— Слушай, а почему йомсвикинги в славянский храм ходят? — вдруг прервал его Овцын. — Да еще знамена свои в нем хранят.
— Я же говорил вам, что среди нас было очень много славян — ободриты, руяне, глиняне, лужичане, лютичи. Да и все города в той земле принадлежат вашим соплеменникам. На берегу моря, неподалеку от владений датских конунгов — Старград. В лесной стороне — Велеград, который германцы зовут Мекленбургом, неподалеку от него Ратибор. Самый знаменитый из славянских городов — Ретра. Туда можно попасть из Йомсбурга, поднявшись по Одре. Мы ходили в тамошний храм Радигоста — золотого бога, который дает удачу воинам.
— Выходит, и норманнская, и славянская вера — одно и то же? — спросил Овцын.
— Конечно. У нас одни боги с вами, только имена разные. А изображают их одинаково. Ваш Святовид на Арконе — многорукий…
— Как Шива? — сказал Ильин, еще не осознав до конца смысла своей догадки.
— Какой Шива? — удивился Торир. — Я хотел сравнить его с Фрейром, богом плодородия. В Уппсале есть храм, посвященный ему.
— А я говорю об индийском многоруком боге.
— Индийские купцы мне встречались на Готланде — у них еще такие круглые родинки на лбу нарисованы. Ты прав, они тоже принимали наших многоруких богов за своих — ставили перед ними курящиеся палочки… Очень приятно пахнут.
Ильин на мгновение задумался и быстро заговорил, словно боясь упустить ускользающую мысль:
— Вспоминаю, что в индийских сказках и мифах, которые мне приходилось читать, мудрецы, прежде чем принять важные решения, отправлялись куда-то на Север и там предавались созерцанию… Вообще с Севером у них связано представление о святости, мудрости, чистоте.
— Так и у нас то же самое, — сказал Торир. — Мы тоже верим в то, что боги обитают на ледяном острове Туле, далеко в северном океане. Оттуда придут гиганты, которые возродят мир, погубленный черными карликами, властителями золота.
— Слушай, а еще какое сходство между славянской и норманнской верой ты приметил? — волнуясь, спросил Ильин.
— Не знаю… Много чего… Пожалуй, самое главное у вас и у нас в храмах — статуи воинов, борющихся со змеем…
— Всадников?
— Да. Иногда, правда, вместо всадника бывает лев…
— А как ты сам представляешь: какой смысл имеет этот поединок, что он обозначает?
— Сначала расскажу об одном обычае, который мне пришлось наблюдать в Гаскони — мы ходили в те края с херсиром Свейном Одноухим. В одном глухом местечке в горах, где уцелели жрецы старой веры, — их зовут друидами каждый год в канун самого длинного дня там устраивают башню, плетенную из ивняка, а внутрь нее кидают змей, много дюжин. Ночью, когда солнце уйдет за горы, поджигают это сооружение и пляшут вокруг.
— Выходит, змей как бы приносят в жертву солнцу… — прокомментировала Анна.
— Именно так и сказал мне друид, но он добавил еще: мы показываем нашему богу Света, что никогда не примем веру Змия.
Антоний-Иван перекрестился и демонстративно отошел к ладье, чтобы не слушать язычника.
— Я понял тебя, — Ильин обхватил себя руками за плечи, зажмурился и проговорил: — Эх, братцы, тут таким открытием пахнет…
— Подожди, недосказал еще, — недовольно нахмурился Торир. — Я тогда, после разговора с друидом, точно так, как ты сейчас, подумал: до чего же сходно все. Ведь у нас волхвы точно так говорят, когда детишек в капище приводят: видите эту змею, что свернулась кольцом, схватив себя зубами за хвост? Видите, что внутри этого кольца знак солнца? Так вера змея ползет по земле, окружая наш северный мир, верящий в свет… Боги предсказали: мир должен погибнуть после того, как в битве со змеем падет Хлодюн, страж Мидгарда.
— Ничего не понимаю, — растерянно заморгал Овцын.
— Мидгард — жилище богов, а Хлодюн — сын Одина, конунга богов, он охраняет воинов, дает удачу в набегах…
— Но что же будет? — зябко передернув плечами, тихо спросила Анна.
— Я скажу словами того волхва, который наставлял нас — мальчишек. Будет так:
Солнце померкло,земля тонет в море,срываются с небасветлые звезды,питателя жизнипламя бушует,жар нестерпимыйдо неба доходит.
— И все? И никакой надежды? — упавшим голосом произнесла Анна.
Овцын с интересом посмотрел на нее и быстро сказал:
— Вот тебе и атеистка!
— Мир возродится, — коротко ответил Торир.
— Совсем по Рихарду Вагнеру, — с улыбкой добавил Ильин.
IV
Антоний-Иван отказался плыть со старыми друзьями, сославшись на данный им обет: идя пешком до Киева, способствовать построению домов божьих в каждом селении. Монашеский клобук явно не сделал старообрядца смиреннее.
— Да, такие люди могли всходить на костры за свои убеждения, — то ли с завистью, то ли с грустью говорила Анна, провожая глазами стройную фигуру в развевающемся черном облачении, — Аввакум из такого же теста был вылеплен.
До Киева оставалось меньше двух дней пути. Поскольку поиски мигрантов результатов не дали, обитатели ладьи без конца обсуждали, что предпринять в ближайшем будущем.
Торир, конечно, рвался ввязаться в княжескую междоусобицу, назревавшую на Руси. Слухи о близящихся столкновениях между сыновьями Владимира звучали для него как призывная мелодия военного рожка. Ему было все равно, на чьей стороне драться — лишь бы дело было достаточно опасным и награда подходящей.
Ильин убеждал, что их дело — подождать развития событий и не рисковать понапрасну, а тем более не влезть даже случайно в противоборство различных лагерей. По долгом размышлении он предложил миновать Киев, спуститься по Днепру до впадения Трубежа, на котором лежал Переяславль, сильно укрепленный город, выдвинутый в сторону Дикого Поля.
— Поднимемся вверх по притоку и обоснуемся в укромном месте на месяц-другой. Надо дождаться, пока в стольном городе неразбериха уляжется.
Как ни притягательна была для его спутников решительная позиция Торира, они все же понимали правоту Виктора, им также не хотелось стать невольной причиной каких-либо исторических смещений, чреватых для их будущего.
Викинг оказался в меньшинстве. И поскольку он считал себя связанным моральным долгом, объявил, что последует вместе со всеми, чтобы в трудную минуту быть рядом…
Теперь они почти не приставали к берегу. Ильину хотелось побыстрее попасть к устью Трубежа. Перебирая в памяти все читанное об этих временах, он не находил ничего сомнительного о Переяславле. Никто из тамошних правителей не вступал, как будто, в борьбу за великий стол.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
