лечебном корпусе.
– О-о-о, – протянула шатенка. – Так вам еще и повезло попасть к доктору Кулиджу. Он прекрасный специалист.
– Наверное, – пожала плечами, показывая дамам свою неуверенность в талантах доктора.
– Вы не сомневайтесь, – затрясла головой блондинка. – Он и правда отличный психолог. Разберется и со всеми вашими проблемами, и с настроением, и с бессонницей, если есть.
– Бывали у него? – спросила я.
– Нет, не доводилось.
– Хм…
– Но доктор Кулидж когда-то лечил самого лена Хартингтона, – выпалила шатенка с жаром, аж подаваясь ко мне.
– Лена Хартингтона? – я сделала вид, будто успела забыть это имя.
– Да, это ему принадлежит санаторий. Лен Хартингтон живет на другом берегу озера. Большой человек, богатый, когда-то был у нас мэром. Но уже давно ушел в отставку.
– И что у него случилось, что ему понадобился психолог?
– Ужасная трагедия… – женщины обменялись грустными взглядами. – У лена Хартингтона была жена. Он так ее любил, просто удивительно. Красивая пара такая. Была… Потому что лет десять назад…
– Восемь, – блондинка перебила свою подругу. – У меня в тот год внук родился.
– Точно, восемь. Так вот, восемь лет назад его жена заболела и умерла. Там болезнь какая-то жуткая была, никто помочь не смог. Лен Хартингтон ее даже в Эндерс возил, и сюда лучших врачей звал. Все без толку.
– Это был кошмар, – покачала головой блондинка. – Мы ведь все знали Ванессу. Она выросла на наших глазах, здесь, в Келтоне. Такая светлая, добрая девочка. И такая талантливая. Они с леном Хартингтоном стали замечательной парой. Жаль, что ненадолго.
– А что за болезнь у нее была? – нахмурилась я.
– М-м-м, синдром… синдром Бельфорта, кажется. Да, точно он.
Мне это название ничего не сказало. Видимо, болезнь слишком редкая, чтобы я о ней знала.
– В общем, она умерла. Лен Хартингтон тогда так горевал, ужас просто. Ушел с должности мэра, закрылся в своем особняке, забросил все дела. А потом к нам приехал доктор Кулидж, работу искать. И узнал о несчастном вдовце. Уж не знаю, как он его лечил, только лен поправился. Сейчас совсем нормальным стал. Только так и не женился снова.
– Наверное, он до сих пор любит свою супругу, – вздохнула блондинка. – Каждое воскресенье ровно в полдень приносит розы на ее могилу. Она похоронена на городском кладбище.
– Да, это любовь, – пробормотала я, думая совсем о другом.
Какая интересная последовательность событий получается. У Вейна Хартингтона умирает жена, в Келтон приезжает Кулидж, они знакомятся, и Хартингтон выкупает санаторий, где работает Кулидж. А потом начинаются эксперименты с Гнилью. Только непонятно, как в эту цепочку вписывается Клайв Кэрлис. Явных связей между ними нет. Но Келтон – город маленький, тут все друг с другом могут быть знакомы. Может нэйтор Кэрлис вообще помог им с концентраторами, даже не зная, во что именно ввязывается. Пусть мы виделись всего несколько минут, мужчина совсем не кажется мне злодеем.
Хотя стоп… Я кое-что упустила. Если Кулидж пичкает людей Гнилью, ему эту Гниль явно нужно где-то доставать. То есть, ехать в очаг, наполнять концентраторы, а потом и «опустошать» их, перенося эту гадость в тело человека. Сам Кулидж не может это делать, он же не Чистильщик. Значит, ему помогает кто-то из наших. Все же Кэрлис? Хоть я совсем не представляю этого человека хладнокровно втыкающим концентратор в чужое тело, у него есть для этого все возможности. Он единственный, у кого они здесь есть. Ну или к Кулиджу приезжает кто-то из другого города. Надо бы написать Лаксу, вдруг кто-то в округе грешит слишком частыми командировками в Келтон.
И опять же, цепочка, которая выстроилась у меня в голове, имеет смысл только если мы не упустили никого из ранних жертв. Но об этом пусть думает Тагриан.
Переодевшись, я не пошла сразу в лечебный корпус, а решила поискать комнату с минеральным источником. Спасибо указателям, долго бродить не пришлось, и уже совсем скоро я входила в полуподвал с низким потолком. Здесь было красиво. Небольшие окна галереей шли под потолком, но света вполне хватало, чтобы рассмотреть все вокруг: стены и пол, выложенные разноцветной мозаикой, деревянные скамейки, небольшой шкафчик в углу и питьевой фонтанчик прямо по центру.
Я подошла к фонтанчику и осмотрела его со всех сторон. Никаких следов Гнили тут не было, ни пятен, ни запаха. Только чаша, украшенная лепниной, и три начищенных крана, из каждого бодро текла вода, если повернуть вентиль.
– Лена, может быть вам помочь? – Чужой голос чуть ли не заставил меня подпрыгнуть.
Я обернулась и увидела сухощавого пожилого мужчину, смотревшего на меня с доброжелательной улыбкой.
– Я смотритель источника, – пояснил он. – Вы ведь первый раз у нас? Не видел вас раньше.
– Да, – кивнула и повторила неизвестно в какой уже раз: – Я не местная, просто провожу в Келтоне отпуск.
– Понимаю. Хотите попробовать нашу воду?
– Хочу.
Мужчина достал из шкафчика одноразовый бумажный стакан и подал мне.
– Особого разнообразия, конечно, нет, но вода очень хорошая. Я пью ее постоянно и прекрасно себя чувствую.
Я осторожно взяла стакан, налила туда воды и незаметно принюхалась. Пахло солью и немного сероводородом, но Гнили не чувствовалось, совсем. И на вкус тоже. Очень интересно. Неужели лена Стэнтон приносила мне что-то другое?
– Вкусная вода, – пробормотала я, допив. – А это единственная скважина?
– Да. Водоносный слой идет почти на километровой глубине. Но скважину пробурили только одну. У нас санаторий маленький, нам больше и не надо. Вода поднимается к поверхности недалеко от лечебного корпуса. Одна труба уходит в него, вторая сюда, а третья – в небольшой цех, где воду разливают в бутылки.
– А с собой здесь можно набрать немного?
– Вообще-то нет, но для такой красивой девушки, как вы, я могу сделать исключение. – В глазах мужчины запрыгали смешинки.
Я смущенно потупилась и вытащила из сумки бутылку. Небольшую, на пол-литра, мне столько вполне хватит. Смотритель не возражал.
Набрав воды, я закрутила пробку поплотнее, чтобы ничего не выветрилось, поблагодарила мужчину
