– Вижу, я убедил тебя не делать глупостей. – К. еще раз хлопнул бывшего коллегу по плечу, и точка исчезла. – Теперь давай отвечай!
Улыбка соскользнула с лица, как сдернутая маска, тон стал резким и требовательным. К, обозначил свои возможности, расставив все по полочкам. Юмашев подумал, что если он захочет, то боевое звено штурмовых вертолетов вынырнет из-за черной рощи и разнесет шесть джипов вместе с охранниками.
– Я пошутил. Мы не пробили блокаду. Просто при испытании на полиграфе выявились блокированные участки, и я хотел выяснить у тебя подробности.
– И выяснил?
Гипнотизирующие глаза были почти лишены ресниц, зрачки сужены до размеров булавочной головки.
– Разве ты забыл непременное правило Комитета: меньше знаешь – дольше живешь?
Юмашев покаянно вздохнул, как двенадцатилетний дебил, нассавший в постель.
– Я допустил ошибку... Ты же знаешь, мне можно доверять! К тому же я уже ничего не помню! – В его голосе чувствовались убеждающе-просительные нотки.
– Это хорошо, – похвалил К. И как о сущей безделице спросил:
– А как получилось, что он завалил моих людей?
– Не знаю. Какая-то случайность...
– Ты веришь в случайности?
– Его привел наш сотрудник для трудоустройства... Звучит наивно, но дело действительно в простом совпадении! Во всяком случае, мне ничего больше не известно...
– Как фамилия сотрудника? Я хочу с ним поговорить!
– Терещенко. Но он умер...
– Тоже случайность?
Внезапно Юмашев понял: это не беседа. С него учиняют спрос. Вникать в тонкости никто не будет: виноват – отвечай! И особенно дотошно выяснять наличие и степень вины тоже не будут. Есть факт, этого достаточно.
– А кто еще его знал? Кроме умершего?
– Терещенко говорил про какого-то дельца с завода. Он ему звонил насчет Лапина, потом тот перезванивал...
– Номера телефонов в вашей фирме фиксируются?
– Да, все аппараты с определителями. А Терещенко сразу угодил в больницу и наверняка не успел сбросить.
– Отлично! – вроде бы обрадовался К. – Тогда прокатимся к тебе и проверим. А потом надо пообедать. Я проголодался на свежем воздухе. Ты знаешь приличный ресторанчик? Только давай не в «Маленький Париж»!
Он оглушительно захохотал, хотел обнять банкира за плечи, но вовремя отдернул руку и просто плечом к плечу пошел со старым товарищем к машине.
Москва, 12 февраля, 18 часов, минус двенадцать, ветер, снег.
На новой территории, будь это лес, город или страна, следует оборудовать для себя «точку». Вырыть землянку, подобрать просторное дупло, выбрать безопасный район, снять номер или квартиру, арендовать или купить дом. Только после этого можно приступать к выполнению задания.
Макс договорился с таксистом за сто баксов в час и уже проездил около трехсот. Отыскав очередной круглый вестибюль метро, тот медленно объезжал вокруг, останавливался и ждал, пока пассажир в очередной раз скажет «нет». Ждать приходилось недолго. Водителю было за пятьдесят, он много повидал на своем веку и ничему не удивлялся.
– Нет, значит, погнали дальше! – бодро приговаривал он, включая передачу. – Будем ездить, пока не найдем. Или пока деньги не кончатся. Как в гарантии на машину: два года или двадцать тысяч пробега – что раньше наступит... Если бы вы еще какой-то ориентир запомнили, глядишь, дело быстрей пошло!
– Там есть цирк! – вдруг сказал Макс. – Я смотрел из окна на метро, а справа в квартале был цирк! Только что он этого не помнил и вдруг словно отдернулась какая-то шторка. – И внизу в лотке продавали апельсины! А слева магазин «Океан», и туда стояла очередь!
Водитель хмыкнул.
– Знаешь, сколько в Москве лотков? И «Океанов»? А вот цирков всего два. А рядом с круглым метро – один. На Вернадке.
«Волга» резво рванулась к цели, и на этот раз пассажир не сказал «нет». Когда машина сворачивала с проспекта Вернадского на Ломоносовский, Макс узнал место. Слева здание цирка, справа круглый выход метро. В створе с ним в нескольких сотнях метров большой Г-образный жилой дом.
Если смотреть из окна, метро будет впереди, а цирк справа. А слева должен располагаться «Океан»...
– Давайте туда, – Карданов показал рукой. Он ощутимо волновался. Магазин должен был стать окончательным подтверждением реальности примет недавнего сна. Иначе все идет прахом... Мало ли что может человеку присниться!
Но зеленая неоновая вывеска оказалась именно там, где он ее и видел.
Выстрел наугад попал точно в цель.
