всему, что знал — чернокнижие, некромантия, колдовство попроще...
Сильван был послушным учеником, впитывал знания жадно, тренировался без устали. Постепенно оживал от заботы старого учителя — в прямом смысле слова, с каждым пришитым органом его тело становилось всё больше похоже на обычное человеческое. Вот только словно не жил на самом деле, а маялся в полуяви... Затем колдун умер. Сильван, хороня учителя, обнаружил, что старик ради его воссоздания самого себя не пожалел — поэтому и сошел в могилу раньше срока. Едва-едва успел закончить его обучение.
По наследству молодому магу перешел домик отшельника в лесу, при доме огородик и сад. Достались Сильвану и постоянные покупатели, приходили изредка по ночам за зельями или амулетами. Немного оставалось золота в спрятанном кошельке, но Сильван ничего и не тратил.
В общем, так бы и дальше то ли жил, то ли не жил новоявленный некромант, если б однажды не свалился на пороге его дома истекающий кровью дракон.
— Сам не знаю зачем, я стал ухаживать за ним, лечил его раны, перевязывал, поил из рук, — тихо произнес Сильван, а Милена нахмурилась от кольнувшей ревности. — Он поправлялся, а я радовался. Как будто вместе с ним сам очнулся от серой хмари. Стал замечать, как полыхает небо на закате, как светится перед рассветом. Какие яркие цветы росли у забора — остались после учителя, я-то их раньше просто поливал, как было заведено, а рассматривать даже не думал. До встречи с Марром... Он едва очнулся, начал болтать без умолку. То еще трепло был...
Наивный юный некромант, ничего не видавший в жизни, повелся на речи обольстителя. Выходил своё чудовище, влюбился — и поддался на уговоры, вызвался помочь. Марр Руун клялся любовнику, что не сможет найти себе покоя, пока не отберет у короля эльфов какую-то вещь, что тот коварно выкрал из сокровищницы драконов.
Так «случайно» получилось, что эльфийский правитель как раз в это время приехал навестить своего союзника, местного государя. По плану Марра Сильван должен был поднять ближайшее к городу кладбище и отвести на столицу, чтобы отвлечь людей. Дракон же воспользуется суматохой — тайком проберется во дворец, где, как поклялся своей любовью, убивать никого не станет, а лишь возьмет то, что ему причитается по праву.
Сильван свою роль исполнил честно: во главе армии смердящих мертвяков вошел в город. Вот только не смог оказать достойного сопротивления страже и горожанам, когда те схватились за оружие. Он просто не сумел себя заставить — не отдал мертвецам приказ убивать живых людей. В итоге площадь оказалась усеяна костями и прахом, а некромант схвачен — и без суда и следствия отправлен на костер.
Костер второпях сложили из плохих отсыревших поленьев. К тому же поднялся ветер — видимо, отголоском магических битв, что разыгрались во дворце вокруг эльфийского короля. Сильван не получил быстрой смерти: огонь лизал его ноги, жарил, кусал, обгладывал. Чадящего дыма было недостаточно, чтобы умереть от удушья прямо на месте... А дракон всё не возвращался. Не спешил прилететь к нему на помощь, как ни звал маг его сквозь слезы.
Зато явился юный и крайне злой эльф, которого Сильван позже стал звать Ксавьером. Два преступника, они скрылись из города — причем Яру пришлось убегать как от людской стражи, так и отбиваться от преследовавших эльфов, да еще тащить на себе полумертвое тело.
— Я до сих пор не понимаю, почему он полез вытаскивать меня из огня, ведь он понятия не имел, кто я такой, — вздохнул некромант. — Потом снова собирал меня по кускам, как разбитую вещь...
Однако на этот раз получилось не так, как было со стариком-магом. Умирая опять, Сильван не держался за свое существование, раненый предательством в сердце. Зато и Яр был сильнее, чем маг-человек. Свою злость, накопившуюся на всё человечество в целом, эльф-изгнанник выплеснул в желание оживить того, в ком увидел родственную душу. К знаниям некромантии, прочитанным в памяти Сильвана, Яр присовокупил собственную магию жизни. И вдвоем у них получилось волшебство, которого прежде не бывало на свете: Яр заставил Сильвана переродился. Это был теперь не просто поднятый мертвец, не сшитый заново и оживленный человек, но существо, неведомое ранее богам и людям... Разумеется, Сильван не об этом рассказывал Милене.
— Из нас получился отличный дуэт, — улыбнулся он, вспоминая былые дни. — Совершенно разные во всём, мы многому научили друг друга. Его магия пробудила во мне дар возвращать жизнь, такой способности некроманты до меня не знали. Нашим «первенцем» стал «адский конь» Харон — жуткое на вид чудовище, добрейшее существо. Из скольких передряг Харон потом нас вынес на своей спине, о скольких бедах предупредил благодаря своему чутью...
— Ой, ты это о Полкане? — безошибочно узнала по описанию Милена. — Он с нами живет, сколько я себя помню! А недавно уехал с Тишкой за границу, искать подвигов и совершать героические поступки. Кстати, вот он-то наверняка твою Грушу первым и отыщет, на Тишку у меня меньше надежды.
Сильван надолго замолчал. Похоже, его план не удался: он не стал противен царевне. Напротив, Милена прониклась к нему сочувствием и жалостью. Даже погладила по голове, несчастного. Впрочем, желание утешить бедолагу, похоже, ничуть не противоречило стремлению заполучить его в мужья, а напротив даже усилило оное.
— А женщины у тебя когда-нибудь были? — отрывисто выдохнула она, волнуясь всё о своем, о девичьем. И вдруг по-кошачьи лизнула в шею. Сильвана пробрала дрожь, и в отличие от прочих потрясений, это было не сказать, чтобы совсем неприятное.
— Нет… — выдохнул он. — Ксавьер… то есть Яр… Разве он тебя не?…
— Папка знает, что я сейчас здесь, — без стыда заявила дочурка. — Не волнуйся, тебе вредно нервничать. Он разрешил мне тебя соблазнить, ведь он любит нас обоих и будет рад, если мы станем парой. Правда, он велел мне подождать. И еще
