Воины передовых когорт, уже готовые встретить вражий натиск, разразились восторженными воплями. Через головы «своих» демонов полетели арбалетные стрелы – во множестве.
Нерг не ответил ничем.
Тревога уже подняла на ноги всех в имперском лагере, выстраивались легионы, иные – лицом к башне, иные – спиной, на случай, если атака последует и с тыла.
С рёвом, визгом, воем и скрежетом две армии демонов сцепились.
А Сежес тихонько вздохнула и без чувств осела на руки к Баламуту.
Император, Сежес, Вольные, Клавдий и остальные, замерев, смотрели, как орда вышедших из ночного кошмара чудовищ рвёт друг друга на части, кромсает клешнями, давит щупальцами, вспарывает когтями животы и норовит задушить врага его собственными кишками. Ни та, ни другая стороны не могли взять верх, чёрно-красное кольцо то придвигалось ближе к башне всебесцветных, то вновь подавалось назад, к частоколам; нерассуждающие тупые твари терзали друг друга, и даже закалённым легионерам становилось дурно при виде вспоротых животов и порванных глоток.
Баламут и подручные Сежес хлопотали над лишившейся сознания волшебницей; гномий амулет помаленьку угасал. Пальцы чародейки его так и не отпустили.
– И это всё, на что ты способен, Нерг? – прорычал Клавдий.
Пространство между лагерем легионов и башней заполнилось растерзанными тушами. Иные демоны бросили драку, предавшись более приятному занятию – трупоедству. Правда, обжорам не повезло – другие, более свирепые твари походя растоптали занявшихся чревоугодием.
Последние двое, самые крупные и злобные, долго кружили по истоптанной и залитой дурнопахнущей кровью земле, цепляли друг друга то рогами, то клешнями, то когтями; пока наконец их обоих не охватила, верно, поистине слепая ярость – твари разом бросились друг на друга, вогнав кто куда весь набор смертоубийственных орудий. Два тела в конвульсиях повалились, подёргались несколько мгновений – и замерли уже навсегда.
Сежес всхлипнула и открыла глаза. Баламут всхлипнул в свою очередь, заключив чародейку в отнюдь не платонические объятия.
– Первый козырь мы побили, – хладнокровно заметил Клавдию Император. – Только, боюсь, это был вовсе не козырь. А так, проверка. Разведка боем.
– Стоило ли терять просто так столько могущественных слуг? – усомнился проконсул.
– Если сейчас последует второе пришествие демонов, то стоило. Сежес говорила, что призвать такую силищу она сможет только один раз.
Валявшиеся туши погибших демонов начали медленно тлеть. Башня Нерга стояла незыблемо, неколебимо, словно заправилам Всебесцветного Ордена гибель их нововызванной армии была совершенно безразлична.
– Заманивают, – с уверенностью бросил Император.
Надо атаковать. Правильной осадой твердыню всебесцветных не взять. Не подвести и подкоп – если припомнить слова Баламута, что башня возведена над уходящими невесть в какую глубину подземельями.
Император невольно взглянул на белую перчатку, сейчас испятнанную его собственной кровью.
Это оружие он тоже сможет использовать только один раз. И, в отличие от Сежес, глаз уже не откроет.
Так чего же он медлит? Или просто не знает, хватит ли его крови, чтобы запалить неприступные каменные стены башни, о которые разбиваются даже гранитные ядра катапульт?
С его взглядом скрестился взор Сеамни.
«Даже и не думай!»
И – рука на её животе.
Что ж, яснее ясного.
Победи – и не умри. Эх, если бы…
Туман, холодный и мокрый. Огни окон на холме.
И чёрная длань, протянувшаяся сквозь гнилую хмарь.
Ты в ответе за всё, Император Мельина.
Ты отдаёшь свою кровь, чтобы жил твой мир. И какая разница, отдашь ли ты её всю или только девять десятых?
Дым рассеивается. Ну, Нерг, что теперь? Ход за нами, не правда ли?
Сежес уже сидела, бледная, и жадно глотала что-то из услужливо поднесённой Баламутом фляжки. Император разобрал слова гнома:
– Ну вот, я ж говорил, гномояд – он завсегда помогает, у меня-то он особо забористый, собственной перегонки, высшая очистка, как слеза, Царь-горой клянусь!..
– Умгум… – Волшебница благодарно кивала. Гномояд она уже пила безо всякого смущения.
…А потом случилось то, что случилось и чего Император ожидал всё это время. Атака демонов, похоже, и впрямь была лишь демонстрацией, призванной отвлечь внимание имперцев от творящегося у них за спинами.
Прав был Седрик, говоря, что окрестные чащи изобилуют дольменами, запечатанными для всех, кроме аколитов Всебесцветного Ордена, входами не то в таинственные коридоры, протянувшиеся через весь Мельин, не то служившими порталами, сквозь которые могли перемещаться верховные маги Нерга.
И сейчас эти порталы открывались.
Взрывалась земля, вековые, намертво вросшие в неё глыбы подбрасывало на десятки саженей; иные раскалывались, другие вспыхивали, словно пуки соломы.
Из разверзшихся провалов, где кипела белёсая мгла, так напоминавшая пресловутый Разлом, выходили новые отряды.
Император уже видел их – там, далеко на юге, когда их с его Тайде едва не принесли в жертву непонятным силам. Безликие фигуры в просторных плащах с капюшонами, полностью скрывающими лица. Ног не видно, и казалось, что аколиты Нерга не ступают по земле, а плывут над нею. Змеиные движения, нечеловеческая гибкость – руки гнулись во все стороны. Им никто даже не пытался придать бóльшее сходство с человеком.
Затряслась и застонала земля. С треском валились деревья, аколиты Нерга не утруждали себя поисками троп, они прокладывали себе широкие просеки. Разбившись на семёрки, эти создания строились узкими клиньями, со всех сторон нацеливаясь на имперский лагерь.
Ожила и серая башня. Меж острых рогов венца заметались бледные росчерки молний, раздался громкий треск, словно там рвалась неподатливая мокрая мешковина.
– Сежес! – рявкнул Император, однако чародейка уже стояла на ногах. А рядом с ней – Сеамни Оэктаканн с плотно завязанными шарфом глазами.
– Дым! – выкрикнула чародейка; катапульты и требушеты швырнули к стенам и на вершину Всебесцветной башни дымящиеся тюки с заветным «сбором», подавляющим любого мага. Император помнил, что на аколитов Нерга это действует куда слабее, чем на простого чародея Радуги, и поэтому сейчас запасов не жалели. Велиты в свою очередь подожгли фитили, дымовые стрелы вонзались в землю перед наступающими адептами бесцветных; манипулы решительно сдвинули щиты и взялись за пилумы.
Нергианцы наступали в молчании. Дым явно мешал им, но правильные клинья, выбравшись на открытое пространство, со всех сторон нацелились на развернувшиеся им навстречу легионы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
