— Она была найдена другой учительницей. Ее позвоночник был поврежден в нескольких местах и она умерла в час тридцать ночи. Первые проверки показали, что эти повреждения были нанесены умышленно. Есть свидетельства того, что некоторое количество плазмы было возбуждено. Спинной мозг, без сомнения, был выкипячен при помощи…
— Ладно, — сказал Дилл. — Спасибо за предупреждение. Вы поступили правильно. — Нажав на кнопку, он оборвал связь и затребовал у монитора связи с полицией «Единства».
Появилось полное, спокойное лицо.
— Возьмите всех людей, — сказал Дилл, — соберите девочек в школе, вновь прибывших тоже. Выберите их просто наугад и приступайте сразу же к работе. Держите всех задержанных до тех пор, пока с ними все не станет ясно. — Затем он на мгновение задумался.
— У вас есть информация об Агнессе Паркер?
— Она поступила час или два назад, — сказал полицейский.
— Проклятие, — выругался Дилл. Слишком много времени прошло. Они могли наделать много вреда. Они?
Враги.
— Есть какие–либо вести об отце Филдсе? — спросил он. — Я полагаю, что, само собой разумеется, вы его не арестовали.
— Увы, сэр, — ответил полицейский.
— Расскажите, что вы нашли на этой женщине, Паркер? — спросил Дилл. — Естественно, начните с ее личного дела. Я предоставлю это на ваше усмотрение. Меня интересует именно дочь Филдса. Упаси Боже, чтобы с ней что–то произошло. Может быть, вы бы проверили прямо сейчас, все ли с ней в порядке. В любом случае, сразу же доложите мне.
Он отключил связь и повернулся.
Пытаются ли они найти пропавшую девочку? — спросил он себя. И где? Это не секрет, ее посадили в мою машину, средь бела дня, напротив игровой площадки.
Они подбираются все ближе и ближе, думал он. Добрались уже до «Вулкана–2» и до этой глупой, психопатичной учительницы, которая так радостно поведала первому официальному лицу, как она заботится о своих учениках. Они могут проникать в наши секретнейшие здания. Они определенно, в точности, знают все, что мы делаем. Если они могут проникнуть в школу, где мы учим детей верить…
Час или два он сидел у себя дома на кухне, куря одну сигарету за другой и все более распаляясь.
Вернувшись к видеомонитору, он вызвал Ларсона. Тот, взъерошенный ото сна, брюзгливо всматривался в экран до тех пор, пока не узнал своего собственного начальника. Тут же он стал деловитым и вежливым.
— Да, сэр, — сказал он.
— Вы мне понадобитесь. Нужна специальная обработка вопросов для «Вулкана–3», — объяснил ему Дилл. — Нам необходимо это проделать с огромной осторожностью. И это будет нелегкая работа. Он хотел продолжить, но Ларсон перебил его.
— Вам будет приятно узнать, что мы вышли на человека, который послал анонимное письмо, обвиняющее директора Барриса, — сказал Ларсон. — Мы поинтересовались этим убитым парнем. Мы исходили из предположения, что имеется в виду Артур Питт и обнаружили, что его жена живет в Северной Африке. Фактически, она ездит в Каир за покупками несколько раз в неделю. Это настолько достоверно, что мы написали письмо местной полиции с указанием задержать ее. Это регион Блачера и нам было бы лучше выполнить все через его людей. Чтобы не было ненужных эмоций. Я хочу получить разрешение от вас, так как мне пришлось взять всю ответственность на себя. Вы поняли сэр? Ей нельзя было этого делать.
— Задержите ее, — произнес еле слышно Дилл.
— Понял сэр, — живо ответил Ларсон. — Мы сообщим вам то, что нам удастся узнать. Интересно выяснить, что заставило ее обвинять Барриса. Обвинение, конечно, было ее. Я предполагаю, что она может успешно работать на кого–нибудь из других директоров, кто…
Дилл прервал связь. Он устало вернулся к своей кровати.
Ближе к концу недели директор Уильям Баррис получил назад бланк со своими вопросами. Каракули, нацарапанные внизу, сообщали: «НЕПРАВИЛЬНО ЗАПОЛНЕНО. ПОЖАЛУЙСТА, ИСПРАВЬТЕ И ПЕРЕПИШИТЕ».
Рассерженный Баррис швырнул бланк на стол и вскочил на ноги. Он щелкнул выключателем видеосвязи.
— Дайте мне Управление «Единства» в Женеве.
— Да, сэр? — отозвался дежурный в Женеве.
— Кто вернул это? — Баррис поднял бланк с вопросами. — Кто писал это? Начальник отдела комплектования информации?
