капитану внуком и наследовавший от деда не только имя, но и богатырскую силу, а от отца — хитрые бойцовские приёмы и ухватки. И те, кто его хорошо знал, утверждал, что живи сей молодой человек во времена Матушки — Екатерины, то, пожалуй, смог бы побить и самих братьев Орловых. И очень кстати, что сейчас в адмиралтействе служил Дмитрий Константинович Лукин, приходящейся легендарному капитану внуком, вот и ему не раз приходилось пускать богатырскую силушку в ход, сражаясь с турками и иными супостатами кои пытались покушаться на Русь Святую.
[1] Кесарю кесарево, а Божие Богу (лат.)
[2] Не всякому человеку удается попасть в Коринф
Глава двадцать четвертая. Несколько моментов из жизни профессиональных революционеров
Глава двадцать четвертая
Несколько моментов из жизни профессиональных революционеров
Санкт-Петербург
14 февраля 1880 года
Не сомневайтесь в том, что небольшая группа мыслящих и самоотверженных людей может изменить мир. В действительности только лишь они и привносят эти изменения.
(Маргарет Мид)
Желябов
«Выучил на свою голову» мог бы сказать об Андрее помещик Нелидов, отдавший в обучение смышленого паренька, внука Гаврилы Тимофеевича Фролова. Послал толкового мальчонку в Керченское уездное училище, и что? Молодой человек там познакомился с идеями социализма и стал врагом самодержавия. Неблагодарность — страшная сила! Вот только какую благодарность мог испытывать Андрейка Желябов к помещику, у которого вся его семья была в крепости? Особенно тяжелыми были воспоминания о последних годах перед освобождением крестьянства. Безмерная власть уходила из рук бар, вот оне и измывались над подневольными крепостными, отыгрываясь за годы вперед. Наверное, за эти два-три года перепорото было больше народу чем за предыдущие полтора десятилетия. А уж это «странное» освобождение крестьян без земли и от земли вызвало в его душе еще больший гневный отзыв. Уж он-то хорошо знал, что без земли крестьянину не прожить. А тут последние грошики отдай за выкупные платежи, да еще в кабалу влазь, вот только теперь у помещика никаких обязательств, кабала еще сильнее: хошь как хошь, а подати платить надо, да звонкой монетой, а как прожить крестьянину с его скудных урожаев? Так что книгу господина Чернышевского о том, что надобно делать, прочитал влет. А идеи о социальном равенстве пали на благодатную почву, тем более, что и идеи сии отражали чаяния простого человека, которому надоело чувствовать себя быдлом. И не верь после этого в то, что ученье — это яд?
Андрей Иванович Желябов, молодой еще человек, которому и тридцати лет не исполнилось, осторожно выглянул в окно — двор поутру казался таким же пустынным, дворник Савва, высокий, сухой, аки щепка, угрюмый мужик из отставных солдат (по инвалидности) заканчивал чистить очередной закуток двора от снега и наледи. В этот доходный дом он перебрался неделю назад, чувствуя, что дело с Халтуриным подходит к концу — уж больно всё становилось сложным и неопределенным. Степушка стал нервничать, и даже помощь товарищей по партии женского полу, как и приглашенных для утешения яго Халтуринской души девиц легкого поведения уже должного эффекту не давали. Надо было бы заложить еще парочку пудов динамиту под столовую, да только Степан все больше нервничал и мог «завалить» всё дело от нервного состояния, а сего допустить было невозможно. Так что решили, что сам товарищ Халтурин в ближайшее время произведет подрыв, только убедившись, что в означенное время в означенном месте окажется царская семья, ибо желательно было, чтобы погиб не только «государь-батюшка», которого в их среде иначе как «вешатель» не именовали, но и его наследник, как минимум. А еще важный момент — чем больше Романовых сгинет во время акции, тем лучше! Суровая складка собралась на лбу Андрея. Надо сказать, что выглядел он намного солиднее своих неполных тридцати — окладистая черная, как смоль борода, густая шапка волос, острые черты лица с крючковатым носом, высокий лоб — на вид ему можно было дать далеко за сорок лет, впрочем, такого эффекта солидности он и добивался, далеко ведь не вьюнош со взором горящим. Вот взор горящий у него остался, тут уж никак! Это в студенческие годы он был таким — еще молодой, еще в чем-то наивный, мечтающий изменить все по мановению волшебной палочки, показать своим примером, что возможно наступление царства справедливости на земле. Достаточно только возвысить свой голос на борьбу с несправедливостью. Ну и возвысил! И тут же получил по полной программе, ибо то, что он считал несправедливостью многие иные полагали единственно возможным. Тут же Андрей с усмешкою вспомнил, как будучи воспитателем Сёмушки Мусина-Пушкина[1], получил от его дядюшки Алекса прозвище «висельник», которое в благодушном настроении старого крепостника менялось на Сен-Жюст. А потом был университет, где создал свой кружок, в котором они спорили о России и ее пути. Вот тогда реальность впервые оскалила свои зубки. Ну и что с того, что они добились прекращений лекций преподавателя Богушича, оскорблявшего студентов? За организацию беспорядков Желябова из студентов исключили, да не его одного, а преподаватель на следующий год вернулся читать лекции в том же университете. А студенту Желябову в восстановлении в университете было отказано. Система оказалась сильнее. Вот тогда он и стал искать тот путь, который сможет привести к наступлению нового мира. Увлекся идеями народничества. А как тут не увлечься? Россия — крестьянская страна и никакие революционные изменения без участия крестьянства в ней невозможны. Вот и пошел в народ. Только народ послал его обратно. Это был замкнутый круг. Великую революцию во Франции делали буржуа, а рабочие были ее движущей силой. Парижская коммуна стала результатом творчества пролетариата. Но где его взять в нужном для России количестве? Надежда на просвещение крестьянства лопнула, аки мыльный пузырь. Вот тогда в среде народников вызрела идея террористической деятельности. Вызрела сама или ее кто подбросил? Андрей знал точно, что с момента того, как на Липецком съезде было окончательно взят курс на террор, в организации многое изменилось. В первую очередь, появились деньги. И не с рабочих кружков или крестьянских общин оне были собраны. Впрочем, не все члены исполнительного комитета даже догадывались об источнике средств на акции и агитацию. Создание подпольных типографий чего только стоило! А динамитные мастерские? А обучить и содержать профессиональных революционеров? Или вы думаете, что оне работали на заводах или присутственных местах, а потом, в свободное от работы время, учились убивать и боньбы (как говаривал тот же Халтурин) метать? Организация имела свою иерархию, пусть и не совсем четкую, но все-таки… Были организаторы, идеологи и члены исполнительного комитета, на них лежала вся тяжесть работы. Они получали из кассы
