— Ты поразительно красива, Флоренс, — повторил я.
— Спасибо, господин, — поблагодарила она.
— Особенно приятно любоваться тобой, когда ты прикована цепями к кольцу.
— Да, господин.
Обычно хозяин сажает рабыню на две цепи, ручную и ножную, когда находится в незнакомой обстановке и не совсем хорошо представляет, чего можно ожидать. В привычном окружении господа ограничиваются одной цепью, а то и просто приказывают рабыне сидеть под кольцом. Девушка сама держится за него и не выпустит до тех пор, пока не получит разрешения от хозяина. Случалось, рабынь насиловали возле таких колец, и они вели себя так же, как если бы были к ним прикованы: приказ господина способен удержать любую из них на месте не хуже, чем сталь или веревки.
— Твой хозяин всегда приковывает тебя в тавернах таким образом? — спросил я.
— Да, господин, — подтвердила Флоренс.
— Наверное, тебя не так-то просто украсть, — улыбнулся я.
— Да, господин, — улыбнулась Флоренс в ответ.
— Твой господин, должно быть, высоко тебя ценит.
— Я всего лишь рабыня, — с улыбкой промолвила она, опустив голову.
— А кто твой хозяин?
— Майлз из Вонда.
— Вообще-то я так и думал.
— Он купил меня на тайных торгах, состоявшихся в лагере работорговца Теналиона.
— И сколько он за тебя дал?
— Сто золотых монет, — ответила Флоренс, расцветая горделивой улыбкой.
— Тщеславная сучка! — рассмеялся я.
— Верно, — улыбнулась она.
— Здорово! — сказал я. — Самому-то мне, когда я продал тебя Теналиону, досталось всего десять серебряных монет.
— Мой господин дал за меня гораздо больше того, что я стою на самом деле.
— Майлз из Вонда наверняка думает иначе.
— Нет, — улыбнулась Флоренс.
— Ты счастлива?
Она подняла сияющие глаза.
— О да, господин! Я счастлива!
— Прекрасно, — сказал я.
— Он раздел меня, выпорол и быстро дал мне понять, что я являюсь его собственностью.
— Я очень рад за тебя.
— Когда я была свободной, мне не приходилось и мечтать о таком мужчине. Я и представить себе не могла, что, когда он сорвет с меня одежду и бросит к своим ногам, я стану умолять его надеть на меня ошейник.
— Будь ты свободной, он не мог бы обойтись с тобой таким образом.
— Это верно, — согласилась Флоренс. — Будь я свободной, он не мог бы относиться ко мне и обращаться со мной, как ему угодно. Не мог бы насиловать меня, как подобает самцу. Но когда меня сделали рабыней и обучили повиновению, я поняла, чего желаю от жизни.
— Я рад, что ты так счастлива, — сказал я.
— Но он строг со мной, — заметила она. — Я должна слушаться его во всем.
— Само собой.
— Единственное, чего я боюсь, так это надоесть ему. Тогда он не задумываясь продаст меня. Я угождаю ему изо всех сил.
— Надо полагать, чтобы избежать порки? — усмехнулся я.
— Я люблю его! — возразила Флоренс. — Люблю Майлза из Вонда.
— Любовью свободной спутницы? — осведомился я.
— Нет, — ответила она, — безнадежной и всепоглощающей любовью рабыни к своему господину.
— Ему повезло.
— Я всецело принадлежу ему, — сказала со смущенной улыбкой дивная, лучащаяся счастьем красавица с каштановыми волосами, и я снова подумал о том, как чудесно может преобразить женщину рабство.
— Как тебя зовут теперь? — спросил я.
— Флоренс, — ответила она.
— Он оставил тебе старое имя уже в качестве клички?
— Разве оно мне не подходит?
— Еще как подходит.
— Да, — рассмеялась Флоренс с восторгом, — оно полностью подошло. Я была рабыней и раньше, когда являлась свободной. Даже тогда я в глубине души чувствовала это. Таким образом, мое прежнее имя полностью отражает мою суть и соответствует нынешнему положению.
— Это нравится тебе, верно? — спросил я.
— Да, господин, — подтвердила она, сияя от счастья. — Это мне очень нравится.
— Ну а как дела у твоего хозяина, у Майлза из Вонда? — спросил я.
Ее глаза затуманились.
— Увы, у него серьезные неприятности. Солдаты Ара во время похода на юг останавливались на постой в его поместьях, и он, раздосадованный этим, как-то раз плохо отозвался об Аре и арских войсках. Это кончилось плохо: они разграбили и сожгли его усадьбу.
— Что он делает в Виктории? — спросил я.
— Остановился по пути на запад, в Турмус, где у него есть друзья. Хозяин хочет договориться о займе на восстановление своих имений.
— Сейчас опасно путешествовать по реке. Пираты осмелели и стали очень активны. Большой ли с ним эскорт? — осведомился я, ибо с точки зрения безопасности это имело едва ли не решающее значение.
— Только я да Крондар, гладиатор.
— Всего двое? — удивился я.
— Да, — ответила Флоренс. — Остальных рабов хозяину пришлось распродать, чтобы набрать денег на дорогу.
— Но тебя он не продал, — заметил я.
— Да, господин не пожелал со мной расстаться, — с улыбкой ответила женщина, звякнув цепями.
— И с Крондаром тоже.
— Хозяин ценит Крондара, к тому же гладиатор может сослужить в пути хорошую службу.
— Верно, — согласился я, поскольку хорошо помнил Крондара. В бытность мою гладиатором мне довелось с ним драться. Крондар был ветераном бойцовых арен Ара. Он дрался как голыми руками, так и с шипастым кастетом или боевыми рукавицами. Лицо и тело этого кряжистого богатыря покрывали шрамы, отметины кровавых схваток.
— Вам не стоит покидать Викторию, пока на запад не отправится караван из нескольких кораблей, — посоветовал я.
— Боюсь, мой господин нетерпелив, — отозвалась Флоренс.
— Ну что ж, — сказал я, поднимаясь. — Рад был повидаться с тобой… рабыня.
— Господин, — окликнула меня Флоренс, когда я уже повернулся, чтобы уйти.
— Ну?
— Спасибо тебе за то, что в свое время ты продал меня в рабство. Именно ты первый открыл во мне женское начало и внушил мне, что мое предназначение в служении мужчинам. Если б не ты, мне, возможно, так и не посчастливилось бы стать рабыней моего возлюбленного хозяина.
Я пожал плечами и улыбнулся.
— Желаю тебе всех благ, рабыня.
— И я желаю тебе всего хорошего, господин.
Выйдя из таверны и оглядевшись, я увидел коренастого, мускулистого мужчину, присевшего у стены таверны возле нескольких тюков и свертков.
Ухмыльнувшись, я направился к нему, но он, заметив это, предостерегающе зарычал и угрожающе поднял руки.
— Крондар! — воскликнул я.
Старый боец сморщил пологий лоб и окинул меня недоумевающим взглядом. На его шее поблескивал массивный металлический ошейник.