— Нет, сэр, — быстро проверил дежурный. — Генеральный директор Дилл вернул вам бланк, сэр.
— Дилл! — Баррис почувствовал, что переполняется негодованием. — Я хочу немедленно поговорить с Диллом.
— Мистер Дилл на конференции. Его нельзя беспокоить.
Сильным ударом Баррис разнес экран. Какое–то время он стоял, задумавшись. В этом не было сомнения. Дилл хитрил. Я не могу продолжать так дальше. Так я никогда не получу ответа из Женевы. Господи, что он замышляет? Больше года прошло, а «Вулкан–3» никак не реагирует на существование Исцелителей. Или, может, Дилл не обратил внимания? Волна недоверия захлестнула Барриса. Может, Дилл не позволяет компьютеру получать подобную информацию? Может ли быть так, что «Вулкан–3» вообще не знает о Исцелителях?
Это казалось просто невероятным. Что–то непонятное крылось за всем этим: биллионы единиц информации вводились в компьютер только за одну неделю. Это просто невозможно — не получить ни одного упоминания о Движении Исцелителей. Если хоть незначительная информация об этом просочится, компьютер тут же отреагирует. Сопоставьте все факты, машина зарегистрирует несоответствие.
Итак, думал Баррис, если Дилл скрывает существование этого движения от «Вулкана–3», почему он это делает? Что бы он выиграл, умышленно лишая себя и «Единства» оценки ситуации компьютера?
Но Баррис понимал, что положение не менялось уже пятнадцать месяцев. «Вулкан–3» не передавал никакой информации. В общем, либо машина молчала, либо Дилл не пропускал сведений. Какой же огромный изъян в структуре «Единства», с горечью подумал Баррис. Только один человек по своему положению имеет доступ к компьютеру, и этот человек может нас полностью отрезать от него. Он может разъединить мир с «Вулканом–3». Словно некий священник, который стоит между человеком и Богом, размышлял Баррис. Это в корне неправильно, но что мы можем сделать? Что могу поделать я? Я могу распоряжаться лишь в этом регионе, но Дилл по–прежнему мой начальник. Он может устранить меня в любое время. Конечно, это очень сложная процедура — устранить директора против его воли, но несколько раз это уже проделывали. А если я выдвину против него обвинение в…
В чем?
Баррис понимал, что он совершает нечто такое… Но у него не было возможности определить, что именно. Я не только не имею никаких фактов, но даже не могу разобраться в ситуации достаточно четко, чтобы сформулировать обвинение. В конце концов, я действительно заполнил бланк с вопросами неверно, это факт. И если Дилл хочет сказать, что «Вулкан–3» просто ничего не говорил об Исцелителях, никто не сможет его опровергнуть, так как никто еще не получал доступ к компьютеру. Мы вынуждены принять его слова на веру.
Но мы принимали на веру уже достаточно его слов, думал Баррис. Пятнадцать месяцев — это весьма долгий срок. Пришло время действовать. Даже если это будет означать мою вынужденную отставку.
До отставки дело вполне может дойти, причем немедленной.
Работа, решил Баррис, не это ли важнее всего? Ты должен уметь доверять организации, частью которой ты являешься, ты должен верить в свое руководство. Но если ты считаешь, что оно делает что–то не так, ты должен оторваться от своего стула и что–то предпринять. Даже, если ничего не останется, как пойти против него, встретиться лицом к лицу и потребовать объяснений.
Протянув руку, он включил видеофон.
— Соедините меня со взлетной полосой.
Через минуту засветился монитор из пункта управления полетами.
— Да, сэр?
— Это Баррис. Немедленно подготовьте машину первого класса. Я вылетаю сейчас же.
— Куда, сэр?
— В Женеву. — Баррис мрачно сжал зубы. — У меня свидание с Управляющим Диллом… — И тихо добавил. — Понравится ему это или нет.
Пока корабль мчал его с огромной скоростью в Женеву, Баррис тщательно обдумывал свои планы.
Они скажут, думал он, что я использую это как предлог, чтобы поставить Язона Дилла в затруднительное положение, что я не искренен, что на самом деле я использую молчание «Вулкана–3», как выдумку, чтобы заполучить место Дилла. Мой приезд в Женеву только докажет, насколько я честолюбив. И я не смогу опровергнуть эти обвинения. У меня нет возможности доказать, что мои намерения чисты.
В это время постоянные сомнения не беспокоили его. Он знал, что действует на благо организации. Я уже знаю свое мнение, подумал он. По этому вопросу я смогу себе доверять.
Я должен стойко держаться, сказал он себе. Если я буду уверенно утверждать, что пытаюсь перешагнуть через Дилла не ради собственной выгоды…
