И капитан с трудом управлял машиной, вяло двигая руками и сонно глядя на дорогу.
«Возможно, дворник видел, что в машине никого нет», – скользнула и тут же погасла вялая мысль.
«Это все из-за этой старухи, – скользнула еще одна мысль. – Это жена довела меня до такого состояния. Это из-за нее я страдаю. Таких сук, как она, надо изолировать в специальные «пансионаты» и держать в одной камере, чтобы они с утра до вечера вырывали друг у друга остатки своих поредевших от постоянных химок и крашения волос».
И тут он почувствовал острое желание поменять местами лежавшую на дне болота Маргариту с женой, которая спала сейчас в своей теплой и чистой постели. И это в то время, как его любовница обрела приют в дорожной сумке, похороненной под слоем жидкой вонючей грязи! В темных глазах капитана сверкнула ненависть, но тут же погасла. Его снова накрыла мрачная волна оцепенения.
На работу Отоев приехал вовремя, успев съездить на Белорусский вокзал, где по паспорту Маргариты он купил билет до Гомеля. Рабочий день начался с совещания, которое, как назло, именно в этот день происходило с особым накалом. Начальник Управления, побывав на очередной коллегии ГУВД и получив выговор, рвал и метал, угрожая сорвать звездочки со своих подчиненных.
Отоев хорошо знал, что видимых предпосылок лично для его увольнения у шефа не было. В последнее время капитан работал в обычном режиме, без особых претензий со стороны начальства, поэтому выслушал угрозы в свой адрес спокойно и даже с некоторой отстраненностью.
Когда страсти более или менее улеглись и шеф перешел к обсуждению последнего дела УБОПа о задержании вооруженной группы, при котором сотрудники Управления вынуждены были открыть огонь, тем самым уничтожив практически всю группу бандитов, зазвонил мобильный Отоева, который он забыл отключить.
С учетом специфики работы следственного отдела такие звонки во время совещания допускались. Капитан, поскольку обсуждаемый вопрос напрямую его не касался, кивнув головой шефу, вышел. И, неотрывно глядя на экран телефона, быстро прошел в свой кабинет.
Звонили с мобильного женщины, которая в данный момент лежала на дне болота со сломанной шеей и проломленным черепом. Капитан положил телефон на стол и долгую минуту молча смотрел на него, предполагая, где и у кого в этот момент мог находиться телефон его покойной любовницы.
«Допустим, это – дворник, – думал он. – Что-то заметил, что-то заподозрил и, чтобы не ошибиться в своих предположениях, вскрыл замок и проверил квартиру Маргариты».
«И, возможно, что-нибудь нашел». – Капитан представил дворника, заглядывающего в ванную комнату и спальню и роющегося в шкафах, и резко вскочил.
У него появилось желание немедленно поехать в Раменское и сломать шею этому ублюдку, который вздумал его шантажировать. Но Отоев тут же остыл. Дураку было ясно, что это нелепая идея.
– Сука с метлой, – пробормотал он, сжимая и разжимая кулаки и садясь на место.
Телефон в этот момент замолк. Но через секунду снова раздался мелодичный рингтон.
– Алло, – ответил Отоев хриплым голосом.
– Это звонят из «Траста» – страховой компании по поводу вашей покойной любовницы, – заверещал слащавый мужской голос. – Предупреждаем вас, что, если она не воскреснет в ближайшее время, мы будем вынуждены выплатить вам страховку. Деньги перевести на ваш личный счет или поговорим о взаиморасчете, который бы заинтересовал обе стороны?
– Не о чем мне с тобой разговаривать! – рявкнул Отоев, сжав телефон в кулаке и взвешивая, насколько эту ситуацию можно проконтролировать.
«Алиби, мне нужно алиби», – подумал он.
«Но, может быть, до этого дело не дойдет, – появилась успокаивающая мысль. – В конце концов, что мог увидеть дворник? Тяжелую сумку и ковер. Ну и что? Маргарита могла взять все это в дорогу».
«Вопрос в другом, – начал развивать он собственную мысль, – чего не видел дворник? А дворник не видел Маргариты. Возможно, пока я ходил за ковром, он сто раз заглянул в салон».
«Ну это ему придется еще доказать, – успокоил себя капитан. – А ведь мужик этот – законченный алкоголик и трезвым бывает только до открытия магазина».
Отоев вытащил из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и яростно затянулся. Как бы там ни было и чем бы дело ни закончилось, он хорошо понимал, что жизнь его с этого момента превратится в бесконечную пытку ожидания очередного звонка.
«А если это не дворник? – мрачно подумал капитан. – Если это другой человек?»
И ему вдруг захотелось исчезнуть из Москвы, поменять фамилию и начать новую жизнь. Но уж чего-чего, а малодушным Отоев себя никогда не считал. Поэтому он пресек эти мысли и решил отказаться от каких-либо предположений.
«Если я начну развивать каждое из них, то возникнут десятки вариантов развития событий, и тогда я точно не смогу держать себя под контролем», – капитан сделал глубокую затяжку, оперся локтями на стол и, вынув изо рта сигарету, внимательно наблюдал, как рассеивается облако голубоватого дыма. Потом вспомнил, что не ел ничего со вчерашнего вечера. Решив, что нужно хорошо позавтракать, а потом как следует отдохнуть, он смял в пепельнице окурок и вышел из кабинета.
Позавтракал он в баре «На Чистых прудах». Ел пропаренную семгу с красной икрой, запивал все это пивом и все время думал о Маргарите. Самым страшным для него было не то, что он убил ее. Самым страшным было смириться с тем, что Маргарита не любила его.
«Что я вообще знал о ней, – думал Отоев. – Я знал ее тело. Вот и все. Разве можно разобраться в сущности другого человека, когда сам в себе не можешь разобраться».
Неожиданно он почувствовал невероятно острое желание увидеть свою жену, женщину, с которой он прожил двадцать лет и которую тоже практически не знал.
Капитан бросил деньги на стол и поспешил на стоянку. Машина стояла на том же месте, где он ее и оставил. Отоев окинул ее озабоченным взглядом и, сам не знал зачем, открыл багажник. И второй раз за день почувствовал запах «Eclat», духов Маргариты.
– Что за черт? – он наклонился и глубоко вдохнул.
Багажник действительно издавал запах французских духов.
«Возможно, это из-за ковра, который лежал здесь, – решил капитан. – Может быть, когда-то Маргарита пролила на него свои духи?»
