После войны финансовое положение разбухшего промышленного концерна Кайзера оказалось до крайности напряженным. Речь шла об эмиссии акций и облигаций займов на сотнн миллионов долларов. «Бэнк оф Америка» не мог взять на себя эту финансовую операцию: законы США запрещают коммерческим банкам участвовать в операциях, связанных с эмйссней ценных бумаг для частных корпораций. Такого рода операции, как уже указывалось, — прерогатива инвестиционно-банковских фирм Уолл-стрит. Г. Кайзеру не оставалось ничего иного, как отправиться «с протянутой рукой» к тем самым банкирам Уолл-стрит, от господства которых он и Джанннн пытались избавить Калифорнию.
Задачу рекапитализации компаний Кайзера взяла иа себя одна из самых авторитетных инвестиционно-банковских фирм Нью-Йорка — «Фэрст Бостон корпорейшн». В период между 1948 и 1958 гг. она сумела добыть для Кайзера 1,5 млрд. долл, посредством выпуска обычных и привилегированных акций, закладных облигаций и получения прямых крупных займов от группы нью-йоркских страховых компаний [376] . Промышленная «империя» Кайзера была спасена от распада, но избежать этого ему удалось лишь ценой вассальной зависимости от Уолл-стрит. Задолженность предприятий Кайзера настолько велика, что пройдут многие годы, прежде чем он сможет выпутаться из финансовых сетей, которыми его опутали банкиры Уолл-стрит.
Не смог «Бэнк оф Америка» вытащить из капкана, поставленного восточными банками, и другого своего постоянного клиента, миллиардера Говарда Юза [377] .
Наконец, «Бэнк оф Америка» потерпел поражение в борьбе за контроль над корпорацией «Дуглас эйркрафт» (активы —600 млн. долл.), которая принадлежала к числу крупнейших промышленных предприятий Калифорнии. Основные перипетии этой борьбы уже были описаны выше. Здесь важно подчеркнуть лишь то, что «Дуглас эйркрафт» по сути дела была кондоминиумом семи банков, обеспечивавших ей постоянный источник кредитов: неофициальными лидерами были три нью-йоркских банка: «Чэйз Манхэттн бэнк», «Фэрст нэшнл сити бэнк» и «Морган гаранти траст», а калифорнийский «Секьюрити фэрст нэшнл бэнк» играл второстепенную роль.
Отношения «Дуглас эйркрафт» с восточными банками обострились именно после того, как в группу кредиторов включился «Бэнк оф Америка» [378] и главные администраторы «Дуглас эйркрафт» сделали крен в его сторону. Нью-йоркские банкиры начали выражать свое недовольство тем, что их плохо информируют о положении дел компании. Когда же в 1966 г. финансовое положение компании «Дуглас эйркрафт» резко ухудшилось и под давлением восточных банков ее директоры стали склоняться в пользу слияния с детищем Рокфеллёра, компанией «Макдоннэлл», то «Бэнк аф Америка» сделал отчаянную попытку сохранить «Дуглас эйркрафт» в сфере влияния «калифорнийских интересов».
В качестве претендента иа слияние с «Дуглас эйркрафт» внезапно выступила компания «Сайнел ойлэидгэз». Ее представители явились к директорам «Дуглас эйркрафт», имея на руках письмо «Бэнк оф Америка», гарантировавшего заем в 100 млн. долл, на случай, если предложения «Сайнел ойл энд гэз» будут приняты [379] . Совет директоров «Дуглас эйркрафт» отклонил это предложение, поскольку их «больная» компания нуждалась в более обильном «вливании крови», чем сулил «Бэнк оф Америка».
Большинство крупных капиталистов, оперирующих в Калифорнии, имеют некоторые общие региональные интересы. Но это совсем не означает, что они представляют собой столь же спаянную финансовую группу, как, например, моргановская, рокфеллеровская или меллновская. Поэтому так называемая калифорнийская финансовая группа, о которой говорят некоторые авторы, на самом деле столь же призрачна, как и техасская группа. В Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Сан-Диего и Би-верли-Хиллс существуют около 10 соперничающих между собой групп. Магнаты Калифорнии менее провинциальны, чем, например, их техасские собратья. Многих из них деловые, финансовые и родственные отношения привязывают к нью-йоркским банкам куда сильнее, чем к банкам Калифорнии. Так, Чарльз Торнтон связан с уоллстритовской фирмой «Лимэн бразерс», Роберт Нэговэн — с фирмой «Меррил Линч, Феннер энд Смит», Нортон Саймон — с фирмой «Голдмен энд Сакс».
