— Нет, но ты можешь.
Надо бы закатить истерику и заставить его вести этот чертов танк. Я бы не удивилась, если бы он ко всему прочему оказался пуленепробиваемым.
— Да, могу, но теперь у меня есть это.
Он машет в сторону приборной панели и с довольной улыбкой заводит двигатель, который издает громкое рычание.
— Ты только послушай. — Джесси вздыхает, включает передачу и трогается с места.
Расслабившись, неохотно восхищаюсь утробным ревом «Астона», по-прежнему не отворачиваясь от Джесси, любуясь его потрясающим профилем.
— Итак, куда ты меня везешь? — спрашиваю я, доставая из сумки телефон.
— Я же сказал, к твоей матери.
Я драматично закатываю глаза. Я знаю, что он скорее сунет голову в кипяток, чем добровольно увидится с моей мамой.
— Ладно, — вздыхаю я, набирая номер Кейт.
— Отдай мне телефон. — Джесси протягивает ко мне руку, его пальцы сжимаются в пространстве между нами. — Никакого телефона.
— Мне нужно позвонить Кейт.
Мой телефон изъят и выключен.
— Я позвонил всем, кому нужно знать, что мы уезжаем, включая Кейт. Расслабься, леди.
Я не пытаюсь вернуть его обратно. Я не хочу.
***
— Ава, детка, проснись.
Я открываю глаза и потягиваюсь, мои руки касаются потолка. В замешательстве поднимаю глаза и вижу крышу автомобиля. Затем мой сонный взгляд обращается в сторону и сталкивается с лицом моего милого, помешанного на контроле мужчины. Он лучезарно улыбается.
— Где мы? — Я протираю глаза.
— В Корнуолле, — быстро отвечает он.
Проснувшийся мозг сразу же отмечает, что мне нужно пописать.
— Хватит уже, — огрызаюсь я. Я тоже могу рычать. — Мне нужно пописать.
Я ерзаю на сиденье и хватаюсь за ручку, чтобы выйти, наконец-то, бросая взгляд вокруг. Я знаю эти окрестности. Низкая стена, окружающая небольшое кладбище, маленькая хижина, через которую можно пройти, чтобы спуститься по извилистой тропинке к пляжу, и смесь песка и листьев, которые собираются в канаве. Все это мне знакомо. Слишком знакомо.
Я поворачиваюсь к нему.
— Ты не шутил! — Я смотрю снова, но ряд висящих гидрокостюмов в саду через дорогу только подтверждает мои опасения. — Ты сплавляешь меня маме?
В моем голосе звучит обида. Мне больно. Возможно, он тоже не может справиться со своей нелепой чрезмерной опекой и пришел к выводу, что мои родители, которые будут присматривать за мной на протяжении всей беременности, предотвратят его неминуемый сердечный приступ. Это также может спасти наш брак, потому что я предвижу месяцы контроля с его стороны и неповиновения с моей, то есть до тех пор, пока я не стану слишком толстой, для траха-возмездия. Я буду как кит. Огромная. Гигантская. Толстая, беременная и очень несексуальная. Мне хочется плакать.
Чувствую, как его рука скользит по моей шее и хватает меня за затылок, разворачивая лицом к нему.
— Не угрожай мне Корнуоллом.
Он ухмыляется. А я начинаю плакать, как глупая беременная женщина под влиянием гормонов. Сквозь беспричинные слезы вижу, как его ухмылка исчезает, и на ее месте появляется выражение тревоги.
— Детка, я шучу. Любому пришлось бы сначала одолеть меня, чтобы добраться до тебя. Ты это знаешь.
Он притягивает меня к себе на колени, и я утыкаюсь ему в шею, глупо всхлипывая. Я веду себя совершенно неразумно. Он никогда бы меня не бросил. Что со мной такое?
— Ава, посмотри на меня.
Я шмыгаю носом и неохотно поднимаю голову, показывая ему заплаканное лицо.
— Я стану такой толстой. Гигантской! Двойня, Джесси!
Самонадеянность, испытанная мною в больнице, давно испарилась. На смену пришли мысли о том, что я буду мучить его кричащими младенцами и перепадами настроения. У меня вырастет живот с милю. Мне двадцать шесть. Я не хочу отвисшей кожи и растяжек. Мне больше никогда не носить кружев.
— Ты меня не… — я не могу даже думать об этом, не то, что произнести.
— Не захочу тебя, — заканчивает за меня Джесси. Он понимает.
