— Кинг, взять! — верещит Юрка. Полугодовалый щенок от возбуждения подпрыгивает на месте, лает.
— Оп-па, моторный кобель. Туфлю о пидора старого содрал… Ты, зародыш, спрячь пику, а то мы тебе ее в зад загоним, а спереди выйдет!
Трое оставляют корчащегося на земле отца, подходят к Юрке. Девка подскакивает к Юрке первой:
— Парнишк, отдай нож от греха!..
— Н-на-аа! — Юрка, не помня себя, взмахивает ножом. Куртка на девице ощеривается ослепительно белой подкладкой.
— Все, шнурок, ты не жилец!
Его тоже сбивают с ног. При виде кричащего от боли Юрки под черепом у Кинга вспыхивает белое пламя, огненный просверк в мгновение превращает нескладного щенка в бесстрашный ком ярости. Впервые его обжигает ни с чем не сравнимое чувство восторга. Кинг бросается на одного из троих, избивавших Юрку, вонзается в шею. Валит визжащего типа на землю и рвет. Так будет и позже, в ночном ресторане, куда его примчат на милицейской машине с сиреной. В волнах табачного дыма, перекрывая хохот и визги, кинолог, молоденький сержант, кричит ему:
— Банзай!
Тот самый высверк белого пламени выстреливает Кинга через крахмальные столы на разодравшихся бандитов. Он ныряет под нож, не чуствуя, как лезвие рассекает ухо, бьет клыками врага. Секунды, и бандиты сбиваются в угол, закрываются от него столом:
— Уберите собаку, сдаемся!
В школе собаководства у него своя клетка, паек и хозяин, тот самый мальчишка сержант. Кинг один из трех десятков служебных собак усвоил нырок под руку с ножом или пистолетом. Он не реагировал на ложный запах, не рычал, устрашая врага. Он никогда не фиксировал внимание на блеснувшем в руке врага ноже, вскинутом пистолете. Кинг сразу обозревал врага от пяток до макушки. Он чутьем улавливал зарождавшееся движение того, кто в следующее мгновение хотел его убить. Команда «Банзай!» выстреливала его в страшном броске.
При взятии банды, переправлявшей оружие, Кинг вместе с кинологом попал под автоматную очередь, искалечившую их обоих.
После излечения их списали из органов вчистую. Хозяин, тот самый сержант, получивший за Кинга звание старшины, взял его домой. Устроился в охранную фирму. Кинг от безделья быстро растолстел. Научился приносить жене хозяина тапочки, здороваться лапой.
Через полгода его хозяин при странных обстоятельствах умер в сауне, принадлежавшей той самой охранной фирме, якобы от инфаркта. Кинг не понимал, когда при нем шептались, будто фирма принадлежала братве, а хозяин Кинга сотрудничал с органами.
Пес остался с вдовой и ее семилетней дочкой. Через год в семье появился рослый и шумный шофер-дальнобойщик Игорь. Он стал брать с собой Кинга в рейсы. Могучая овчарка в кабине отбивала у шпаны охоту требовать «отстегнуть». Поначалу Кинга укачивало. Со временем он привык и полюбил дорогу. Перед трагической для Кинга поездкой Игорь поссорился с вдовой и тормознул голосовавшей на обочине сивой девице в джинсовой, шириной в ладонь юбке. Сквозь желтенькую блузу выпирали пуговички сосков. Она была из тех плечевых подруг, что кочуют из кабины в кабину дальнобойщиков, услаждая шоферов за еду и стакан водки.
Игорь прогнал Кинга с правого переднего сиденья в спальню за занавеску. Девица пыталась задружиться. Совала псу печенье. Кинг крепился, взрыкивал.
— Кингуля, успокойся, это свои, — посмеивался Игорь. На второй сотне километров девица обвыклась. Смахнула босоножки. Расстегнула пуговицы на рубашке у шофера, просунула руку…
Вечером на стоянке у железнодорожного моста, где ночевала стая, все и случилось. Спутав в темноте посуду, Игорь налил попутчице суп в Кингову чашку. Пес зарычал, предупреждая. Девица, уже полупьяная, шлепнула Кинга по морде босоножкой. Никто никогда в жизни не смел безнаказанно ударить Кинга. Одним толчком пес опрокинул Сивую на уставленный посудой полог. От девицы похоже пахло сукой. Потому Кинг так вяло хватнул обидчицу за предплечье. С перепугу Игорь ударил Кинга монтировкой.
Утром Игорь, по пояс вымокнув в росе, облазил все заросли, кусты:
— Кинг, Кингуля… иди ко мне. — Дальнобойщик чуть не плакал. — Прости меня, подлеца. Кинг, я прогнал ее. Отзовись, Кинг. — Пес не отозвался, он умирал.
Кинг околел бы. Не дано нам понять, почему Найда не убежала вместе со стаей. Она вылизывала Кингу окровавленную голову. Ложилась к нему, подставляя тугие от молока сосцы. Как новорожденный щенок, пес сосал живительное молоко и спал, спал, спал.
В смятом болью сознании Кинга эта сука с обвисшим брюхом казалась матерью. Найда заняла в его жестоком сердце так много места, что он готов был порвать каждого, кто причинит ей боль.
Стая приняла новичка легко. Ни Кабысдох, ни другие псы не видели в новичке с опущенной головой и спотычным бегом соперника. Найда жестоко пресекала любые попытки кобелей обидеть Кинга. Как-то не в меру разрезвившийся спаниель чуть не сбил Кинга с ног. В ту же секунду его истошный визг разлетелся окрест. Найда, обычно улыбкой поощрявшая шалости спаниеля, жестоко оттрепала лопоухого любимца.
… Стоял июнь. Собаки душили птенцов, зайчат, задрали завязшего в грязи барана. Даже на кавказце шерсть начала лосниться, бока округлились. Быстро набирался сил Кинг.
У своей спасительницы Кинг научился и охотиться в засаде. К первым заморозкам Кинг сделался настоящим бродягой, ловким, осторожным и безжалостным. Он занял свое место в стае. И горе было бы тому, кто посмел его обидеть.
За лето стая выросла до двенадцати голов. С морозами многие бродяжки опять ушли поближе к человеку. Жались в райцентре у столовой, около котельных, во дворах школ. Где можно было надеяться на тепло, объедки и даже вареную кость.
В стае остались псы, которым путь назад к людям был заказан. По первому снегу к стае прибился и Майконг.
Это был ублюдок, причудливый побочный продукт селекции, увидевший свет при выведении охранников-убийц. Корни его родословной тянутся к кинологическому питомнику США «Мэрилекс». Там скрещиванием немецких овчарок с догами и с другими породами были выведены псы для охраны сверхсекретных лабораторий, ядерных полигонов. В декабре 1989 года в Южной Африке на военной базе «Лайт-70» псы растерзали охранника и убежали в саванну. Прошло какое-то время, и тамошние саванные собаки, майконги, отличные помощники бушменов на охоте, стали неузнаваемы. Южноафриканские газеты «Burr» и «National Front» опубликовали на своих страницах душераздирающую историю: майконг на глазах у матери растерзал в клочья ребенка. Сообщали о загрызенных майконгами местных охотниках-бушменах. Военный кинолог из США Стивен Кейс после осмотра застреленных майконгов-убийц заявлял: «Это ублюдки, родившиеся от скрещивания майконгов с псами-охранниками». Для отстрела майконгов-убийц командование базы «Лайт-70» проводило в окрестных саваннах военную спецоперацию под кодовым названием «Стерилизатор».
