Мы уже нагоняли. Время старта было назначено на шесть часов, спустя два часа после начала отлива. Линия старта была в стороне от белой башни маяка на Арднамеркене. Яхты уже сбивались в кучу за линией старта. Проспер тоже был там, ветер туго наполнял два треугольника одинакового размера, яхта «Бонфиш» была нацелена в море. Как и стальное судно Лундгрена, дожидавшееся носом к ветру.
Чарли нажал кнопку на пульте у штурвала. Часы показали 17.53.
— Избежали этой суеты, — сказал он.
По правому борту поднимался Арднамеркен. Приборы показывали скорость в девять узлов.
— "Зеленый дельфин" сделает и еще больше, когда мы пойдем по ветру, — сказал Чарли.
Вершина Арднамеркена была видна по левому борту, черные выпуклости воды в скалах приобретали кремовый цвет. С серого сторожевого корабля, стоявшего у причалов Арднамеркена, взлетел клубок белого дыма от стартового выстрела. За ним последовало глухое, ослабленное ветром эхо.
— Пошли, — скомандовал Чарли.
Мы отклонились, чтобы пройти вплотную к стоянке. Скотто отправился на переднюю часть палубы своей стелющейся походкой гориллы. На его попечении был большой асимметрично вытянутый парус. Диксон управлял, он был отличным рулевым на катамаранах, а у «Дельфина» много общего с этими судами. Цифры на спидометре перескочили с десятки на двенадцать, и за кормой ревела кильватерная волна.
— Хорошо идет, — лаконично сказал Чарли.
Я кивнул. Я не мог думать о том, как движется яхта. В моем животе опять все стянуло в болезненный узел. Я мог думать только об этих парусах впереди и о том, что Фиона в больнице.
Главное — Фиона.
Я спустился вниз, снял с крючка передатчик дли высокочастотной связи и соединился с радио Ская. Они переключали меня на больницу. Фиону увезли из операционной, сказал врач, в самом лучшем состоянии, какого только можно было ожидать. Но он все еще не мог ответить на вопрос: есть ли надежда?
Я отключился, поднялся по сходному трапу и постоял, высунув голову наружу. Чарли наблюдал за мной своими запавшими глазами.
— О ком ты думаешь? — спросил он.
— Ты ее знаешь, — сказал я. — Фиона.
— А что стряслось?
— Несчастный случай.
Я не хотел рассказывать об этом. Я хотел нагнать яхты впереди и победить. А потом я хотел обстоятельно побеседовать по поводу несчастных случаев с директором-распорядителем «Пересылок для Горы Удовольствий» к «Грузовых перевозок Моноко».
Чарли кивнул и поставил спинакер, треугольный парус.
— Я пробегусь по берегу на этапе Бен-Невис, — сказал я. — Никто не возражает?
Диксон ухмыльнулся:
— С удовольствием.
Мы с Чарли пошли взглянуть на карту. Опершись о столик, мы изучали длинные прыжки «Дельфина». На такой скорости мы должны были идти по отливу на всем пути до острова Малл и встретиться с приливом где-то за островом Лизмор. И прилив будет нести нас на всем пути — к Форт-Уильяму, к озеру Линнхе, к самому подножию горы Бен-Невис.
— Ветер, похоже, затихает, — сказал Чарли. — Часов семь у нас уйдет.
— Восемь, — сказал я.
Он пожал плечами.
— Это твоя яхта. У тебя выпить найдется?
Я вытащил бутылочку «Феймос Граус» и наполнил рюмки. Мы выпили. Потом я спустился вниз и лег на койку, пытаясь не думать о том, как саднят раны, оставленные на моем теле альпийской веревкой сегодня утром. Спустя некоторое время я заснул.
Глава 34
Я проснулся. Кто-то тряс меня за плечо. Было темно, и через иллюминатор проникали отблески уличных огней. По пластиковому корпусу яхты стучал дождь.
— Кофе, — сказал голос Скотто. — Минут через десять бросаем якорь.
В кофе, как водится, положили побольше сахару, и он сразу придал пульсу плотное, медленное биение. Я натянул на себя синтетическое трико, шорты и майку, а поверх — легкий и теплый свитер. Еще больше одежды я набил в сумку, туда же положил и еду: сандвичи с высоким содержанием углеводов, апельсиновый сок, воду; таблетки глюкозы. Я очень тщательно зашнуровал ботинки. Им предстояло проделать долгий путь.
Якорь с грохотом пошел вниз. Я выбрался на палубу и оглядел суда, стоявшие по соседству, — там были четыре сборных корпуса и более быстрая яхта с цельным корпусом. И конечно, «Астероид» и «Бонфиш». Регата проделала две трети своего пути.
— Я присмотрю за яхтой, — сказал Чарли.
— Позвони в больницу в Инвернессе, хорошо? — попросил я и сделал паузу. — И если там будут хорошие новости, можешь поднять на верхушке мачты вымпел.