Я слегка киваю, испытывая вину за такой эгоизм, но этот его взгляд, когда он держит меня в своих объятиях, или в любое время, когда он смотрит на меня, на самом деле, я не знаю, что бы я сделала, если бы лишилась его. Мне он нужен. Это огромная часть наших отношений.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да. — Я должна быть честна. Этот страх, наряду со всеми остальными, сопровождает эту беременность.
Он слегка улыбается и касается ладонью моей щеки, нежно выводя на ней пальцем широкие круги.
— Детка, этого никогда не случится.
— Ты этого не знаешь. Ты не представляешь, что будешь чувствовать, когда у меня распухнут лодыжки и я буду ходить так, словно у меня между бедер застряла дыня.
Он смеется, очень сильно.
— Так вот как это будет?
— Возможно.
— Позволь сказать, леди. Я желаю тебя все больше с каждым днем, зная, что ты носишь моих детей уже несколько недель. — Он слегка поглаживает мой живот свободной рукой.
— Я еще не растолстела, — бормочу я.
— Ты не растолстеешь, Ава. Ты будешь беременной, и мысль о том, что ты хранишь частичку меня и себя в тепле и безопасности, делает меня чертовски безумно счастливым, и… — Он медленно подается бедрами вверх. Он твердый. — От этого я хочу тебя еще сильнее, черт возьми. А теперь заткнись и поцелуй меня, жена.
Я бросаю на него циничный взгляд, и он выжидательно смотрит на меня, делая еще один выпад вверх. Он попадает точно в цель, практически погружаясь в меня. Я решаю прямо здесь, в этот момент, что не позволю этому случиться. Я до посинения буду делать эти упражнения с тазовым дном. А после родов начну бегать и носить кружева.
— Мммм, вот и моя девочка, — напевает он, когда я позволяю ему глотнуть воздуха. — Черт, Ава, я бы с удовольствием сорвал эти кружевные трусики и трахнул тебя прямо сейчас, но мне не нужны зрители.
— Мне все равно.
Я снова атакую его, вторгаясь языком в его рот и сильно дергая за волосы. Он сказал, что хотел бы трахнуть меня. Мне все равно, где мы находимся.
— Ава, — Он борется со мной, смеясь. — Прекрати, или я не отвечаю за свои поступки.
— Я не буду возлагать на тебя ответственность, — не сдаюсь я. Дергаю его за футболку, прижимаясь к его эрекции.
— Черт возьми, женщина, — стонет он.
Я почти добилась желаемого, но затем в окно прямо рядом с моей головой раздается сильный стук, и я отстраняюсь, задыхаясь, быстро приходя в себя от неутолимой похоти. Несколько секунд мы смотрим друг на друга, оба тяжело дышим, а затем медленно, в унисон поворачиваем головы к окну.
Там стоит полицейский. И он выглядит не очень счастливым. Джесси быстро снимает меня с колен и сажает на мое место, где я приглаживаю волосы и краснею миллионом оттенков красного. Джесси плутовато ухмыляется, наблюдая, как я беру себя в руки.
— Будет тебе уроком. — Он опускает стекло и обращает свое внимание на полицейского. — Извините. Она беременна. Гормоны. Не может оторвать от меня своих рук.
Он сдерживает смех, и я ахаю, шлепая его по бедру. Он усмехается, хватает меня за руку и сжимает.
— Видите?
Полицейский откашливается и сам краснеет.
— Да… что ж… гм… общественное место. — Он машет рукой. — Проезжайте, пожалуйста.
— Мы в гости.
Джесси поднимает стекло, блокируя дальнейшее заикание покрасневшего полицейского, а затем поворачивается с озорным выражением лица обратно ко мне. Это беззаботный Джесси. Он бесстыден, как и в любое другое время, но очарователен, привлекателен и весь такой плутоватый.
— Готова?
— Я думала, ты повезешь меня на самолете?
Я люблю Ньюки, я не могу дождаться, когда увижу маму с папой, но мы с Джесси — это то, чего я сейчас хочу.
— Да, после того, как мы скажем моей очаровательной теще, что она скоро станет бабушкой.
Он выпрыгивает из машины и оставляет меня в полном ужасе, и внезапно мне уже не так хочется видеть маму. Она упадет в обморок. Дверца с моей стороны открывается.
— Вылезай.
Я закрываю глаза и пытаюсь обрести немного терпения.
