Однако в политическом бодрствовании прошло не больше недели. В ее ходе путинские политтехнологи ежедневно заклинали народ по телевизору, что президент сделал это только потому, что хочет быть «абсолютно честным перед вами», он не хочет «идти на выборы с котом в мешке» (имелась в виду конституционная процедура: после выборов президента — смена кабинета), он желает продемонстрировать свой курс до 14 марта…
Надо сказать, народ верил — большинство нашего народа. Наверное, примерно пятьдесят на пятьдесят. Та половина, которая доверяла этой лживой и глупой аргументации и приветствовала ее, — отличается важной особенностью: Путина любят и верят ему — только истово, безоглядно, иррационально, без ума (в смысле — без разума), верят, и все тут.
В неделю до назначения нового премьера было то же самое, демонстрировался привычный тип «любви» к Путину — доверявшие серьезности его намерений не обращали серьезного внимания на явные логические неувязки заявленной идеологии смены кабинета.
И действительно, только если верить безоглядно, как в первой любви, то не возникает элементарного вопроса сразу: что же мешало Путину «продемонстрировать свой курс» и без отставки правительства? Вот уж у кого для этого полным-полно шансов. Например, поучаствовав в тех же публичных дебатах? Где, в диалоге, отстоять свою точку зрения, лицом к лицу с оппонентами. Зачем для «демонстрации курса», собственно, менять правительство?
Зачем-зачем?… Надо сказать, что пара месяцев, предшествовавших дню голосования 14 марта, прошли под флагом, на котором было недвусмысленно начертано: «Будет Путин, и никаких гвоздей». Однако неделя после объявления об отставке кабинета превзошла по цинизму все предыдущие: по телевизору народу прямо-таки и говорили, что от 14 марта ничего не зависит, все решено, будет Путин обязательно, и только Путин, и никого, кроме Путина, он — наше все, он добрый, он думает за всех. Царь. Народ, ты же любишь добрых царей?
Ох, уж наш народ любит таких.
От аргументации «он хочет продемонстрировать свой курс заранее, чтобы народ получил не кота в мешке после выборов», пиарщики всего-то за неделю постепенно докатились до «он хочет продемонстрировать свой курс заранее, потому что будет только он», а раз «будет только он», то какая разница, до 14 марта менять или после…
Дальше был день объявления имени нового премьера, обставленный как выходная ария главного героя в опере: вот-вот, Он скажет наутро… Через два часа… Через час… Осталось десять минут… И тот, кого объявят, заверяли нас по телевизору, возможно, станет Его преемником в 2008 году…
В России очень важно не быть смешным — плохо заканчивается, обсмеют, насочиняют анекдотов, и станешь Брежневым. Когда Путин объявил имя нового премьера, смеялись даже убежденные его сторонники. Всем стало ясно, что Кремль сыграл очень плохую комедию. Выяснилось, что Путин снял со своего поста фактически одного-единственного премьера Михаила Касьянова. «Сильный шаг» оказался элементарным мелочным сведением личных счетов… Не более. Да, естественно, его прикрыли пиаровскими ходами, завуалировали всякой ерундой и риторическим гарниром про великую Россию.
Но… гора родила мышку. Практически все министры остались на своих местах, ушел только Касьянов, на которого Путин имел многомесячный «большой зуб» и вообще много мелких «зубов», так как Касьянов был наследием ельцинской эпохи, и первый президент России просил, возводя на трон второго президента, не трогать Касьянова.
И вот этот премьер Касьянов — единственный из главных персон российской политики, который, будучи человеком Ельцина, выступил категорически против ареста олигарха-либерала Михаила Ходорковского и постепенного разгрома нефтяной компании «ЮКОС», самой прозрачной компании нашей коррумпированной страны, первой признавшей международную систему аудита и работающей по мировым финансовым принципам, то есть «в белую», как у нас говорят, и, кроме всего прочего, дающей более пяти процентов ВВП, содержащей крупный университет, детские дома, ведущей огромную благотворительную деятельность.
Но! Касьянов выступил в защиту человека, которого Путин с некоторых пор причислил к своим личным врагам на том основании, что Ходорковский оказывал большую финансовую поддержку демократической оппозиции страны — партии «ЯБЛОКО» и Союзу правых сил, прежде всего.
В путинской стилистике политической жизни — это глубокая личная обида. Путин много раз публично демонстрировал, что в принципе не понимает, что такое дискуссия. Тем более политическая — дискуссии нижестоящего, по Путину, с вышестоящим быть не должно. И если нижестоящий это себе позволяет — значит, он враг. Путин ведет себя таким образом не нарочито, не потому, что тиран и деспот от рождения — он просто так воспитан. В категориях, которые в нем вымуштровала КГБ, а эту систему он считает идеальной, о чем не раз публично заявлял. И поэтому, как только кто-либо с ним не соглашается, Путин категорически требует «прекратить истерику». (Отсюда и отказ от предвыборных дебатов — это не его стихия, он не способен к ним, он не умеет вести диалог. Он — исключительно монологист. По военному образцу: пока был «нижестоящим» — обязан быть молчуном. Стал «вышестоящим» — говорю, но в режиме монолога, и тогда все «нижестоящие» обязаны делать вид, что согласны. Этакая идеологическая дедовщина, временами, как это вышло с Ходорковским, переходящая в физическое истребление и устранение).
