Потом начался подъем. Так, в 1623 г. московский купец Федор Афанасьевич Котов писал: «Сказывают, того города (Дербента. – Л.Г.)море взяло башен с тридцать, а теперь башня в воде велика и крепка» [5]. Эти данные указывают на эпизодичность понижения Каспия в XVI в. и, следовательно, обратное смещение пути циклонов к югу, в бассейн Волги.
Подтверждение этому мы видим в том, что на рубеже XV – XVI вв. часть Амударьи стекала по Узбою. Сарыкамышская впадина в это время представляла собой пресное озеро, на берегах которого процветали многочисленные туркменские поселения с орошаемыми угодьями. Многоводье Амударьи объясняется возникновением при северном направлении циклонов сравнительно небольшого ответвления потоков влажных масс воздуха, так называемой североиранской ветви циклонов, питающей истоки Амударьи, но не влияющей на общее климатическое состояние аридной зоны, усыхание которой в XVI в. продолжалось.
И снова кочевники покидают свои родные степи... Монголы переселяются в Тибет, узбеки – в Мавераннахр, калмыки – на нижнюю Волгу. Нет больше организованных военных походов, направляющихся железной рукой хана; теперь племена со своими вождями движутся в поисках пастбищ и водопоев для скота. Это усыхание знаменовало начало конца срединноазиатской кочевой культуры, так как в XVIII – XIX вв. циклоны приносили влагу в гумидную зону, а в XX в. переместились в арктическую. Началось новое понижение уровня Каспия, и вновь поднялся уровень Аральского моря за счет североиранской ветви циклонов, но превращение центрально-азиатских степей в пустыню продолжалось.
Никак нельзя заключить, что увлажнение аридной зоны непосредственно меняло характер народностей, ее населявших, или влияло на успех той или иной операции. Улучшая жизненные условия, оно давало лишнюю надежду на победу, и иногда находились племенные вожди, которые это использовали. Но отсутствие таких возможностей, при прочих равных условиях, делало положение безысходным. Так случилось, когда высохшая степь утратила способность к сопротивлению, за одним исключением: ойраты, обитавшие в Джунгарии, опираясь на лесистые склоны Алтая, Тянь-Шаня и Тарбагатая, удержали натиск маньчжуров. Горные леса задерживали скопления снега, который питал многочисленные речки, стекающие с гор, а альпийские луга служили пастбищем во время летней жары, когда высыхали равнины. Зато в Монголии ширилась пустыня Гоби, распространяясь на север и юг. Географы XVII в. писали: «Вся Монголия пришла в движение, а монгольские роды и племена рассеялись в поисках за водой и хорошими пастбищами, так что их войска уже не составляют единого целого» [57, с.437]. Последняя кочевая держава Срединной Азии – Ойратский союз – гибнет под ударами маньчжуров в 1756–1758 гг., несмотря на мужество степных воинов и таланты последних вождей (Годдана и Амурсаны). Повторяется ситуация гибели хуннской державы в I в. при тех же изменениях климата и соотношениях ландшафтов.
Следовательно, путем объединения данных истории, археологии и географии можно при определении дат изменения климата перейти с относительной хронологии на абсолютную, а также установить степень влияния географической среды на течение событий истории.
Изменения климата и миграции кочевников [52]
Природа и история
Зависимость человечества от окружающей его природы, т.е. от географической среды, неоспорима. Хотя степень этой зависимости и расценивается различно, но в любом случае хозяйственная деятельность народов, когда-либо населявших Землю, тесно связана с ландшафтами и климатом обитаемых территорий.
Народы Земли живут в определенных ландшафтах, но коль скоро ландшафты разнообразны, то столь же разнообразны и народы. Ведь, как бы сильно они ни видоизменяли ландшафт (путем ли создания антропогенного рельефа или путем реконструкции флоры и фауны), людям приходится кормиться тем, что может дать природа на той территории, которую этнос (народность) либо населяет, либо контролирует на предмет получения тех же даров природы (подробно о проблеме этногенеза см.: 90, 108, 112).
Однако ландшафты, подобно этносам, имеют свою динамику развития, свою историю. И когда ландшафт меняется до неузнаваемости (причем безразлично – от воздействия ли человека, от изменения ли климата, от неотектонических процессов или от появления губительных микробов, несущих эпидемии, которые ведут к изменению численности тех или иных видов животных и растений), люди должны либо приспособиться к новым условиям, либо вымереть, либо обрести новую родину. Простое выселение в другую страну, где уже есть достаточно плотное население, может быть выходом для единиц и малых групп. Но когда дело идет о судьбе целого народа, такие переходы всегда были связаны с крупными историческими событиями. А поскольку они часто повторялись за пять тысяч лет обозримой истории, то их уже можно классифицировать и анализировать. Так мы вплотную подошли к проблеме миграций.
