— Greengo, on your place![36] — громко повторил Козлянинов и погрозил псу офицерской тростью. Видимо, дог был хорошо знаком с этим предметом. Он встал на четыре лапы, отошел в сторону и сел, по-прежнему глядя на Аржанову.
— Какая симпатичная собачка! — сказала она, постепенно приходя в себя.
— Видите, он не кусается, — с извиняющейся улыбкой произнес командор. — Мой Гринго — не разбойник. Он больше пугает…
— Очень даже может быть, — она взяла шаль и снова накинула ее на плечи.
— Простите его, — попросил моряк.
— Конечно, прощаю, капитан. Однако так холодно здесь у вас. Пожалуй, мне пора. Вам надо отдыхать. Ушиб затылка — травма не тяжелая, но крайне неприятная.
— Мы же с вами скоро увидимся… — в его фразе звучал и вопрос, и утверждение, и надежда на то, что она не придаст значения данному инциденту.
— Обязательно! — подтвердила Аржанова и улыбнулась командиру флагманского корабля…
Более тысячи лет тому назад эти высокие коричневато-желтые и серые горы, круто обрывающиеся в воду и сверху поросшие степными травами, понравились смелым мореплавателям из Древней Эллады. Правда, не сразу заметили они среди скал вход в узкую извилистую тихую бухту, глубоко врезающуюся в сушу. Но вскоре оценили все выгоды ее месторасположения и назвали новый свой порт Сюмболон Лимен — «Гавань предзнаменований».
В тот ясный солнечный день ноября 1782 года, когда «Хотин» приближался к красивейшей бухте и поселению, выросшему на ее берегах, она уже называлась иначе — Балаклава. Как и многие крымские приморские города, Балаклава за сотни лет своего существования не раз меняла названия, владельцев и хозяев. Среди них числились и тавры, древние жители полуострова, и греки, и римляне, и византийцы, и генуэзцы.
Последние в начале XIV века превратили рыбацкий городок в отлично укрепленную крепость — Чембало. На вершине горы они возвели Верхний город — имени святого Николая, имевший замок консула, церковь и ратушу. Ближе к воде располагался Нижний город — имени святого Георгия, окруженный мощной стеной с тремя башнями, сложенной из бута.
Защищали крепости два небольших итальянских гарнизона. Местные жители, по большей части — греки, занимались сельским хозяйством, ремеслами, торговлей. Особое место принадлежало рыболовству. Множество отменной рыбы водилось в тихой глубокой бухте и водах, к ней прилегающих: осетр, белуга, судак, кефаль, короп, тарань, камбала, скумбрия. В Чембало добычу коптили, сушили, солили, мариновали. Высококачественная продукция находила сбыт по всему Причерноморью.
1475 году на полуостров явились новые завоеватели — турки. Об осаде и штурме Чембало османами ничего неизвестно. Возможно, обе крепости, как и Кафа, сдались им без боя. Турки назвали город по-своему: Балык-юве, или «Рыбье гнездо».
Старинные фортификационные сооружения они не тронули. Но с жителями расправились с присущей мусульманам жестокостью: часть их погибла при разграблении городка, часть была угнана в рабство, часть насильно обращена в ислам.
Балаклава никогда не принадлежала Крымскому ханству, а являлась владением турецкого султана. Потому, когда в 1774 году русские вытеснили османов из Тавриды, гарнизон и турецко-татарская община, погрузившись на корабли, бежали в Константинополь. Остались давние обитатели города — греки. Они весьма радушно встретили солдат нашей армии — своих единоверцев — христиан, освободивших их от владычества турок. С тех пор корабли Российского военно-морского флота часто заходили в Балаклавскую бухту и подолгу оставались в ней.
Здесь имелась не только удобная пристань, возведенная еще генуэзцами, но и небольшая верфь и судоремонтные мастерские. Пресная вода, которой на полуострове обычно не хватало, в Балаклаву поступала в достаточном количестве самотеком из источника на горе Спилия. Провизию и дрова русским морякам балаклавцы также поставляли охотно, не гоняясь за высокими ценами.
Потому Козлянинов рассчитывал пробыть в уютном древнем городке по крайней мере неделю.
Прежде всего он хотел пришвартовать «Хотин» к причалу и заняться ремонтом. После осеннего шторма и сражения с пиратами на судне оставалось немало поломок, пусть и незначительных. Они не угрожали существованию парусника, но затрудняли управление им. Капитан бригадирского ранга не сомневался в том, что у добрых, услужливых греков найдется хорошо высушенная древесина для бушприта и бизань-рея, поврежденных неприятельскими ядрами, просмоленные канаты разного диаметра, толстая хлопчатобумажная ткань, годная для починки пробитых парусов.
Утром на общем построении командор объявил свое решение экипажу. Громкое, дружное «ура!» раздалось ему в ответ. Бесспорно, команда флагманского корабля нуждалась в отдыхе. Матросы, канониры и солдаты абордажной партии не раз бывали в Балаклаве. Им нравилась ее длинная набережная, где в греческих кофейнях подавали не только кофе, но и крепкую виноградную водку под названием «ракы», или «ракия».
Офицеры вспомнили, что если подниматься по дороге в Верхний город, теперь, конечно, необитаемый и почти разрушенный, то на первом ее повороте можно найти трактир «Кефало-Вриси», или в переводе с греческого — «Голова источника». Дивный вид открывается оттуда на голубое зеркало бухты, на невысокие хребты гор, склоняющиеся к воде. Крымские травы и кустарники, не избалованные влагой, иссушенные ветром и солнцем, произрастали на коричневато-желтых их склонах: иглица понтийская, ятрышник, ремнелепестник козий, мачок желтый.
Греческий трактир обустроен добротно и славится рыбной кухней. Прелестная, черноокая Елена, дочь хозяина, угощает особо важных посетителей изумительно приготовленным национальным блюдом — «гофериа пиака». Это свежевыловленный осетр, тушеный на оливковом масле с чесноком, репчатым луком и помидорами, обильно сбрызнутый лимонным соком, приправленный черным перцем.
Известие о стоянке в Балаклаве обрадовало и Анастасию Аржанову. Не придется ей снова вступать в переговоры с Козляниновым о предоставлении баркаса, раскрывая таким образом собственные планы и действия. С корабля на пристань свободно перейдут и ее люди, утомленные двухнедельным пребыванием на шаткой палубе. Кирасиры смогут вывести лошадей и размять им ноги. Глафира, Досифей и Николай прогуляются по здешним лавкам и магазинам в поисках нужных вещей и припасов. Она сама беспрепятственно встретится со старым знакомым, ставшим осведомителем секретной канцелярии Ее Величества по рекомендации Флоры.
Впрочем, знакомы они были не так давно — с июня 1782 года. Но за четыре месяца в Крымском ханстве произошло столько событий, в которых они оба участвовали, что этого при обычном течении жизни с лихвой хватило бы года эдак на четыре. Вероятно, оттого и возникало ощущение, будто знают они друг друга очень хорошо и проверили приятельские отношения в разных испытаниях.