Противоречат фактам также и попытки отождествлять магнатов Калифорнии только с военной промышленностью. Источники первоначального накопления капиталов калифорнийских магнатов довольно разнообразны. Из 40 богатейших семей капиталистов Калифорнии (с капиталом свыше 50 млн. долл.) только Чарльз Торнтон обязан происхождению своего состояния акционерному учредительству корпорации с крупным удельным весом военных заказов. Для других семей крупнейших капиталистов Калифорнии главным источником обогащения послужили нефтяная промышленность (для четырех семей), торговля (для четырех семей), банки и сберегательно-кредитные операции (для пяти семей), электроника (для четырех семей), инженерно-строительные фирмы (для двух семей), газетно-книжные издательства (для двух семей), производство кинофильмов (для двух семей), косметика (для двух семей), виноделие (для двух семей), производство бумаги (для одной семьи), меди (для одной семьи), алюминия (для одной семьи), игрушек (для одной семьи), крупное землевладение (для одной семьи).
Борьба между финансовыми группами за передел сфер влияния. Большинство перечисленных в нашем списке 30 финансовых групп в США сформировалось в XX в. Они поделили между собой внутренний рынок сбыта важнейших видов промышленной продукции, захватив контроль первоначально над преобладающей частью производства стали, угля, меди, алюминия, нефтепродуктов, основных химических продуктов, а затем — электроэнергии, автомобилей, авиаракетной техники, электрических и электронных машин. Финансовые группы поделили между собой также и контроль над всеми видами транспорта и предприятиями связи. Под их господством во второй половине XX в. оказались лучшие источники важнейших видов сырья: нефти, природного газа, серы, железной руды, руд цветных металлов, а также леса.
В сферы влияния 30 финансовых групп входят предприятия ведущих отраслей промышленности и транспорта с общей суммой активов в 200 млрд. долл. Кроме того, в форме кондоминиумов эти группы дополнительно контролируют примерно 75 гигантских корпораций с общей суммой активов в 100 млрд. долл. Приведенные цифры отражают удельный вес монополистических союзов в экономике США.
Нынешнее соотношение сил между основными финансовыми группами США сложилось в результате почти вековой острейшей конкурентной борьбы в среде американской буржуазии. Особенно острый, можно сказать, необузданный характер «войны» между отдельными промышленниками и банкирами имели в период становления монополистического капитализма.
В последующий период конкурентная борьба между главными монополистическими союзами в США стала принимать более «упорядоченный» характер в результате резкого изменения общих условий существования всей мировой капиталистической системы. В обстановке общего кризиса капитализма американский финансовый капитал старается избегать таких форм и методов борьбы, которые могли бы вызвать трещины в дряхлеющем здании буржуазного общества.
Ни один из крупных капиталистов не рискнет сегодня прибегнуть к тем средствам открытой конкурентной борьбы, которые в свое время применяли против своих соперников основатели финансовых династий Корнелиус Вандербильт, Джон Рокфеллер I и Эдуард Гарриман.
Размеры и сила монополистических объединений по сравнению с концом XIX в. и началом XX в. настолько увеличились, что лобовое столкновение некоторых из них могло бы привести к опустошительным последствиям, подобным тем, которые испытывала средневековая Западная Европа от междоусобных войн крупных феодалов. Установившаяся с 30-х годов XX в. система правительственного «полицейского» надзора над корпорациями, с одной стороны, и система негласных картельных соглашений, с другой, оказывают определенное сдерживающее влияние на выбор средств и методов капиталистической конкурентной борьбы.
Антитрестовские законы формально запрещают создание картелей в современной Америке. Но тем не менее картельная практика поддержания цен, установления квот объема производства и географического распределения рынков существует во всех главных отраслях промышленности.
Нельзя не заметить, например, необычайно точной системы распределения долей производства между главными интегрированными корпорациями в стальной, автомобильной, нефтяной и медной промышленности. С 1955 по 1967 г. доля «Дженерал моторе» в производстве легковых автомобилей колебалась от 50 до 53%, доля «Форд мотор» — от 25 до 30 и доля «Крайслера»— от 15 до 20%. Если бы «Дженерал моторе» и «Форд мотор» пожелали увеличить собственный объем производства за счет «Крайслера», то им ничего не стоило бы раздавить последнюю. Но они не только сознательно «терпят» существование конкурента в лице «Крайслера», но и стараются иногда продлить жизнь дышащей на ладан «Америкэн моторе». Пресса американских монополий утверждает, что правление «Дженерал моторе» будто бы всякий раз испытывает озабоченность, когда ее доля в производстве автомобилей слишком далеко выходит за пределы 50%. Этому можно поверить, если учесть, что даже Джордж Ромни, один из членов правительственного кабинета президента Ричарда Никсона, в 1967 г. призывал расчленить «Дженерал моторе». Для таких гигантов, как «Дженерал моторе» и «Юнайтед Стейтс стил» (последняя ставит своей целью те выходить за пределы 35%-ной доли общенационального производства стали) политика «самоограничения» далеко не случайна. Гигантские корпорации в автомобильной и сталелитейной промышленности всемерно стремятся поддержать миф о существования острейшей конкуренции в этих отраслях промышленности[380].
