По дороге я не решалась заговорить о деле первой, а Максимилиан сначала молча, с улыбкой рассматривал нас с Алисией.
- Ваше величество, какова цель вашего визита? – спросил он, наконец.
- Вы знаете, зачем я здесь. Франкия вместе с союзными войсками Альбиона доблестно отстаивает свои границы против халифата Омейя. Это смертельная опасность для всех нас. Король Генрих знает, что Виссария и Измир настроены против него, но просит заключить временный договор о ненападении и по возможности помочь Франкии отстоять свои земли.
- Какая выгода в этом Виссарии? – чуть откинулся на подушки Максимилиан.
- Выгода в том, что, если халифат будет отброшен назад, а еще лучше, побежден, вам не будут угрожать его черные силы. Потому что, если падет Франкия, чье преимущество сейчас состоит только в наличии труднопроходимых гор, то следующими будете вы и Измир. И у вас нет такой оборонительной границы, как у нас. Войска халифата сжигают землю и воду, деревни и города, а жителей превращают в армию послушных и безвольных марионеток, которые подчинены разуму темного мага Рахмана. Король Генрих писал об этом вашему отцу.
Максимилиан слушал меня очень внимательно, хмурясь все больше.
- Я не знал.
Почему, ну почему он так сильно напоминал мне Генриха? Я все больше проникалась к нему симпатией, понимая, что, если бы Генрих позволил себе хоть немного больше мимики и естественности, я бы не боялась его так сильно. Максимилиан на удивление не вызывал чувства опасности. И в этом и состояла опасность для меня: нужно было постоянно напоминать себе, что это не искренний друг, а всего лишь возможный союзник или же вполне вероятный соперник.
- Я думал, причина в том, что Маргарита Вандомская, которая является тетей принца, пожаловалась Ситсеру Пятому, что возможный наследник Генриха Мартела сослан с позором из столицы.
- Это так. Микеле Вислы обманом обольстил девушку, представившись ей королем. Между ними довольно много физического сходства, и девушка, поверив, уступила соблазну и забеременела. Когда король узнал об этом, он хотел казнить Микеле.
- Это самое разумное решение. Почему же он этого не сделал?
Я опустила взгляд.
- Я попросила его помиловать Микеле Вислы.
- Очень непрозорливо с вашей стороны, ваше величество, - мягко ответил Максимилиан.
- Вы хотели сказать глупо.
Он тихо засмеялся.
- Наверняка у вас были на то причины.
- Да, но я лишь потом поняла, что ошиблась.
- Маргарита Вандомская мне никто, - ответил Максимилиан. – Но мой отец любил ее сестру, хоть это и не помешало ему создать меня. Поэтому он отклонил вашу просьбу о соглашении. И будет отклонять постоянно. Дополнительно к этому мне сообщили, что отец получил письмо из Альбиона, о содержании которого мне, увы, ничего не известно.
- Мой отец не знает, помогать Франкии или препятствовать? – спросила я.
Максимилиан чуть кивнул.
- Знаю, что ваши отношения с отцом не самые лучшие, это сильно мешает влиянию вашей фигуры на моего отца, - принц-бастард говорил о ситуации, словно играл в шахматы. Я заинтересованно посмотрела на него и возразила:
- Король Виссарии знает, что мир в опасности.
- Ему плевать на этот мир, - тихо ответил Максимилиан. – Если в этом нет выгоды для него, он не пошевелит и пальцем. Он хочет получить дары и отправить вас восвояси. И посмеяться над вами. Вас постараются скомпрометировать, так что будьте очень осторожны.
- Самый легкий способ меня скомпрометировать, это вы, Максимилиан, - выпалила я. – То есть, я хотела сказать…
Я покраснела. Максимилиан окинул меня шоколадным мягким взглядом и усмехнулся.
- Я знаю. Я с вами в контакте, я влезаю в доверие, я вроде как помогаю вам. И вы мне симпатизируете. Поэтому еще раз предупреждаю: если я играю на публику, не доверяйте ни одному моему слову.
Он сунул мне в руку записку.
- Все, что прочитываете, сжигаете тут же, надеюсь, это понятно? Мы оба играем в опасную игру. Но я понимаю угрозу халифата. Я много слышал о нем. Если Генрих Мартел считает, что ему нужно соглашение, я готов помочь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Почему? – вырвалось у меня.
- Потому что он честный человек. Это редкость среди королей. Вам повезло, что вы замужем за ним.
- Это верно, - ответила я, хоть и не испытывала по этому поводу особой радости.
