class="p1">– Кухня Мими – это произведение искусства. – Мой голос гневно дрожит. – Она была чудесная. Ею восхищались не только мы, но и вся деревня. И если ты не в состоянии это понять…
– Другого выхода не было! – презрительно перебивает меня Криста. – Все агенты по недвижимости твердили одно и то же. Отличный дом. Ну ладно, странный и уродливый. – Она пожимает плечами. – Но вполне подлежащий продаже. Но кухня – как бельмо на глазу, с ней нужно что-то сделать. Смыть. Закрасить. Избавиться от всех этих белок, крыс и прочей живности.
Я таращусь на нее, потрясенно моргая, не в силах говорить. От всех этих белок, крыс и прочей живности?
– Там не было крыс, – наконец обретая голос, говорю я. – Там крыс в помине не было.
– По мне, так все они выглядели как крысы, – равнодушно парирует Криста. – И тогда я сказала: «Хорошо. Я сама этим займусь». Я умею обращаться с валиком. Но твой папа стал причитать о Мими, о драгоценных воспоминаниях и о том, что дети его убьют. И тогда я сказала: «Вали все на меня. Скажи им, что это моя идея. Мне плевать, что обо мне думают твои дети». А потом дело сделано, кухня выглядит на миллион долларов, и угадай что? Просмотров становится намного больше. Но разве мне говорят спасибо? Разумеется, нет. Я знала, что ты взбесишься, – добавляет она, сверкая глазами. – Я сказала: «Эффи такая, она закатит истерику». И точно. Как в воду глядела.
У меня пылает лицо. Мне никогда не приходило в голову… Я никогда не догадывалась.
– Почему ты не сказал, папа? – Я поворачиваюсь к нему, охваченная волнением. – Ты должен был сказать. Ты должен быть объяснить насчет риелторов, обсудить с нами. Мы бы поняли…
– А ты не думаешь, что у твоего отца и без того было дел по горло? – впивается в меня взглядом Криста. – Он, прошу пардон, только и делал, что нервничал и стрессовал. Думаешь, у него было время названивать вам и обсуждать шкафы? Я сказала ему: «Не говори им, Тони. Мы просто сделаем это. Дело сделано, и все тут».
– Стрессовал из-за чего? – непонимающе говорю я, и Криста взрывается.
– А сама как думаешь? Я уже говорила! Из-за денег. Я уже сказала, что в этом доме денег нет.
– Но я не понимаю, – говорю я, чувствуя, что немного схожу с ума. – Вчера за ужином ты сказала, что у папы выдался замечательный год в плане инвестиций! Ты сказала, что он купается в прибыли! – До меня вдруг доходит, что я себя выдала. – Я пряталась под консольным столиком, – смущенно добавляю я. – На самом деле… я все время была на вечеринке.
– Что? – Папа выпучивает на меня глаза, затем внезапно фыркает, как мне кажется, от смеха. – Ох, Эффи.
– Ты была под консольным столиком? – резко спрашивает Криста.
– И перед ужином тоже, – добавляю я. – Когда ты… проверяла столовое белье.
И свое собственное, мысленно транслирую я. По огонькам в глазах Кристы я делаю вывод, что она поняла.
– Следовало догадаться, что ты просочишься, – холодно произносит она. – Этого вышибалу нужно засудить. Его обязанностью было отфильтровывать незваных гостей.
– А со мной у него вышел облом. И я слышала, как за ужином ты говорила, что у папы был замечательный год. Что он заработал чертову тучу. Ведь она говорила, да, папа? – обращаюсь я к нему.
– Криста пыталась повысить мою самооценку, – морщится папа. – Она хотела как лучше, но…
– Кому какое дело? – с вызовом спрашивает Криста. – Держи лицо, вот что я говорю. Пусти немного пыли в глаза. Пусть все думают, что ваш папа в отличной форме. Это лучше, чем говорить правду и испортить всем вечер.
– Так… что это за правда? – говорю я, поочередно глядя на них обоих.
– После развода все стало непросто, – медленно говорит папа, – и Криста… Криста старалась помочь.
– И столько благодарности огребла за это, – Криста скрещивает руки на груди, – просто класть некуда.
У меня голова идет кругом. Я по-прежнему смотрю то на Кристу – деятельную, броскую, кипящую от негодования, – то на папу, который на ее фоне выглядит серым и измученным.
Я заблуждалась насчет Кристы? Мы все заблуждались на ее счет? Но нет. Нет. Мой мозг отказывается в это верить. Она не пригласила меня на вечеринку, ведь так? Она облила меня коктейлем, ведь так?
– Эффи, – серьезным голосом говорит папа, – ты действительно отказалась прийти на вечеринку просто потому, что не одобряешь мой выбор партнерши?
– Нет! – уязвленно говорю я. – Разумеется, нет! Да, мы с Кристой не ладим. Но это не повод отказаться от вечеринки. Все дело в приглашении. Это было антиприглашение.
Папа вздыхает.
– Дорогая, Криста объяснила, что допустила ошибку. Каждый может ошибиться…
– Это не было ошибкой, – со свежей обидой говорю я. – Это было преднамеренно. И… я решила, что оно было и от тебя тоже, – чуть тише добавляю я. – Я решила, что ты не хочешь, чтобы я приходила.
– Что? – возмущенно произносит папа. – Как ты могла такое подумать?
Я смотрю на него, и меня переполняет разочарование.
– Брось, папа. Ты неделями бойкотировал меня. На следующий день после скандала на кухне я оставила тебе сообщение на голосовой почте, но ты даже не ответил. Потом ты прислал мне ужасный имейл насчет переадресации корреспонденции. Это было как… ладно. Я поняла. Папа не хочет разговаривать. Отлично. Мы не будем разговаривать.
– Но я приглашал тебя на ланч! – в смятении возражает он, хмуря брови. – Я приглашал тебя на ланч, Эффи, но ты не ответила.
– Что? – Я выпучиваю глаза.
– Я предложил пообедать. Когда посылал тебе подарочную корзину. И голосового сообщения от тебя я не получал.
Я ошеломленно смотрю на него. Он думает, что я лгу?
– Я оставила голосовое сообщение на следующий же день, – тяжело дыша, говорю я. – На следующий же день. И о какой корзине ты говоришь? Я никакой корзины не получала.
– Она была из «Фортнума»[2]. – У папы сконфуженный вид. – Это был небольшой знак примирения. Эффи, ты должна была ее получить.
– Папа, получи я корзину из «Фортнума», я бы об этом знала, – дрожащим голосом говорю я. – Я бы ее не проглядела.
– Но мы ее посылали! Точнее, Криста посылала, – поправляется он. – Я был занят по горло, и она настояла на том, чтобы заказать ее самой и избавить меня от хлопот. – Он поворачивается к Кристе, и выражение недоумения на его лице сменяется ужасом при виде ее наглой, вызывающей мины. – Криста? – зловеще тихо произносит он.
– Я забыла, и что с того? – говорит Криста. – Я зашивалась! И потом, корзина из «Фортнума» – ты
