поплачь. Тебе нужно поплакать, а мне нужно тебя целовать, ― и он стал целовать её в солёные щёчки, губы и глаза.
Следующие дни Ане было очень хорошо. В животе летали бабочки, в голове играла музыка, глаза и щёки горели, всё время почему-то хотелось подпрыгивать. Но время от времени из неё вылезали какие-то страхи и тревоги. Почему-то снова мерещились призраки сгоревших подруг, один раз приснился дурацкий сон, ей всё время казалось, что она ― это не она, и вообще, всё, что есть, того на самом деле нет.
В этот день они встретились в том же парке, где и познакомились. Они долго ходили, говорили, потом немного устали и сели на лавочку, откуда весь город был виден, как на ладони.
– Знаешь, ― сказала она, ― мне с тобой так хорошо и спокойно, а когда тебя нет, то всё наоборот. Какие-то страхи, кошмары. Иногда так страшно, прямо до физической боли. Я всё-таки ещё чего-то боюсь. Мне лучше, но всё равно плохо.
– А как же наши встречи?
– Лучше всего мне было, когда я плакала у тебя на руках. Но так же не должно быть?! ― искренне недоумевала Аня, глядя на любимого просящими глазами.
– Может быть по-всякому. Главное ― радоваться всему, что происходит, наслаждаться жизнью, обожать жизнь. И, кажется, я знаю, что тебе нужно сейчас.
Он взял её руку и выкрутил за её спину, пока ей не стало больно. Потом отпустил. Аня взвизгнула от таких ощущений и такого поворота событий. Она потирала руку в негодовании и даже толкнула странного человека рукой в колено.
– Ну как? ― спросил он, глядя на покрасневшую девушку.
– Ты дура-ак, ― с игрой и негодованием сказала она.
– Не думаю, ― спокойно и даже как-то сухо ответил он.
– Ну ты хоть бы предупредил.
Он ничего не ответил, а только стал смотреть в даль. Когда она перестала тереть заломанную руку он спросил:
– Хочешь ещё?
– Да, ― смущаясь, но твёрдо ответила она, раскраснелась и опустила голову.
Он снова взял её руку и стал выкручивать всё сильнее и всё время глядел в её глаза.
– Ай! ― закричала Аня.
– Тс-сс, тихо, тихо, ― спокойно говорил он и стал крутить ей руку ещё сильнее.
– Как же больно, чёрт! ― с максимальным хладнокровием, но всё-таки надрывно выговорила Анечка. ― Чёрт! Ещё!
Он всё время глядел в её глаза и дышал её воздухом, держа голову в миллиметрах от её лица. У Анечки на лице проступил пот, она слегка тряслась и взгляд её стал совершенно потерянный. Она сжала зубы изо всех сил и уже сквозь них выдавила звонким шёпотом:
– Господи, как же больно!
В это время откуда ни возьмись к лавочке стали слетаться огромные чёрные во́роны. Сначала появился один, каркнул два раза, потом появился второй. И вот их уже было четыре. Они спокойно расселись, кто на ветках, кто на проводах, и хладнокровно наблюдали за происходящим.
Странный человек чуть-чуть отпустил руку девочки и тихо и медленно произнёс:
– А теперь поцелуй меня, нееежно-нееежно.
Аня потянулась к губам любимого человека, до которых были всего какие-то сантиметры, но каждый этот сантиметр тянуться было всё больнее и невыносимее. От боли она зажмуривала глаза, но снова открывала их и тянулась, тянулась к нему своими уже обветрившимися губами. Боковое изображение в глазах уже потемнело, она видела только губы. Наконец, она до них дотянулась и медленно, будто боясь спугнуть, стала целовать его, вкладывая в поцелуй всю нежность мира.
– Ещё нежнее, нежнее, Анечка, ― тихо и настойчиво говорил он каким-то громким полушёпотом и делал ей всё больнее и больнее. И Аня старалась. Её нижняя губа тряслась как в горячке, дыхание дрожало так, что не было понятно вдыхает она или выдыхает. Девчонка покрылась огромными каплями пота. Напряжение оказалось бесконечным и пронзало всё её тело. Через минуту, которая показалась Ане вечностью, он сам отпрянул от неё и тем же полушёпотом кому-то потороннему сказал:
– Да-а.
А у Ани тут же вырвался громкий и резкий крик:
– А!!! ― и она закинула голову назад.
Он быстро стал отпускать её руку, пока совсем не отпустил и не положил ей на колено. Аня дышала так, как будто бежала четыреста метров на скорость. В следующую минуту она почувствовала невероятный прилив сил. Она открыла глаза, стёрла с них пот и слёзы и немного подпрыгнула на месте. Свет пасмурного дня просто ослепил её, такого яркого света она не видела никогда в жизни. В этот момент странный человек подхватил её на руки и посадил себе на колени лицом к себе. Через секунду он уже целовал её в ухо и шею.
– Мамочка! ― громко вырвалось у Ани. И после этого она только дико вздрагивала и подпрыгивала в его руках. А он прижал её к себе, чтобы не удариться с ней головой и чтобы она не свалилась на землю.
– Тебе хорошо? ― заинтересованно спросил он через несколько минут, когда её тело стало понемногу успокаиваться.
– Ты даже себе не представляешь как! Господи, ты даже себе не представляешь, как мне хорошо! ― затараторила она и кинулась обниматься с новой силой, высвобождаясь из его объятий. ― Прости меня! Спасибо тебе! Господи, прости меня! ― она целовала его лицо и руки, смеялась, плакала, извинялась и снова плакала, и снова смеялась.
В это время четыре ворона закаркали как-то особенно сильно. В какой-то момент все четыре синхронно сорвались с места и спикировали вниз. Около минуты где-то в кустах шла какая-то борьба и возня, потом всё успокоилось. Во́роны каркали реже и по-хозяйски делали своё дело.
– Ну как тебе? ― спросил странный человек.
– Хорошо, ― ответила Аня.
– Лучше, чем бывает в ванной у себя дома?
– Ты даже не представляешь себе, насколько. Ты даже не представляешь себе, как я тебя люблю.
Она гладила его лицо руками и улыбалась. Потом остановилась и сказала:
– Пожалуйста, отвези меня к себе домой. Я прошу тебя!
– Думаешь, тебе пора становиться взрослой? ― спросил он.
– Рядом с тобой я никогда не буду взрослой, хотя буду взрослее всех других. Я буду всю жизнь жалеть, если ничего не случится.
– Хорошо. Мы поедем. Ты этого заслужила.
И пара быстро покинула парк.
В это время в другой части парка носились над землёй Ушастый и Пузатый.
– Скоты! Сволочи! Скоты! Засранцы! ― кричали то один из них, то другой.
– Всех наизнанку выверну! ― орал Ушастый.
– Как они могли проморгать?! ― недоумевал Пузатый.
В это время к ним присоединился Сутулый.
– Что случилось? ― спросил он.
– Кривоногому конец! ― сказал Пузатый. ― Его больше нет! Уже и во́роны догрызают! Про трёх мелких я уже не говорю.
– А как же так случилось? ― спросил Сутулый.
– Он полез в неё, хотел закрепить побольше демонов, потом сам увлёкся.
– С ума сойти! ― сказал растерянный Сутулый.
– Я же говорил, чтобы в неё не лазили! ― орал обычно спокойный Ушастый. ― Я же говорил, чтобы с ней были
