Джек восхищался Мелани, а я восхищался Джеком.
Как ни крути, он действительно защищал сейчас не только интересы Консультации. Он защищал интересы лысого бармена Нестора и человека в голубой рубашке, он защищал интересы обиженного Кирка Отиса и старины Билла, готового пройтись с огнеметом или смоляными факелами по выжженному зноем острову Лэн. Он защищал интересы Эбби, надеющейся встретиться со мной там, и покойника Купера, потерявшего в могиле ухо, и мадам Дегри, при всех своих болезнях и немощности находившей время для долгих дежурств в клиниках, и всех других жителей острова, запуганных, раскиданных по опустевшим квартирам, лишенных нормальной жизни, нормального существования. Но, конечно, прежде всего Джек защищал интересы Консультации.
— Из морозильника, даже самого надежного, всегда может что‑то пропасть, — намекнул Джек. — Скажем, какая‑то часть глоубстера. Не так много, чтобы это представляло серьезную опасность, но и не так мало, чтобы махнуть на пропажу рукой. Возможно, возбудитель болезни действительно не выдерживает низких температур, скорее всего дело так и обстоит, но ведь сами ткани глоубстера можно подвергнуть тотальному химическому анализу. Разве не интересно узнать, что, собственно, погубило глоубстера, почему, много столетий обитая у этих берегов, он вдруг стал источником страшной заразы? Да полно! Он ли? Вы знаете, Мелани, что всегда найдутся люди, которые не испугаются разрыть могилу, вскрыть чужой сейф, добраться до закрытой морозильной камеры. Ваша “Памятка” составлялась совсем не для них. Ваша “Памятка” отпугивала обывателя. На профессионалов она не действует. Настоящие профессионалы, Мелани, понимают, что дело вовсе не в глоубстере. Скорее всего он такая же бедная жертва адентита, простите за неточный термин, как те обитатели острова Лэн, что сильно расширили за два месяца новое кладбище.
Мелани поднялась.
Вид у нее был отрешенный.
— Вы хотите уйти? — удивился Джек.
— У вас занудный стиль. Вы слишком многословны.
— Стиль для меня не главное. — Джек тоже встал. — Постараюсь объяснить проще.
Мелани холодно кивнула. Возможно, у нее еще были козыри, но Джек не позволил ей воспользоваться ими.
— Психология толпы — странная штука, — сказал он. — Если подпустить в газеты побольше всяких гнетущих слухов, напомнить о все еще растущем кладбище, а при этом сыграть на малой смертности среди сотрудников лаборатории Гарднера, и легонько, совсем легонько, Мелани, намекнуть на некие опыты с источником заразы, это вызовет большой шум. Вы знаете толпу, она почувствует себя обманутой.
Мелани сухо кивнула:
— Такой шум поднять не так уж просто.
— У меня есть друзья, — так же сухо ответил Джек. — Весьма влиятельные. К тому же, вспомните, Мелани… Девять тысяч трупов…
— Глоубстер не вызывает у людей симпатий.
— Это точно… — Джек развернул на столике карту пролива. — Смотрите… — Джек ткнул пальцем в цветные пятна глубин. — Эта тварь явилась отсюда. Здесь большие глубины. Здесь действительно могут водиться разные твари, почему бы нет, правда? Никто в это не верит, но ведь и в глоубстера никто не верил. Таких тварей наверняка мало, а океан велик. Он очень велик… Его много… Как листьев…
— Как листьев? — удивилась Мелани. — Почему листьев?
— А разве вы не заметили, как много листьев на улицах? Их скоро будет по колено. Они опадают, их никто не вывозит. И вот странно, они почему‑то не гниют. Как упали, так и лежат… Как трупы на новом кладбище, — жестко усмехнулся он. — А почему? Что происходит? Может, в трупах и в листьях много соединений алюминия? Сдвинут солевой баланс? Впитано что‑то такое, что не позволяет им нормально окисляться?.. — Он улыбнулся. — Примерно год назад, Мелани, в вашей лаборатории погиб сотрудник. Его смерть осталась незамеченной, как часто бывает в закрытых лабораториях. Благочестивым поведением этот сотрудник, насколько я знаю, не отличался, но вот чудо — его труп в могиле сохранил, ну, пусть не цветущий, не будем преувеличивать, но вполне достойный вид… Никаких признаков разложения… Это что же? Он будет выглядеть так до Судного дня?
Мелани усмехнулась. Правда, чуть торопливее, чем следовало.
— Никогда не думала, что мне будут читать популярную лекцию по экологии. Наверное, сейчас, Джек, вы заявите о зараженности вод и воздуха, да? Напомните о кислотных дождях, об озоновых дырах, да? Упрекнете, что мы там, в лаборатории Гарднера, черт знает чем занимаемся. Ну так вот, Джек, напомню вам об одной простой вещи, о которой вы, кажется, забыли. Болезнь, которая всех так пугает, этот ваш адентит, эта болезнь занесена на остров глоубстером! Это перевешивает все доводы.
Джек покачал головой:
— Вы, кажется, любите точность, Мелани. Давайте подойдем к проблеме с этой стороны. Попробуем продемонстрировать точность. К примеру, бронетанкер V-30, серия “Волонтер”. Где он сейчас отстаивается?
Удар был что надо. Я видел, как Мелани вздрогнула. Но ответила она более или менее спокойно:
— Скорее всего на базе.
— Мне нравится доверительность нашей беседы, — заметил Берримен, на этот раз без улыбки. — Но лучше не уходить от прямых ответов. Мы зашли слишком далеко, чтобы расстаться откровенными врагами, правда? Взгляните. — Он бросил на карту несколько фотографий. — Подделывать это нет смысла. Кому это нужно? Но бьет, бьет по нервам, да? Это V-30. Он лежит на дне пролива. Надежная на вид посудина, но ей не повезло. Вы активно искали V-30 в северном горле пролива, Мелани, пригнали туда несколько тральщиков, опускали в воду приборы, но бронекатер лежит в другом месте. Вокруг него, черт побери, все водоросли обуглились и в предсмертных снах бродят пьяные осьминоги. У нас много таких деталей… Набор, может быть, дурацкий, но убеждающий… Ухо мертвого Купера, обугленные водоросли со дна пролива, щупальце дохлого осьминога, не гниющие листья… Как вы, наверное, догадались, Мелани, мы подвергли тотальному химическому анализу все, что вызывало подозрения. В том числе и ткани самого глоубстера. И везде наткнулись на следы некоего искусственного соединения. Мы даже название ему дали. Но не буду произносить название, чтобы не резануть ваш тонкий профессиональный слух. Упомянутое соединение придает органике необыкновенную стойкость, убивая при этом все живое. Единственное утешение — человек умирает без мучений. Час–другой эйфории. Правда, потом все равно смерть. Мы уже знаем многие свойства упомянутого вещества, Мелани. И знаем, как оно выглядит. Видите на фотографии? Густая вязкая масса черного цвета. В соленой морской воде она может храниться долго. Но однажды шторм выбросит ее на берег, а одновременно установится знойная погода… Не стоит продолжать, правда? Особенно в материковом варианте… Крысы, птицы, любопытные… Даже доктор Онер, при его редчайшей сообразительности и быстрых ногах, вряд ли успеет куда‑то сбежать. Масштаб иной. Ведь речь идет не об останках невинного глоубстера, а об огромной зараженной береговой черте… Я бы не хотел, — сказал Джек намеренно громко, — оставаться на острове еще сутки…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
