поэтому глубинные воспоминания никак не могут пробиться на поверхность. Скажите, Нат, как по-вашему, что вы сейчас чувствуете?
— Чувствую? — переспросил Нат. — Ничего.
Ему давно хотелось рассказать кому-нибудь об ужасе пробуждения, об отвращении к чужому пенису, о своем нежелании возвращаться из мира мертвых в мир, где нет Мэри, но Нат не желал делиться своими сокровенными мыслями с этой ледяной девой.
— Вы что-то чувствуете, Нат, — покачала головой Персис. — Система отмечает активность в вашей лимбической системе.
— Тогда почему вы не скажете мне, что я чувствую?
— Потому что я этого не знаю, — ответила Персис, почувствовав его настроение. — Наша техника еще не дошла до чтения мыслей.
Некоторое время все трое молчали, следя за перебегавшими по экрану разноцветными искорками. Потом Персис сказала:
— Единственное, что я могу сказать, так это то, что в настоящий момент вы не поддаетесь воздействию Купола.
— И что, черт побери, это означает? — проскрипел Нат при помощи синтезатора речи. Он был настолько зол, что даже в металлическом голосе прибора отчетливо послышались гневные нотки.
— Некоторые специфические повреждения мозга могут препятствовать электромагнитному стимулированию мозговых функций. Мы называем подобные повреждения резистентными. Учитывая, что в процессе пробуждения и сразу после него мы отмечали несколько случаев легкой ишемии мозговых тканей, ваш мозг, по-видимому, не в состоянии адекватно реагировать на колебания магнитного поля. Через несколько месяцев, когда ткани восстановятся, вы станете более восприимчивы к действию прибора.
— Вы ничего не говорили мне об ишемии! — сказал Нат.
— Говорили, — возразила Персис и взмахнула рукой, словно это не имело существенного значения. — На данный момент ваша главная проблема — амнестическая афазия, но и она тоже не должна вас тревожить. Со временем все придет в норму, я обещаю.
Персис склонилась к экрану, и Нат увидел, как в ее глазах отразилось целое созвездие голубых огоньков. Она занималась своей работой, но Нат никак не мог справиться с растущей неприязнью к этой женщине. Ему очень не по душе, что кто-то сует свой нос в его мысли. Интересно, спросил он себя, может ли она прочесть это на экране своего драгоценного компьютера?
Лос-Анджелес
35— Где письма, черт тебя дери?!
Мысли Фреда заметались, а сам он облился холодным потом. Женский голос в динамиках системы связи — не голос, а нетерпеливый, сварливый, режущий слух визг — мог принадлежать только героине одного из его криминальных репортажей, но кому именно, он никак не мог припомнить.
— Когда ты вернешь мне письма моего брата?! — злобно взвизгнул голос, и Фред страдальчески сморщился. Теперь он сообразил, кто это может быть. Бобби Уильямс, сестра Дуэйна… А ведь он действительно забыл вернуть ей эти идиотские бумажки, хотя и обещал непременно это сделать.
— Послушайте, Бобби, мне очень жаль, что я заставил вас волноваться, но у меня сейчас очень много работы, и я просто… закрутился. Вот что мы сделаем: сейчас я отсканирую их и вечером отправлю вам по почте. Договорились?
— Все равно это свинство с вашей стороны, мистер Арлин, — сказала Бобби все еще сердитым голосом. — Ведь прошло больше полугода! Достаточно времени, чтобы прочитать несколько писем, разве не так? — Предложение закончилось протяжным астматическим вздохом.
— Вы совершенно правы, Бобби. Еще раз извините, но у меня действительно не доходили руки. Ну хотите, я их сам вам привезу? — сгоряча предложил Фред и тотчас пожалел о своих словах. До Сан-Луис-Обиспо около четырех часов езды. С другой стороны, по пути он мог заскочить к матери и осчастливить визитом единственную оставшуюся в живых родственницу, а заодно бесплатно перезарядить аккумуляторы машины…
— Значит, вы еще не передумали писать статью о моем брате? — спросила Бобби, помешав Фреду додумать до конца, какие еще выгоды он мог извлечь из этой поездки. Сарказм, прозвучавший в ее голосе, Фреду совсем не понравился, но он сдержался. Никогда не отвечай на личные выпады — так его учили на курсах журналистики.
— Я как раз работал над ней, когда вы позвонили.
— И сколько времени это может занять? — спросила Бобби уже чуть любезнее.
— Хороший вопрос, Бобби…
Фред совершил несколько героических попыток продать историю Дуэйна Уильямса «Метрополитену», однако ему никак не удавалось толком объяснить, что же в ней такого примечательного. В конце концов редактор на экране остановил его нетерпеливым жестом. «О'кей, Фред, — сказал он, — я слышал достаточно, и мне кажется, что никаких по-настоящему интересных материалов у вас нет. Боюсь, с публикацией ничего не получится. Ваша статья не пойдет».
Как ни странно, отказ не вызвал у Фреда уныния. Напротив, он испытал азартное желание доказать всем, что он на что-то годится. Если «Метрополитен» не интересует его материал, значит, к черту этих снобов! На «Метрополитене» свет клином не сошелся. Найдутся другие, которые купят его статью о пропавшем трупе!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