Вернемся к акции «смена правительства». Касьянов — вон, министров перетасовали и оставили при их прежних интересах — премьером Путин торжественно подсунул стране Фрадкова — Михаила Ефимовича Фрадкова. Был такой человек в нашей чиновничьей иерархии — в последнее время тихо сидел себе представителем РФ в европейских институциях в Брюсселе. Невзрачный, незлобивый и невнятный господин с узкими плечами и широким тазом в ранге федерального министра (впрочем, о том, что у страны вообще есть такой министр Фрадков, страна узнала лишь в день объявления Фрадкова премьер-министром — что, в соответствии с нашей традицией означает, что Фрадков — тихий представитель все тех же органов, которым Путин посвятил большую часть своей сознательной жизни).
Страна смеялась, услышав про Фрадкова. А Путин настаивал — и даже принялся объяснять свой «принципиальный» выбор так: мол, хочу быть с вами честным и пойти на выборы, чтобы вы наперед знали, с кем я буду работать и с кем буду бороться с нашим главным злом — коррупцией и бедностью…
Народ — обе его половины, и кто «за» Путина, и кто «против» — продолжал смеяться: плохая комедия продолжалась на глазах у всех. Если страна не знала Фрадкова, то мир бизнеса его отлично помнил. В пору пребывания Фрадкова в кресле директора Федеральной службы налоговой полиции (Фрадков — типичный советский номенклатурщик, которого всю его сознательную жизнь, начиная с коммунистических времен, двигали туда-сюда по чиновничьим креслам, вне зависимости от специальности и знаний, он — типичный «наш руководитель», которому неважно где рулить, главное — рулить) — так вот, ФСНП в пору Фрадкова слыла как раз самым коррумпированным ведомством в государственной иерархии. Тут чиновники брали мзду буквально за все, за любую справочку и консультацию, вследствие чего служба и была ликвидирована, а Фрадкова, согласно все той же советской номенклатурной традиции, опять передвинули — читай: «не обидели» — в Брюссель.
И вот Фрадков, названный Путиным премьером, на следующее утро спешно прилетает в Москву из Брюсселя, и у народа опять появляется повод посмеяться — уже будучи оглашенным Путиным в качестве премьер-министра, в первом же интервью в аэропорту Фрадков заявил… что, собственно, не знает, как быть премьер-министром, и нет у него никакой программы, и все ему, как снег на голову, и он ждет распоряжений и инструкций…
Россия — страна недоговоренностей и всеобщей забывчивости. И поэтому, невзирая на отсутствие распоряжений и инструкций от Путина, которые так никто не услышал, подконтрольная Кремлю Дума убедительным большинством Фрадкова утвердила, сославшись на «исполнение воли наших избирателей, которые во всем доверяют президенту Путину». (Дума, сформированная по итогам выборов 7 декабря 2003 года, практически не имеет оппозиции Путину — по этому принципу и формировалась).
«Избиратели», впрочем, тоже сглотнули, что их премьер Фрадков не имеет программы и не знает, что будет делать завтра…
Наступило 14 марта. Все проголосовали. Все прошло, как заранее спланировали в Кремле. Жизнь потекла прежняя. Чиновники вернулись к неуемному воровству. Продолжилось смертоубийство в Чечне, на короткое время выборов притихшее и тем подавшее надежду пятый год ожидающим мира (март 2004 года — конец пятого года второй чеченской войны, начавшейся в середине 1999 года, в преддверии первых выборов Путина). К выборам, в соответствии с азиатской традицией, к ногам правителя сложили оружие два полевых командира — их родственников схватили и держали до тех пор, пока полевые командиры не заявили, что они с Путиным и о независимости не мечтают. Ходорковский, олигарх-заключенный, принялся писать покаянные письма из тюрьмы Путину. «ЮКОС» стремительно нищал. К нам приехал Берлускони — с визитом, и первым делом спросил совета своего друга Владимира, как ему добиться 70 процентов на выборах. Путин не ответил ничего определенного — и действительно, как тут посоветовать даже другу Сильвио, он не поймет, но он из Европы. Они вместе съездили в провинциальный Липецк, открыли линию по производству стиральных машин, посмотрели на шоу военных самолетов. Путин продолжил телевизионные разносы высокопоставленным чиновникам. Мы его обычно так и видим — или принимающего отчет чиновников в его кремлевском кабинете, или дающего разнос в режиме монолога. Съемки обычно очень продуманы с точки зрения пиара, нет никакой отсебятины, случайностей, все спрогнозировано и выверено. Путин был явлен народу на Пасху — это было почти месяц спустя после вторых его выборов. Плечом к плечу с ним, как на военном параде, в начале Великой Заутрени в храме Христа Спасителя в Москве, возведенном из бетона на месте бывшего бассейна, — неумело и карикатурно крестились: премьер Фрадков, новый кремлевский «серый кардинал» Дмитрий Медведев, крошечного роста и большой головы глава президентской администрации. Медведев клал кресты, прикасаясь рукой ко лбу и внизу к гениталиям, — было смешно. Еще Медведев, как и Путин, жал руку Патриарху, как «товарищу» — не целуя ее, как положено по церковному обряду. Патриарх не замечал, что непорядок. Пиарщики в Кремле, конечно, неграмотные — вот и не научили. Хоть и эффективные там пиарщики. Стоял рядом с Путиным и мэр Москвы Юрий Лужков — это он «строил» храм Христа Спасителя. Лужков был единственный, кто умело осенял себя крестным знамением. Патриарх называл Путина «Вашим Высокопревосходительством». Даже сторонников это коробило. Пасха теперь, при многочисленных выходцах из КГБ при верховной власти — самый что ни на есть большой праздник по обязанности. Вроде первомайской демонстрации раньше.