– Ну что? – с неподдельным интересом спросил водитель. Его, видно, тоже охватил азарт поисков. Каждому нормальному человеку должно быть небезразлично дело, которое он выполняет.
– Приехали, – скрывая эмоции, ответил Макс. – Давайте во двор...
Когда «Волга» развернулась и уехала. Лапин опечалился. Таксист был единственным человеком, которого он здесь знал, продолжением ниточки Тиходонск – Степнянск – «Синяя ночь» – Казанский вокзал – искомый дом. Иллюзией связи с привычными местами. Теперь ниточка оборвалась и он остался с гигантским городом один на один. Мороз забирался под брюки, влажноватый снег норовил облепить лицо. Было сиротливо и бесприютно. Длинное серое здание под прямым углом стыковалось со смежным домом. Большинство квартир светилось, но многие оставались темными, ожидая хозяев. Его никто и нигде не ждал. Сергею не верилось, что он тоже сумеет зажечь свет в одном из окон.
Тем временем Карданов деловито осматривал запертые двери пяти подъездов. Решетки домофонов, россыпи кнопок под ними, еще ниже – круглые ручки с прорезями замочных скважин. Подойдя к первому подъезду, он вытряхнул из замшевого футлярчика ключи и приготовил самый маленький. Предметы из прошлого наконец обретали смысл. Но ключ вошел только наполовину, и Макс двинулся к следующей двери. Здесь тоже ждала неудача. В третью скважину ключ вошел, но не повернулся. К четвертой не подошел вообще.
Зато пятая дверь открылась сразу. Прошлое соединилось с настоящим.
Просторный и довольно чистый вестибюль показался знакомым. Три ряда почтовых ящиков вдоль длинной стены тоже навевали какие-то ассоциации.
Над ними висел указатель жильцов: на синем фоне белые фамилии и номера квартир. Ни одной знакомой фамилии Макс не увидел.
Наверх он пошел пешком, надеясь, что интуиция подскажет, к какой из квартир на четвертом-пятом этаже надо попробовать остальные ключи. Но интуиция молчала. Одинаковые двери – деревянная планка или декоративный пластик поверх броневого листа – слепо смотрели закрытыми стальными веками глазами замочных скважин. Подбирать ключи наугад было рискованно – вполне могли принять за квартирного вора.
Макс поднялся на шестой этаж, когда к мусоропроводу вышла неопределенных лет женщина в халате и с ведром в руках. Она пристально уставилась на него, и он решил, что уже заподозрен в тайном умысле на кражу.
Прижимаясь к стене, Карданов осторожно обошел неожиданного свидетеля и двинулся дальше.
– Валерий Сергеевич, – раздалось за спиной, и он решил, что женщина зовет соседа, чтобы поделиться подозрениями. Инстинктивно он ускорил шаг. – Валерий Сергеевич! Подождите, вы куда?
Макс обернулся. Женщина обращалась к нему. Он застыл на месте.
– Что с вами, Валерий Сергеевич? Зачем вы идете на седьмой этаж? И почему не здороваетесь?
– Извините. – Карданов слабо улыбнулся. – Я попал в аварию и почти потерял память. Я вас не помню.
– Мы же рядом живем! Я – в сто двадцать третьей, а вы – в сто двадцать четвертой!
– Извините. Это болезнь.
Макс медленно спустился на площадку и сразу увидел свою квартиру. Она отличалась от остальных обычной дубовой дверью – шесть лет назад еще не было моды на стальные облицовки.
– Вас спрашивали несколько раз какие-то люди... Сказали – сослуживцы... Но те небось знают, куда вы уехали! Я уж подумала – шпионы...
Женщина смотрела очень серьезно.
– Почему вдруг шпионы?
– А квартира-то чья? Минатомэнерго! Меня много раз предупреждали, особенно когда только дом заселили...
– Когда они приходили? – с безразличным видом спросил Макс.
– Первый раз с полгода назад... И совсем недавно... Оставили телефон, просили позвонить, если вы появитесь. Прям я им так и разбежалась звонить! Что я, порядков не знаю?
– Как вас зовут?
Женщина удивилась.
– Валентина Андреевна. Неужто и вправду позабыли? А я всех хорошо помню. Дольше всех первые жили, Петя с Таней. А потом началась чехарда: поживут два-три года и уезжают. Правда, все серьезные, культурные, ничего не могу сказать! Но все парами – муж с женой, муж с женой. Только вот вы одинокий. И тоже дольше всех прожили... Да еще вернулись! А ведь никто не возвращался...
– Валентина Андреевна, мы еще поговорим, но чуть позже. Я устал с дороги. А вы пока никуда не звоните. Успеется...
Она кивнула.
– Заходите, я вас покормлю. У вас же нет ничего! Почитай, пять лет проездили... Даже шесть!
