– Это Дэвис Майлз с «Церерского часа», а за моей спиной вы можете видеть, как силы безопасности станции совместно с государственной разведкой Лаконии обезвреживают затаившуюся здесь, в центре Цереры, ячейку преступных сепаратистов в процессе самого обширного прочесывания со времени присоединения коалиции к Лаконской Ассоциации Миров.
Спину у Бобби совсем свело. И не только потому, что каждый провал подполья увеличивал риск для нее и ее людей. Ей было мерзко видеть, как на глазах переписывается история. «Присоединение системы Сол к Ассоциации Миров» – какое деликатное иносказание для «Лакония ввалилась на корабле, наполовину построенном чужаками, и колошматила всех до тех пор, пока мы не задрали лапки и не подставили ей брюхо».
Приближалось время, когда, даже если от Наоми не будет вестей, придется делать извечный человеческий выбор: драться или бежать. Пока репортер перечислял захваченное оружие и бойцов, она хрустела костяшками. Перед ней три возможности. Нападение на «Бурю», побег к вратам или уничтожение «Предштормового», после которого команда растворится среди мирного населения. И каждое решение было плохо по-своему.
– К разоблачению ячейки привел перехват шифрованной передачи по открытому каналу, – сказал репортер, и изображение переключилось на тучную женщину, щеку которой словно из баллончика опрыскали родимыми пятнами.
– Активность шифрованных передач совпала с прошедшим несколько ранее сбросом информации от известных сепаратистских элементов, – проговорила она, и Бобби выключила новости.
Она связалась с Джиллиан. Заместительница отозвалась так, словно ждала вызова. Не дав ей заговорить, Бобби спросила:
– Бутылка прошла?
– Да, – сказала Джиллиан. – Все скопировано. Я хотела дать тебе выспаться, пока идет дешифровка.
– Мы ведь гоним дешифровку на собственной системе, а?
– Ты посмотрела новости с Цереры. – Джиллиан утверждала, а не спрашивала. – Болваны наделали глупостей и поплатятся жизнью. Нам без них только легче. Мы не дураки. Мы будем жить.
– Когда могут быть готовы данные?
Джиллиан пожала плечами.
– Наверное, еще час.
– Я буду в тренажерке, – сказала Бобби. – Как только закончат, дай знать в ту же минуту. Понятно?
– Да, поняла, – протянула Джиллиан, и Бобби отключилась. Теперь уж точно не заснуть. Нервы искрили звездами. Она снова вывела на экран тактическую схему. Красная точка «Бури» держалась вблизи Ганимеда. Бобби долго сверлила ее взглядом, словно командир мог ощутить ее внимание и спасовать. Потом закрыла дисплей и пошла на «Предштормовой».
В зале было светло и чисто. Все тренажеры – марсианской конструкции, подправленной лаконскими технологиями. Бобби окунулась в тренировку, словно усилие помогло бы забыться – а оно отчасти и помогло. Она сорок минут проработала в геле на сопротивление, когда поступило сообщение от Джиллиан. Бутылка пришла с Оберона. От Наоми. Ответ, на который она надеялась. Бобби, запыхавшаяся и взмокшая, открыла приложенный файл.
Фильтр фона поместил Наоми в белую пустоту. Словно ангел посылал весть с абстрактных небес. Наоми бессознательно пригибала голову, как всегда, когда сообщала плохие новости.
– Привет, Бобби, – сказала она. – Твой план… выглядит основательным.
Бобби ухмыльнулась так, что заныли щеки.
* * *
Перед смертью ее дед не раз заговаривал о том, как удивительно отчетливы стали для него детские воспоминания. Пусть он не мог запомнить имя своей сиделки или кто только что его навестил, зато все подробности детства были яркими и живыми. Как будто прошлое набирало силу по мере того, как стиралось настоящее и будущее. Он рассказывал, как впервые увидел живого кота, как удивительно было держать его на руках, и каждый раз в его голосе звучало то же благоговейное изумление. Память Бобби была на это неспособна – пока еще. Но, пожалуй, что-то уже начиналось. Собирая команду «Предштормового» на инструктаж, она вспоминала годы службы на Марсе.
