ожерелье по справедливости принадлежит мне, – продолжал старик. – Я придумал всю аферу, я внушил вашей тезке Жанне де Ламотт эту замечательную идею. Этот напыщенный кардинал де Роган, как легко было сыграть на его амбициях, на его слабостях! И королева, эта лицемерная кокетка, думающая только о своих развлечениях и праздниках! Разве поверил бы кардинал Жанне де Ламотт, что королева просит его заказать такое дорогое ожерелье, если бы ее репутация не была уже подмоченной. И этот глупый, слабовольный Луи Шестнадцатый! Я никогда не был сторонником насилия, но иногда думаю, что гильотина была для них карой Господней!
«Ну не знаю, – подумала я, – как-то это все-таки неприятно, когда отрубают голову…»
– Клянусь, я собирался честно поделить с этой пройдохой Жанной камни из ожерелья! – продолжал старик. – Продать ожерелье целиком и тогда уже было нельзя!
Он говорил так уверенно, так живо нарисовал мне картину, что я… я невольно задумалась, а вдруг он…
Старик между тем приблизился ко мне и взял в руки ожерелье.
– Оно великолепно! – прошептал он. – Как жаль будет разрушить такую потрясающую композицию! А придется, потому что в таком виде нельзя его показывать никому…
– Зачем оно вам? – вдруг спросила я. – Зачем вам столько денег? Вы же старик… Ох, простите…
– Вот, – он оторвал глаза от ожерелья, и на этот раз я заметила, что в них нет темной бездны, в них отражался блеск камней. От этого весь вид моего собеседника изменился. Теперь он выглядел гораздо моложе и крепче. Теперь он смотрелся… благороднее, что ли. – Вот, – повторил он, – вы начали кое-что понимать… Не могу поверить, что вы никогда не слышали о графе Калиостро.
– Я знаю, кто такой граф Калиостро! – перебила я. – Что-то там было такое про секрет вечной молодости, которым он владел. Поэтому он жил так долго.
– Почему же вы обо мне говорите в прошедшем времени? – улыбнулся граф.
Вот именно, теперь его хотелось назвать графом Калиостро, я сама не заметила, как свыклась с этой мыслью.
– Кое-что вы все же слышали обо мне… – помолчав, заговорил он. – На самом деле я не так уж и стар, я родился в одна тысяча семьсот сорок третьем году. А что касается моих уверений, что я беседовал с Аристотелем и Галилео Галилеем, то это не более чем шутка, легкая гипербола. Или, как принято теперь говорить, самопиар. Хотелось, знаете ли, поразить иногда дам высшего света…
«Они верили»? – подумала я.
– Представьте себе, да! – он снова прочитал мои мысли. – О, восемнадцатый век, благословенное время! Женщины наивны и восторженны! – Он поймал мой насмешливый взгляд. – Совершенно случайно мне попал в руки древний манускрипт, в котором предлагался рецепт эликсира… не скажу вечной, но достаточно долгой жизни. Я заинтересовался и решил его приготовить. Все дело было в ингредиентах и в очень точной пропорции. Теперь, при современной технике, это не представляет особой сложности, но если бы вы знали, каких неизмеримых трудов стоит нынче достать кровь саламандры, порошок из рога единорога, а также безоаровый камень! – Калиостро тяжело вздохнул и добавил: – Каких трудов, а главное – денег!
– Вы серьезно? – не выдержала я. – Ведь все эти животные – сказочные, их не существовало на самом деле!
– Почему вы так в этом уверены? – грустно вопросил граф. – Отчего вы, современные люди, такие недоверчивые и циничные, принимаете на веру слова недобросовестных, поверхностных и невежественных людей, называющих себя учеными? Нет, моя дорогая, если вы чего-то не видели – это не значит, что этого не существует! Саламандры, единороги и многие другие животные существовали в глубокой древности! В летописях записано, что в начале нашей эры у китайского императора династии Хань жил самый настоящий дракон. Тоже, считаете, сказки? Очевидно, это была чудом сохранившаяся особь динозавра.
– А что с ним стало? – полюбопытствовала я.
– Император за что-то рассердился на служителя, который ухаживал за драконом, и велел его казнить. И тот не успел передать секрет своему сыну, как делалось в этой семье много лет. Дракон умер. Но где-то и до нашего времени сохранились единороги и саламандры! Но боже мой, как же трудно их раздобыть! «Зеленые» совершенно распустились! Именно поэтому мне так нужны деньги!
– У вас кончился волшебный порошок, этот ваш эликсир молодости? – усмехнулась я.
– Вы угадали, – он снова погрустнел. – Не думайте, что я боюсь смерти. Я повидал многое на своем длинном веку. Но, видите ли, судя по тому, что я слышал, это будет… очень неприятная процедура – старение, дряхление и медленное, долгое умирание. Я еще не настолько устал от жизни, чтобы добровольно согласиться принять такую ужасную смерть! Я долго искал по всей Европе любые следы, любые напоминания о Жанне де Ламотт. Через некоторое время после того, как она сбежала от меня в Лондоне, я узнал, что ее следы обнаружились в России. К тому времени во Франции разразилась кровавая революция, несчастное королевское семейство казнили, и вместе с ними еще многих. К тому времени, как я приехал в Россию, Жанна де Ламотт, называвшая себя герцогиней Валуа, сумела добиться при дворе некоторого влияния, точнее, она обзавелась влиятельными друзьями. Эта женщина умела обделывать свои делишки, что там ни говори! – Граф снова вздохнул, и стало видно, какой он старый. – Она распустила обо мне порочащие слухи, меня объявили шарлатаном и соблазнителем молоденьких девушек. И выдворили из России с позором!
– Сочувствую, – я сказала это почти искренне.
– Потом я долго жил в Италии, при дворе герцогов Тосканских, потом на Востоке… через много лет я узнал, что Жанна де Ламотт умерла в России. Ожерелье так и не всплыло. Она спрятала его, спрятала и никому не сказала, где оно находится. И вот, совсем недавно, в одной парижской библиотеке я нашел воспоминания старого русского эмигранта, который в детстве знал воспитанницу герцогини Валуа. К тому времени какие-то слухи о ее неблаговидном поведении во Франции просочились в Россию, узнали, что она вовсе не была подругой Марии-Антуанетты, ей дали понять, что присутствие ее при дворе нежелательно. Жанна была одинока, доверяла только своей воспитаннице, та была ей очень предана. В воспоминаниях старого русского аристократа я прочитал о дневнике, в который воспитанница герцогини Валуа после ее смерти записала очень важные вещи. Я понял, что речь шла об ожерелье несчастной королевы. Там был указан адрес дома и местонахождение тайника в печке. Я навел справки и понял, что мне повезло – дом как раз расселялся. Нужно было подождать несколько дней, пока не съедут последние жильцы. И тут…
– И тут появился Федя! – фыркнула я. – И спутал вам все карты! А потом милейшая старушка Анна Викентьевна поселила в
