Лёхин обнимал, слушал, видел.
Вот Валя-Ивонна заходит в библиотеку главного корпуса педа и морщится при виде толпы первокурсников, набирающих основные учебники. Она отворачивается, чтобы уйти в читалку и взять нужное хотя б на день. И вдруг насмешливый голос окликает её. Она оборачивается — Ладка! Не виделись года два, которые и есть разница в их возрасте. Валя чувствует себя чуть ли не королевой при первом взгляде на одежду Ладки: короткая джинсовая юбка, футболка и какие-то стоптанные ботинки или кроссовки. Однако подружка, известная насмешница со времён дружбы, с годами приобрела ещё и острый глаз, и зловредную языкастость. Пять минут за дверями библиотеки — и Валя, ошеломлённая и где-то даже напуганная, чувствует себя неуклюжей деревенской девчонкой. Правда, это чувство быстро проходит. Вскоре они говорят на равных, будто последние два года и не расставались.
Узнав, что Вале скоро на работу, Лада предложила проводить её — заодно и вместе погулять. Валя согласилась — со странным ощущением, что годы без Лады она блуждала по городу в страшном одиночестве. Ей, в общем-то, всегда было наплевать на город. Но с Ладкой он оказался хорош. В кафетерии торгового центра они поужинали, причём Валя — с огромным аппетитом, удивившем её саму; а по дороге к "Ордену Казановы" слопали по мороженому. Именно в это время Лада предложила перебраться к ней на квартиру, а сама Валя легкомысленно задумалась, так ли ей нужна личная "двушка" и стоит ли дальше работать в кафе. Да и сама работа представлялась странной. Она рассказала Ладе, что такое компаньонка, а та в ответ сказанула что-то такое по-деревенски лукавое и едкое, отчего подружки прохихикали вплоть до "Ордена Казановы".
У лестницы в кафе Валя записала адрес дома и номер мобильника Лады. Подружки уговорились встретиться назавтра и посмотреть квартиру Лады. И тут, только они распрощались, появился Анатолий. Узнав, что Лада — подружка Вали, он с ходу решил её очаровать. "Просто так!" — с негодованием всхлипнула Валя. Но с очарованием Лады ничего не вышло. Она очень удивилась странным манерам Валиного коллеги, как он ей представился. Но удивление не помешало Ладе отшить назойливого кавалера: она прошлась по всем внутренним и внешним качествам Анатолия острым, как бритва, язычком да так выразительно, что впервые на памяти Вали Анатолий растерялся и просто-напросто сбежал в кафе.
Подружки переглянулись.
— Ты чего развоевалась?
— Сама не знаю. Смешной. Дурачок какой-то.
— Может, ты его знаешь? Насолил, может, чем?
Подумав, Лада покачала головой.
— Нет. С тобой то же самое. Как тебя увидела, так с языка и рвалось что-то такое высказать — посмеяться. А с ним даже хуже. Прилизанный. Как картинка. Как будто не настоящий… Слушай, Валь, а может, его точно нет?
Они прыснули в кулачок. Теперь смешил даже намёк на шутку.
— Валя, а он правду сказал, что можно спуститься и посмотреть?
— Можно. Только стоит ли?
— Ну-у, на минутку!..
И добилась своего.
А внизу справляли день рождения одного из компаньонов. Хозяин такие мероприятия проводил обязательно и с размахом. Кафе в праздничные дни открывали чуть позже, а именинник имел право привести приятелей и подружек со стороны, как и компаньоны — провести одного человека. Так что и народу на халяву в корпоративные праздники бывало много.
Едва подружки вошли, они окунулись в настоящий праздник: дискотека, нарядные люди, поздравления имениннику, затеваемые ведущим игры — всё сияло, сверкало, хохотало, пело.
— Я потанцую? — взволнованно спросила Лада, когда Валю позвали к столикам, где обычно сидели просто посетители.
— Конечно. Если что — я у столиков!
Пару раз Валя оглянулась, но в блестящей толпе Лада, выглядевшая в своей одежде девочкой-подростком, не потерялась: она смеялась, играя, как и остальные, воздушными шарами; подхватывала падающие на всех золотистые гирлянды, танцевала — в общем, веселилась от души.
Валю позвали обговорить один из номеров концерта в честь именинника. Когда всё согласовали, она обернулась в поисках Лады. Нашла легко.
Лада медленно шла сквозь толпу — словно по одной из тропок в лугах за деревней, свободным, спокойным шагом. Шла очень ровно, не боясь, что на неё наткнутся, — и правильно делала: кто бы ни попадался на пути, все поспешно отпрыгивали, отскакивали.
Пока ещё только удивлённая, Валя взглянула, куда же идёт её подружка. И вот тут-то её сердце больно вздрогнуло: так же медленно и широко шагая, навстречу Ладе шёл Ромка. Он, видимо, уже собрался уходить: на нём, несмотря на тогда ещё тёплую и сухую погоду, был полюбившийся ему плащ с капюшоном, болтавшимся на спине, а через плечо — гитара в чехле.
Двое неотвратимо шли навстречу друг другу, а танцующие почему-то не замечали этого странного, почти колдовского движения, разве что шарахались в последний момент, уступая дорогу.
Они остановились в метре друг от друга и неподвижно стояли бесконечно долго. А люд вокруг них толпился и веселился, оставляя свободным маленькое, огороженное невидимыми стенами пространство. Словно не замечая их.
А потом в кафе случилось странное: сначала будто порыв предгрозового ветра обвеял зал, взвихрив украшения, конфетти, блёстки; и вдруг всё стихло и стемнело — на несколько минут отключилось электричество. Никто не испугался: возможно, все решили, что это шутка из заготовленных ведущим. А ещё — на столиках у стен горели свечи. После секундной тишины в полумраке все задвигались, засмеялись.
Тут и свет включили. И Валя с ужасом обнаружила, что Ладки нигде нет. Она бегала по залу, спрашивала всех в толпе и о подружке, и даже о Ромке — в ответ только пожимали плечами. Она пыталась дозвониться до Ладки — тишина.
А на следующий день она почувствовала пустоту и сонливость.
39.
Теперь зонт держал Лёхин. Валя откинула капюшон, смотрела куда-то в дождь и часто вздыхала, как после долгого плача.
— Я всё время спала… Сплю. Посетителям со мной неинтересно. А потом я поняла, что мне тоже неинтересно их заманивать — обвораживать, как говорит Альберт. Наверное, это после Ладки. Очень часто так бывало и раньше: думаешь о чём-то, что это важно, а поболтаешь с нею, смотришь потом — и ничего важного, оказывается, нет. Вроде и говорить-то ни о чём таком не говорим…
— А может, они сбежали, когда свет погас?
— Нет. Вы же видели зал. Они почти на другом конце от дверей были. И охрана никуда не отлучалась. Я у них тоже спрашивала. И сбежать они не могли. Ладка бы не позволила. Она… ну, такая, практичная очень…
— Но ведь пошла к Ромке, — безнадёжно возразил Лёхин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