Ее первый стрелковый взвод возглавлял сержант Хак. Он был на полголовы ниже Бобби, с острой, как у терьера, мордочкой и начинающейся залысиной. И никто ни до, ни после него не вселял в нее такой преданности и такого страха, как он. Она была совсем зеленая, прямо из учебки, а он превращал ее в настоящую десантницу. На каждом инструктаже перед заданием он находил способ показать, что помнит о ней. Кивок, прикосновение к плечу или руке. Как-то он давал понять: мол, что бы ни случилось, ты там будешь не одна. Он никогда не унижал ее, проговаривая это вслух, и никогда не оставлял несказанным. После его отставки она узнала, что он обращался так со всеми.
И теперь, когда ее люди возвращались на корабль, она проделывала что-то в том же роде. Стояла в шлюзе, чтобы увидеть каждого. Тимона Коула со старой, расплывшейся от времени в синеватую кляксу татуировкой рассеченного круга АВП на тыльной стороне ладони. Лиз Чу с ее светлой сединой. Каспара Асау, похожего на подростка в окружении старых родственников. Денизу Лу. Скаджали Остин-Бей. Яна Фримана. И чуть ли не последним Алекса Камала. Алекса, самого старого друга, с которым, казалось, прожито полдюжины жизней.
Он выглядел сонным, словно его выдернули из постели. Может, так и было. Он не стал бы жаловаться. Он задержался перед ней, и на миг они словно вернулись на «Росинант». Домой. Она коснулась его руки, а он кивнул так, словно все понял. Может, и правда понял.
Когда команда собралась в кубрике, Бобби вывела на систему свою схему. Она заполнила всю стену. Услышав, как кто-то кашлянул, Бобби спохватилась, что рассматривает ее несколько долгих секунд. С наслаждением.
– Ну вот, – заговорила она. – Получена весточка сверху. Новое задание. Серьезный риск. Высокое вознаграждение.
Она переключилась на изображение «Бури». При всей необычности «Предштормового» в частностях в целом его архитектура говорила на том же языке, что и марсианские корабли в десятилетия до скудных лет. «Буря» была другой. Бледная, асимметричная, придатками и изгибами она больше всего напоминала чудовищный позвонок.
– Нам предстоит убить вот это.
Бобби выждала полминуты, почти готовая к мятежу. «Буря», как будто даже не вспотев, прижала сапогом всю систему Сол. Скажи Бобби: «Нам предстоит вывернуться наизнанку и превратиться в чаек», – прозвучало бы не менее реалистично. Но никто ей не возразил. Заглядывая в лица, Бобби видела интерес. Предвкушение. Видела надежду и понимала, что ее желание было правильным.
– Устроить этот фокус поможет попавший нам в руки небольшой груз, – продолжала она, кивнув державшейся в последних рядах Рини Клодин.
Кто-то спросил:
– Что за груз?
– «Магнетары» работают на антиматерии, – объяснила Бобби. – Захваченный нами грузовик вез подзарядку для «Бури».
– Господи! – вырвалось у Каспара.
– Совершенно верно, – отозвалась Бобби. – Но ее еще надо доставить, а второго выстрела нам не дадут. Последняя операция, кроме антиматерии, принесла нам запасные части для сенсорной установки, очень похожей на ту, что используется на «Предштормовом». Я помню записи сражения и знаю: чем бы ни швыряла в нее коалиция Земля – Марс, «Буря» только отряхивалась. Однако…
Она вывела схему. На дисплее павлиньими перьями засветились перекрывающиеся поля «Бури». Зоны действия датчиков. Бобби стукнула по одной, и та отвалилась.
– Учитывая полученные «Бурей» удары и сведения о ее полете после того, я думаю, что им необходима замена вот этой установки. И, если наши выводы верны, они означают, что у нее есть слепое пятно. Вот здесь.
Теперь на экране обозначился узкий черный конус – зона, которую не захватывали глаза корабля.
– А если мы правильно оценили их потребность в антиматерии, использовать излучатель поля они не смогут. Значит, будут обходиться только конвенционным оружием.
– Капитан? – начал Каспар. Джиллиан глянула на него так, словно подумывала дать затрещину, но Бобби кивнула парню. – Я не понял… в смысле даже с одними торпедами и рельсовыми и даже с этой дырой в обзоре…