Изменение ландшафтов – не единственная причина миграций. Они возникают также при демографических взрывах, но тогда они будут столь отличны по характеру, что спутать их очень трудно. Однако в любом случае переселенцы ищут условия, подобные тем, к которым они привыкли у себя на родине. Англичане охотно переселялись в страны с умеренным и даже жарким климатом, лишь бы там были степи, где можно было разводить овец. Поэтому они заселили всю Северную Америку, за исключением сплошных лесов бассейна р. Маккензи, которые были заселены франко-индейскими метисами Канады; они без труда превратили в овцеводческие районы Южную Африку, Австралию, Новую Зеландию, но влажные тропические районы их не манили. В Индии, Родезии, Нигерии, Гвиане и на Борнео они выступали преимущественно в роли колониальных чиновников, военных и купцов, т.е. людей, живущих не за счет природы, а за счет местного населения. В Индии для английских чиновников и солдат были предусмотрены длительные отпуска, которые они проводили в горах, где климат умеренный; иначе чиновники теряли работоспособность, а солдаты – боеспособность.
Предки якутов в XI в. проникли в долину Лены из прибайкальских степей. Используя широкую пойму этой реки и ее притоков, они развели там степную породу лошадей, имитируя свою прежнюю жизнь в степях. Но они не посягали на водораздельные массивы тайги, предоставив их оленеводам-эвенкам. Русские землепроходцы в XVII в. подчинили всю Сибирь, но заселили только лесостепную полосу и берега рек, т.е. ландшафты, сходные с теми, где сформировались их предки.
Но если между некоторыми миграциями и изменениями ландшафтов есть функциональная зависимость, то, зная одно, мы можем судить о другом. Миграции народов фиксировались историей, а смены ландшафтов не имеют абсолютных дат. Следовательно, для того, чтобы датировать изменения, происходящие в природе, мы можем отправляться от истории, и, значит, нам необходима канва исторических событий.
Наши исследования, посвященные установлению связи явлений физической географии и палеонтологии на материале истории Центральной Азии и археологии низовий Волги, позволили сделать три вывода [73, с.95; 74, с.78]:
1. Историческая судьба этноса, являющаяся результатом его хозяйственной деятельности, непосредственно связана с динамическим состоянием вмещающего ландшафта.
2. Археологическая культура данного этноса, представляющая собой кристаллизованный след его исторической судьбы, отражает палеогеографическое состояние ландшафта в эпоху, поддающуюся абсолютной датировке.
3. Сочетание исторических и археологических материалов позволяет судить о характере данного вмещающего ландшафта в ту или иную эпоху и, следовательно, о характере его изменений. И наоборот, наличие установленных данных о колебаниях климата, а тем самым и о соотношениях ландшафтов между собой помогает искать памятники давно исчезнувших народов.
Способ применения изложенных здесь тезисов подробно описан нами в книге «Открытие Хазарин» (М., 1966). Теперь мы можем перейти к широкому обзору и характеристике соотношения колебаний увлажнения Центральной Азии с миграциями кочевых народов, ее населявших.
Надземные границы
Наша планета имеет важную особенность – зональность. Для выяснения рассматриваемой проблемы из всех зон важна азиатская степь.
Она как нельзя лучше приспособлена для жизни человека. Зеленый ковер калорийных трав поедается скотом, превращаясь в жирное мясо и мягкую шерсть. Кочевой быт позволял степнякам использовать все богатства природы и экономить силы, которые шли на создание оригинальной культуры, фольклора, мифологии и разнообразных социальных систем, как то: орд, племенных союзов, а позднее и теократии, способных противостоять агрессивным тенденциям цивилизованных земледельческих государств, в первую очередь Китая. Полоса пустынь отделяет степь от Китая и в древности служила барьером против китайских войск, врывавшихся в степи. Несмотря на грандиозные усилия династий Хань, Суй и Тан, истощивших свою богатую и многолюдную страну, хунны, тюрки и уйгуры смогли отстоять свою независимость, а монголы в XIII в. перенесли войну в Китай и одержали полную победу.
