— Ты закончила меня ощупывать? — его хриплый голос отрывает меня от моих мечтаний, моя рука замирает на его шраме. Глаза Джесси остаются закрытыми.
— Нет, лежи тихо и спокойно, — шепотом приказываю я, продолжая свои ласки.
— Как скажете, леди.
Я ухмыляюсь и наклоняюсь вперед, прижимаясь губами к его губам.
— Хороший мальчик.
Его закрытые веки подрагивают, а уголки рта откровенно сдерживают ухмылку.
— А что, если я захочу быть плохим мальчиком? — спрашивает он.
— Ты разговариваешь, — указываю я, и один его глаз дерзко открывается. Ничто не помешает мне улыбнуться этому лицу, какой бы строгой и серьезной я ни пыталась быть. — Доброе утро.
Он двигается слишком быстро. Я за наносекунду оказываюсь на спине, придавленная его телом, мои руки заведены за голову. Мне даже не хватает времени, чтобы заметить его атаку или издать шокированный вопль.
— У кого-то на уме неспешный секс, — рассуждает он, наклоняясь, чтобы укусить меня за нос.
— Нет, у меня на уме Джесси Уорд, а это значит, что у меня также на уме разные степени траха.
Его брови медленно, задумчиво поднимаются.
— Ты ненасытна, моя прекрасная девочка. — Он крепко целует меня. — Следи за языком.
Быстро отвечаю на его поцелуй, но он останавливает меня, отстраняясь. Я хмурюсь. Он улыбается. Ох, уж эта самодовольная улыбка. Я хмурюсь еще сильнее, но меня игнорируют.
— Я тут подумал… — заявляет он.
Я тут же перестаю хмуриться. Размышления Джесси почти так же беспокоят, как и то, что он уничтожает все и вся.
— О чем? — подозрительно спрашиваю я.
— О том, какой драматичной была наша семейная жизнь.
Я не могу спорить с этим, но медленно растягиваю свое «ладно», имея в виду, что я совсем в этом не уверена.
— Позволь мне увезти тебя, — умоляет он. Его зеленые глаза взывают ко мне, а теперь он еще и надувает губки. Неужели начинает понимать, что это лицо оказывает такое же сильное влияние, как и вразумляющий трах? — Только мы двое, наедине.
— Нас уже никогда больше не будет двое, — напоминаю я.
Он приподнимается и опускает взгляд вниз, и с улыбкой наклоняется, чтобы поцеловать мой живот, прежде чем вновь обратить на меня свой щенячий взгляд.
— Позволь мне любить тебя. Позволь побыть с тобой наедине несколько дней.
— А как же моя работа? В последнее время я была не очень лояльным сотрудником.
— Ава, ты вчера попала в автомобильную аварию.
— Знаю, — соглашаюсь я. — Но у меня назначены встречи, а Патрик…
— С Патриком я разберусь, — тут же обрывает он меня. — Он проведет твои встречи.
Мои глаза сужаются.
— Разберешься с Патриком или уничтожишь Патрика? — уточняю я. Он снова делает обиженное лицо. Я на это не куплюсь.
— Я поговорю с Патриком.
— Деликатно.
Он ухмыляется.
— Чутка.
— Нет, Уорд. В этом деле никакого «чутка». Только деликатно. Точка!
— Это означает «да»? — с надеждой спрашивает он. Мне хочется обнять его, мою восхитительную занозу в заднице.
— Да, — соглашаюсь я. Ему нужен перерыв так же сильно, как и мне, возможно, даже больше. Вчерашние события не способствовали его спокойствию. — Куда мы отправимся?
Он приходит в движение, вскакивая с кровати, как взволнованный ребенок рождественским утром.
— Куда угодно, мне все равно.
— А мне нет! Я не катаюсь на лыжах! — Резко сажусь в постели при одной мысли о том, что на меня нацепят лыжный костюм с флисом и прикрепят к ногам гигантские деревянные доски.
— Не глупи, женщина.
Он закатывает глаза и исчезает в гардеробной — или, скорее, в комнате, которую мы называем гардеробной, — появляясь мгновением позже с чемоданом.
— Ты носишь моих детей. — Он указывает на мой живот. — Тебе повезло, что я не приковываю тебя к кровати до конца беременности.
— Можешь, если хочешь. — Я прижимаю запястья к изголовью кровати. — Я не буду жаловаться.
— Вы искусительница, миссис Уорд. Иди собирайся.
