Для разговора такой собеседник – полная безнадега. Он даже не слышит, о чем вы с ним разговариваете. Для него главная соль – это его собственные переживания, причем голые совершенно, без содержания. Он стонет и ноет для собственного удовольствия. Впрочем, допрос – не очень обычный разговор. О чем я вовремя вспомнил.
– Кончай дурака валять, – велел я Рыбцу. – Не то велю тебя вон во двор вывести да и вздернуть на первом же столбе. И не вынимать из петли, если вдруг вечером в волка перекинешься. Удавить тебя еще раз. А наутро, скорей всего, окажешься с перерезанной наполовину шеей. У волка и у человека шеи, понимаешь ли, разные по толщине.
Сказав все это, я моментально вспомнил, как сам Рыбец живописал мне возможные кары, коим он меня подвергнет. Как-то я на него похоже излагаю, подумалось мне. Не увлечься бы.
Рыбец же, похоже, оценил как раз другую сторону моей речи.
– Да че я тебе сделал-то! – возмутился он, брызгая слюной. Почти мгновенно перейдя от нытья к недовольству. Искренность в его голосе была стопроцентная. – Че ты от меня вообще хочешь? Я тебя вообще знать не знаю!
Прелесть для любой театральной постановки. Уже пятнадцать минут толчем воду в ступе – а сколько переживаний! На дыбу, что ли, его подвесить? Но вообще-то мне лично не хочется.
Да и видно уже, что это не хиленький интеллигент. Этого дыбой не проймешь. Кроме соплей и слюней, от него ничего не добьешься. А чего покруче применить… Ну будут сопли с добавлением крови – ну и что?
Чувствовалось, здесь подошло бы что-нибудь древнекитайское – чтобы пронять волколака по-настоящему. До трезвого разума. Но на такое уже я не был морально готов. Вообще-то, видно, нет во мне прирожденных палаческих навыков…
– Заткнись, щеня, – бросил со своей стены старший. – Хорош ныть! Чо, не понимаешь, что ли, – он тебе зубы заговаривает!
Ишь тоже, наставник молодых! Иван Кузьмич, участник перестройки. Он перестроил дачу под Москвой. Кто ж это пел-то? Гарик Сукачев? Или нет? Эх, времена далекие, теперь почти былинные! Когда срока огромные брели в этапы длинные…
Что ж, как мог, я убедился, что допрашивать этих придурков – дело дохлое. Прав был Арх. Они так же невменяемы как и неуязвимы. А кроме того, достаточно хитры, чтобы этими обоими своими свойствами пользоваться. Эх…
Елки-палки!
Я чуть не захохотал. И я еще все это время стою тут, соображая, что делать! Ну не идиот ли я?! Все трое присутствующих удивленно на меня воззрились. Поскольку тихое посмеивание в нашей ситуации истолковать можно было однозначно.
Я же, демонстративно медленно сделав затяжку, шагнул к Рыбцу. С ласковой усмешкой посмотрел в его бараньи глазки и потрепал оборотня по щекам рукой с зажатой в пальцах сигаретой. Ах какой классический, эффектный кадр!
– Ничего, да-арагой! – Речь почему-то вышла с кавказским акцентом. Сам не знаю. – Сейчас все вспомнишь! Кто послал, зачем послал… И все остальное тоже. Все что надо.
Он сообразил, что запахло жареным. Это они всегда хорошо чуют. Вот только предположить не мог, что я такого сделаю. Глаза Рыбца беспокойно метнулись по сторонам, стрельнули мне в лицо. Ну гадай, гадай!..
Я порылся в карманах. Достал упаковку со шприцами. Похлопал, ухмыляясь, Рыбца по плечу. Он от этого совсем, бедняга, ошалел. Едва дергаться не начал. Я не очень умело – зато старательно! – сделал ему укол.
Подождал, убрал шприц. Арх и второй оборотень наблюдали за мной почти с одинаковыми выражениями лиц. А интересно все-таки: засунул бы я этого мальчишку, допустим, в «железную деву» или нет? Для пользы дела?