Он кивнул. Я перебрался через борт в надувную лодку. По правилам регаты не разрешались никакие моторы. Я погреб к каменистому побережью — неплохое упражнение для разогрева крови. На берегу какой-то распорядитель по регате помахал мне фонарем и объявил с густым абердинским акцентом:
— Следуйте в город за церемониймейстерами. А потом выберите себе маршрут. Впереди вас семеро, а церемониймейстер наверху. Удачи вам.
— Спасибо, — сказал я и пошел.
Поначалу я шел спокойно, этакой легкой рысцой, давая мышцам согреться и приноровиться к противовесу сумки. Преодолевая плавный подъем рельефа, я пробежал рысцой мимо омытых дождем домов Форт-Уильяма и пересек реку Невис. Небо чуточку посветлело. Этакий слабенький серый цвет. Два часа ночи, первый проблеск рассвета.
Я миновал троих распорядителей. Четвертый мне сказал:
— Один тут проходил, возможно, минуту назад, а другой — минут за десять до него.
Я теперь чувствовал, что ноги меня не подведут. С ними все в порядке. Они толкали меня вверх по склону, вопреки силе притяжения Земли. С рысцы я перешел на бег. Тропа ответвлялась влево и шла наискосок по крутому склону. И впереди возникла бегущая темная фигура, неясная в сумраке.
Я его догонял по каменистой тропе, и камни срывались у меня из-под ног и катились вниз. Мне уже было слышно его дыхание — тяжелое и одышливое. Он что-то бормотал на бегу. Я видел, что волосы у него коротко острижены, а когда он на миг оглянулся, я увидел маленькие усики. Я никогда не видел его раньше. У него был отличный военный бег, но я его нагнал и обошел. Должно быть, он услышал, как колотится мое сердце. «Проклятый идиот! — наверное, подумал он. — Этот бегун попадет на живодерню прежде, чем доберется до вершины».
Он, разумеется, был прав. Но откуда ему знать, что я одолевал подъем с таким упорством вовсе не для того, чтобы попасть на вершину первым.
Я бежал и бежал. Стало светать, и начался дождик. Тропа поднималась все круче. Наверху и левее торчали сквозь вересковый покров скальные утесы. Справа крутизна спускалась к реке с высоты тысячи футов. Мышцы ног стали побаливать от напряжения. Я упрямо продвигался вверх по тропе. Теперь вокруг клубился туман: высота в две тысячи футов — это уже облака. Тропа сделала зигзаг и выровнялась. Слева открылось какое-то горное озеро. Потом тропа опять вильнула и начала снова взбираться в гору. Я прошлепал через какой-то ручей, поднимая тучу брызг. В паре сотен футов надо мной вершина утеса исчезала в густой хлопковой пряже облаков.
Это было унылое зеленое и пустынное место. Единственными звуками там были вздохи ветра да карканье какого-то ворона в тумане, а еще мое тяжелое дыхание.
Я бежал у подножия утеса. Над головой что-то легонечко щелкнуло. Я посмотрел наверх, успел заметить там какое-то движение, упал ничком и плотно прижался к каменной стене. На тропу — туда, где я был мгновение назад, — с треском и грохотом обрушился камнепад.
Я наблюдал за этим, возможно, всего секунду. А потом опять побежал, держась ближе к основанию утеса, пока он не перестал быть утесом и превратился в крутой склон, состоявший из зелени, вереска и камней. Я пробежал мили четыре вверх по холму и остановился, поглядел вокруг. Сердце мое колотилось. Но только из-за крутого подъема, а не по какой-то другой причине.
Поперек зеленого склона висела зазубренная пелена тумана. Пойманный ветром, он извивался, а потом стал расползаться на клочья. Холм очистился, и я увидел выше по склону бегущую рысцой маленькую темную фигурку. Я даже разглядел испуг на лице, когда он остановился и посмотрел вниз. Потом он снова побежал.
А я побежал за ним. Я бежал вверх по склону что есть сил. Он был достаточно крут, и мне пришлось продвигаться даже на четвереньках. Но это меня не смущало. Лишь бы вперед. Снова опустился туман. Я продолжал карабкаться вверх, пока не миновал небольшое обнажение скальной породы, которое я себе наметил как ориентир. Отсюда я взял направо и теперь бежал по пятнам щебня, направляясь к тому месту, где я в последний раз его видел снизу.
Ветер дул мне в лицо. Туман снова сместился. Я увидел его в сотне ярдов от себя, чуть ниже. Он направлялся к скале, которая выдавалась из этого склона. Он смотрел не в ту сторону. Когда он обернулся, чтобы посмотреть назад, я упал ничком в глубокий вереск. Он продолжал бежать дальше, к скале.
Туман снова скрыл его от меня. Я бежал вперед и вниз изо всех сил. Темные очертания скалы показались из серого густого тумана. Я споткнулся о корни вереска и с разлету рухнул там, где из склона выступал край скалы. Моя ладонь наткнулась на какой-то камень. Пальцы сомкнулись на нем.