- В вас есть что-то, что мне симпатично, ваше величество. Вы тоже открыты и честны, пусть несколько иначе, чем ваш супруг. Но больше всего меня беспокоит Виссария и ее процветание. Если вы затеете что-нибудь против нее, я сотру вас в порошок.
Он сказал это так спокойно и ровно, что я невольно содрогнулась. С этим человеком любая игра была опасной и непредсказуемой.
- У Генриха нет намерения… - начала я.
- Я не говорил о вашем муже, - перебил меня Максимилиан. – Я говорю о вас.
Что за мысли скрывались за глазами цвета шоколада? Я смотрела в них и не знала, о чем он думает. И как, черт побери, он мог предположить, что я намеревалась обратиться к годдам за помощью, чтобы немного постращали Виссарию набегами, если не удастся заключить союз?
Я развернула бумагу.
«Я могу просчитать ваши ходы наперед. Не вздумайте совершать глупости. Двигайтесь только тогда, когда я позволяю вам сделать ход. Никуда не отсылайте писем, посольств, людей. Молчите, говорите чепуху, ждите. Я живу в этом змеином гнезде с рождения, у меня иммунитет к их ядам. А вас они запросто съедят. Опозорить вас, продержать здесь подольше, посмеяться над вами, отправить ни с чем во Франкию – вот их план. Я пытаюсь сыграть в пользу Виссарии и в вашу. Не стойте у меня на пути».
Я подняла глаза на Максимилиана. Он забрал у меня бумагу.
- Вам все понятно?
- Да.
Понятно было только одно: он пытался превратить меня в свою послушную марионетку. Насколько я могла ему доверять?
- Я не уверена, что буду действовать под вашу диктовку, Максимилиан. Давайте честно: где гарантии, что я не окажусь в ловушке, если доверюсь вам?
- У вас их нет, - беспечно пожал он плечами.
- Вы, возможно, только запугиваете меня?
- Возможно, - лениво прикрыв глаза, ответил принц-бастард. – Я бы дождался встречи с Ситсером Пятым и сделал свои выводы, ваше величество. А потом решал, нужна мне помощь бастарда или нет.
- Дело вовсе не в том, что вы бастард, - вспыхнула я. – Глупо полагать, что я всего лишь высокомерная и…
Он тихо засмеялся, не открывая глаз.
- Мерзавец, - вырвалось у меня раньше, чем я смогла себя взять в руки. Он проверял меня!
- Я даже завидую Генриху Мартел, - смеясь, проговорил Максимилиан. – Найти среди принцесс живого человека… ему повезло.
- Но это и опасно для моей королевы, не так ли? – вдруг заговорила Алисия.
Максимилиан открыл глаза и впервые с вниманием оглядел Алисию.
- Да, верно. Это и опасно.
- Тогда как вы выжили здесь столько времени, милорд? – продолжила девушка.
- Притворство, - пожал плечами Максимилиан. - Маски здесь носят все. Только некоторые не снимают их даже на ночь, миледи.
- А вы снимаете?
Максимилиан помедлил с ответом.
- Сейчас я говорю с вами честно. Но вы увидите меня в маске, когда мы остановимся у дворца.
- Чем я могу помочь своей королеве, милорд?
- Как вас зовут? – Максимилиан вдруг наклонился к Алисии, вглядываясь настойчиво в ее непривлекательное лицо.
- Алисия, милорд, - с достоинством ответила та.
Максимилиан прищурился, чуть усмехнулся и кивнул.
- Наблюдайте за тем, куда королева не смотрит. На вас не станут обращать внимания, зато вы увидите много интересного.
- Я последую вашему совету, - кивнула Алисия.
В этот момент экипаж остановился.
- Приехали. Что ж… - Максимилиан бросил на нас взгляд, будто прощаясь. – Веселье начинается.
Принц-бастард вышел из кареты первым и подал мне руку.
Когда я бросила на него взгляд, спускаясь из экипажа, я поразилась лощеной элегантности с соблазнительной чувственностью, с которой он двигался, притрагивался ко мне и смотрел. Я тут же поняла, что он имел в виду по поводу игры. Он сам оказался прекрасным актером. Ступая по золотой дорожке, выстланной от кареты до входа во дворец, я с трепетом вперемежку с восхищением разглядывала здание, напоминавшее шкатулку с тончайшей кружевной резьбой. Немыслимые по сложности орнаменты переплетались с причудливыми существами, арочные окна были прикрыты кружевом тонко изрезанного ажурного камня, витые колонны не повторялись в резьбе, золото блестело на всех мыслимых и немыслимых поверхностях. Эта роскошь подавляла и унижала. Входя сюда, всякий начинал испытывать чувство неполноценности. Здесь даже прислуга была в золотых одеждах.