Н-да. Пожалуй, сейчас этого я уже никогда не узнаю… Да и бог с ним… Взгляд Рыбца между тем изменился. Мышцы обмякли. Он неуклюже заворочался в своих веревках, посмотрел на меня.
– Имя? – велел я ему.
– Рыбец.
– Кому служишь?
– Господину Хазену…
– Кто такой Хазен?
– Он… – Рыбец дрогнул, испуганно замолчав.
– Говори!
– Молчи, щенок! – зарычал вдруг второй со стенки, сообразив, что дело оборачивается неладно.
– Арх, заткни его, – сказал я. – Не до смерти только! Чтоб молчал.
Натужное сопение вскоре послужило ответом. Я вернулся к Рыбцу и для начала заехал ему по щеке:
– Отвечать! Кто такой Хазен?
– К-колдун… Большой, из Черного ордена…
– Как попал к нему от Потура?
– Некуда было… Мы и раньше с ним имели дело.
Арх, оказавшийся рядом, вцепился мне в локоть:
– Изумительно, Гар! Надо узнать, что с девушкой!
Рыбец, моргая, уставился на него. Но отвечать не торопился. Дрожал. На соседней стене возился и дергался Бунда. Ох и работка…
– Отвечай! – велел я Рыбцу. Но он только затрясся еще сильней.
– Я… нельзя! Я б-боюсь, – почти проблеял он в ответ.
Пришлось снова заехать ему по щеке. Для симметрии по второй.
– Она в норе, – выдохнул он тоскливо.
– Г…где? – медленно выдавил из себя Арх. Я тряхнул Рыбца. Тоже, признаться, не понимая.
– В норе. У нас, – пояснил он. – В нашем логове.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
В ходе последовавшего за тем допроса из предрасположенного к разговору Рыбца удалось вытянуть следующее. Причем колоть мне его пришлось еще. Для продолжения эффекта.
После того как прибывший отряд наместника волей короля взял замок и учинил над Потуром суд, повесив его с несколькими ближайшими подручными, Рыбец и некоторые другие разумно сделали ноги.
Направляясь на восток, к реке, в сторону своей, то есть Потуровой, резиденции. И самым банальным образом по дороге наткнулись на Хазена с его отрядом.
Хазен, как рассказал Рыбец, командовал волколаками и мог заставить их делать все, что ему нужно. Но, с другой стороны, быть оборотнем означало почти всегда оставаться сытым, никого не бояться и делать все, что захочется.
Несколько человек, в том числе и Рыбец, согласились. Их заставили принести клятву. А потом Хазен велел прикончить тех, кто в волколаки идти не пожелал. Не им пока еще, а своим молодцам. Но демонстрация была более чем наглядная.
Затем несколько дней новоиспеченные волколаки провели в каком-то месте, представляющем собой группу пещер под каким-то холмом, где с ними что-то сделали. После чего они уже перестали быть прежними.
А место оказалось норой всех местных волколаков. Их логовом. Там Рыбец и увидел снова дочку барона Клады. Ее, захваченную в плен, привез Хазен. Где и откуда – толком не говорилось. Но из хвастовства бывших с Хазеном Рыбец кое-что все же узнал.
После того как отряд наместника выступил из замка, Хазен организовал его преследование и наконец напал на него. Атакуя днем и ночью, пользуясь своей силой для поддержания оборотней все время в волчьем облике для неуязвимости. Ему это прекрасно удалось. Сопровождавший отряд магистр, поддавшись на уловку, остался прикрывать отряд от волколаков. И угодил прямо к Хазену в лапы. Который и высосал его как паук, умножив свою силу. А самого магистра отдал волколакам. Чем кончилось, Рыбец толком не узнал, но догадаться можно было. Погрызенные останки бросили в тайге, как обычно. Для устрашения народа. После чего Хазен собрал новый отряд, куда включил уже и «молодых» волколаков. С этим отрядом он двинулся обратно к замку Цын. Где и встретился с нами. Аминь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
