— Слава, что за сосед у тебя неуловимый такой? — фыркнул зампотех СЭС. — Застать невозможно просто!
— Привет, Васильич! — пожал я протянутую руку. — Вечером будет или уже завтра с утра. Передать что?
— Пива лучше налей. Только темного.
Разливной стаут давно закончился; я сходил за бутылкой портера в холодную комнату, перелил его в бокал и передвинул Васильичу.
— Слушай, ты Милу помнишь?
— Милу? — задумался тот.
— Ну ты с год назад еще просил ей работу подыскать. Я думал, она с тобой тогда встречалась.
— Ах, Мила! — вспомнил зампотех. — Которая сейчас с Клондайком? Нет, нагрешил я немало, но с ней не встречался.
— Как так? — не понял я.
Васильич отпил портера, одобрительно цокнул языком и пояснил:
— Ты, наверное, не помнишь Сашку Панфилова? Башковитый такой, геолог бывший вроде. А в очках линзы в сантиметр толщиной…
— Классное описание!
— Да ты не помнишь его. Он к тебе не заходил, в библиотеке вечно пропадал.
— В Форте есть библиотека? — удивился я.
— Ну, Слава! Ты хоть свое бескультурье не показывай так откровенно! А то палишься просто, — тихонько рассмеялся Васильич. — Есть у нас библиотека, есть. Гимназисты держат.
— И башковитый этот здесь при чем?
— Он с Милой вроде как встречался. С год назад его зарезали в подворотне, когда с работы шел, ну я и помог девчонке. А что? Что-то не так?
— Все так, — усмехнулся я, — только съехала она, не оставив обратного адреса. Не могу сказать, что у Коли сердце разбито, но осадок остался. Хочет отношения прояснить.
— А! Ну тут я тебе ничем не помогу.
— Не знаешь, кто-то из вашей конторы с Панфиловым дружил?
Зампотех СЭС глотнул пива и покачал головой.
— Нет, Сашка всегда сам по себе был. Хотя… — Он задумался. — Ты ведь Антона Василенко знаешь?
Теперь уже я задумался.
— Нет, не знаю.
— Ну Василенко! Высокий, светловолосый! Постоянно на правой руке перчатку носит, будто киборг какой.
— Первый раз слышу.
— Да знаешь ты его! — возмутился зампотех. — Семен Лымарь ведь сюда заходит? Я его видел здесь как-то.
— Лымарь? Лымаря знаю.
— Вот! Василенко у них одно время бригадиром был. Но бригада развалилась, он обратно в Гимназию вернулся.
— Колдун, что ли?
— Ну да. Панфилов к нему как на работу ходил. Может, он что-то расскажет.
— Благодарю.
— Да не за что, — отмахнулся Васильич и допил пиво. — Запишешь на мой счет? Мелочи с собой нет.
— Запишу.
— Значит, завтра Гордеев будет?
— Или сегодня к вечеру.
— Нет, завтра заеду, чтобы наверняка.
Зампотех санэпидстанции покинул бар; я собрал со столов пустые бокалы и принялся наполнять их по новой, попутно обдумывая услышанное. Почему-то у меня твердо отложилось в памяти, что Мила встречалась именно с Васильичем. По крайней мере, устраивая девушку в «Ширли-Муры», я оказывал услугу в первую очередь именно ему. А вот оно как на деле вышло. Еще одна странность; небольшая — люди часто слышат вовсе не то, что им говорят, — но странностей и так с лихвой накопилось.
В очередной раз попросив подменить себя тетю Машу, я стаскал через угольный люк мешки с дробниной от вчерашней варки пива в кузов пикапа Дмитрия и заколебался, не зная, как поступить. С одной стороны, надолго оставлять бар на стряпуху — не дело, с другой — странности странностям рознь, из-за некоторых и пику в почку схлопотать можно. Если Мила скрывается, если ее ищут — надо бы разузнать, что и как, пока горелым не запахло. Недаром ведь она из Форта так резко сорвалась.
В итоге я не придумал ничего лучше, как отпустить тетю Машу, выпроводить посетителей и повесить на входную дверь обычную для таких случаев табличку «Санитарный день».
Управлять «доджем» поначалу было непривычно, но вскоре я освоился и почувствовал себя за рулем вполне уверенно. И все же скорость лишний раз старался не повышать, а в Лукове и вовсе сбросил ее до минимума. Еще не хватало вылететь из колеи и забуксовать в сугробе.
К воротам особняка Бородулина я аккуратно сдал задом, не собираясь заезжать во двор, а когда на стук в калитку никто не вышел несколько раз требовательно прогудел автомобильным клаксоном. Тогда появился Лымарь.
— Машину сменил? — спросил он, сдвинув ушанку на затылок.
— Покататься взял.
— Тест-драйв?
— Типа того.
Семен усмехнулся и распахнул калитку на всю ширь.
— Заезжать, так понимаю, не будешь?
— А смысл? Мне от вас сегодня ничего не надо, — пояснил я, откидывая задний борт. — Принимай дробнину.
— Чего-то ты зачастил, — сипло выдохнул Лымарь, взваливая на плечо увесистый мешок.
Я только кивнул. И в самом деле — зачастил. Из-за новогодних праздников отлаженный график отправился псу под хвост, и пока даже было не ясно, как скоро получится синхронизировать получение таблеток и варки пива. Впрочем, без Платона эту лавочку можно будет смело прикрывать вовсе.
Прогнав неуютные мысли о сегодняшнем рейде на хутор, я передвинул к борту очередной мешок, но сам таскать дробнину не стал. Каждый должен заниматься своим делом, а мне спешить некуда. Мне бы, наоборот, разговор завязать.
Но ничего путевого в голову не пришло, поэтому, когда Семен закончил разгрузку, спросил прямо в лоб:
— Слушай, говорят, ты Василенко знаешь?
Лымарь как-то странно взглянул в ответ, потом кивнул.
— Бригадир наш бывший, — без особой охоты сообщил он. — А что?
— Мне сказали, он общался с человеком, который в свою очередь знал человека, интересного моему хорошему знакомому, — довольно путано объяснил я. — Сможешь представить меня?
— Нет, — решительно отказался Семен.
Я причинами отказа интересоваться не стал и сразу предложил другой вариант:
— А Виктор Петрович?
— Виктор Петрович на работе.
— А ты можешь позвонить на работу Виктору Петровичу и попросить его замолвить за меня словечко? Очень надо.
Лымарь кивнул.
— Жди, — попросил он и утащил в сарай последний мешок дробнины. Потом запер массивный навесной замок и ушел в дом.
Не было его минут десять, и меня понемногу начало знобить. Не столько из-за холода, сколько из-за нервов. Ведь, по сути, — все эти расспросы я сейчас затеял лишь для того, чтобы о вылазке не думать.
Я немного походил вокруг пикапа, а потом дверь сеней распахнулась, и появился Семен.
— В общем, смотри, — зажал он в ладонях бледное, несмотря на ощутимый морозец, лицо. — Антон будет ждать тебя на проходной Гимназии через час. Выслушать он тебя выслушает, но станет ли говорить — без понятия.
— Спасибо и на этом, — усмехнулся я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