Он возвращается в гардеробную, оставляя меня висеть на кровати. Ворча достаточно громко, чтобы он услышал, сползаю к края и следую за ним. Он небрежно снимает одежду и бросает ее в кучу рядом с чемоданом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Куда мы поедем? — спрашиваю я.
— Не знаю. Я сделаю несколько звонков. — Он радостно упаковывает чемодан, но потом поднимает взгляд на меня, прислонившуюся к дверному косяку. — Не хочешь начать собираться?
— Я не знаю, куда еду. Там будет жарко или холодно? Мы отправимся на машине или самолете?
— На машине, — твердо заявляет он, поворачиваясь, чтобы достать еще футболок. — Ты не можешь лететь.
— Что значит, я не могу лететь? — выпаливаю я ему в спину.
— Давление в салоне. — Он пожимает обнаженными плечами. — Оно может раздавить младенцев.
Я смеюсь, потому что если я этого не сделаю, то вместо этого могу ударить его по голове.
— Скажи, что шутишь.
Джесси медленно поворачивается ко мне. Он не впечатлен моим весельем. Это написано на этом чертовом идеальном лице.
— Я не шучу, когда дело касается тебя, Ава. Ты уже должна это уяснить.
Он ведет себя нелепо.
— Давление в салоне не раздавит детей, Джесси. Если ты увозишь меня, то только на самолете. — Я почти топаю ногой, чтобы утвердить свой приказ.
Он выглядит немного шокированным моим требованием и погружается в раздумья, закусывая губу, шестеренки начинают медленно вращаться.
— Беременным летать небезопасно, — тихо говорит он. — Я читал об этом.
— Где ты об этом читал? — спрашиваю я со смехом, опасаясь, что он собирается процитировать какое-нибудь «Руководство для беременных». Но мой смех стихает, когда он протягивает руку между костюмами и достает «Руководство для беременных».
— Здесь. — Он застенчиво поднимает книгу. — Тебе также следует принимать фолиевую кислоту.
Я таращусь на книгу и со смесью удивления и веселья наблюдаю, как он начинает листать страницы. Некоторые уголки загнуты, и мне кажется, я даже вижу проблеск отрывка, выделенного неоновым маркером. Он знает, что ищет, и я ничего не могу поделать, кроме как стоять и смотреть, как мой прекрасный, невротический, помешанный на контроле мужчина находит это.
— Вот, смотри. — Он сует книгу мне под нос и указывает на центр страницы, где раздел выделен неоново-розовым. — Министерство здравоохранения рекомендует женщинам ежедневно принимать четыреста микрограммов фолиевой кислоты, пока они пытаются забеременеть, и продолжать принимать эту дозу в течение первых двенадцати недель беременности, когда у ребенка развивается скелет. — Он хмурится. — Но у нас двое детей, так что, может, тебе стоит принимать восемьсот микрограммов.
Мое сердце до предела переполнено эмоциями.
— Я люблю тебя, — говорю я с улыбкой.
— Знаю. — Он пролистывает еще несколько страниц. — Отрывок про перелеты где-то здесь. Просто…
Я выбиваю книгу из его рук, и мы оба следим за ее падением на пол. Он смотрит на меня, сузив глаза, губы сжаты в прямую линию. На это я просто ухмыляюсь, отчего Джесси хмурится еще сильнее. Я отпинываю книгу. Он охает.
— Подними книгу, — рычит он.
— Дурацкая книга. — Я снова ее пинаю. И все еще ухмыляюсь.
— Подними книгу, Ава.
— Нет, — раздраженно огрызаюсь я.
Я точно знаю, что делаю. Мои глаза восхищаются яростью, исходящей от его изящного телосложения.
Джесси поднимает брови. Очень напряженно думает. Он раскусил мою игру. Затем перед моим лицом появляются три пальца.
— Три, — шепчет он.
Моя ухмылка становится шире, когда я отбрасываю его руку.
— Два, — продолжаю я.
Он изо всех сил пытается скрыть собственную ухмылку.
— Один.
— Ноль, детка, — заканчиваю за него и визжу от восторга, когда меня осторожно перекидывают через плечо и несут в спальню. Громко смеюсь, когда Джесси бросает меня на кровать, слишком аккуратно, а затем окутывает своим телом и убирает с моего лица волосы.
— Леди, вы когда-нибудь научитесь? — спрашивает он, обхватывая мой затылок и направляя мою голову, чтобы наши носы встретились.
